Император полночного берега - Белов Вольф Сигизмундович (бесплатные версии книг txt) 📗
Одним из последних из толпы вышел Корлунг. По обычаю к конунгу его должен был подвести отец или старший мужчина в семье. Но отец мальчика погиб еще до его рождения, других мужчин в семье не было, а мать не имела такого права, поэтому Корлунг вышел сам. Будь он чуть ближе, Геранда тотчас схватила бы сына за руку и увела прочь, но она оказалась в толпе слишком далеко от него.
Орланденг взглянул на очередного претендента с нескрываемым удивлением.
– Как твое имя, мальчик? – спросил конунг.
– Корлунг, – назвался мальчишка. Орланденг пристальнее вгляделся в его лицо.
– Твой лик мне кого-то напоминает. Не сын ли ты Геранды?
– Да, это он, – подтвердил Гедарненг, стоявший рядом.
Геранда услышала их слова и закусила губу. Несколько лет назад ей довелось познакомиться с Орланденгом достаточно близко во время пира в замке Кем-Парн, где она, в числе прочих женщин, прислуживала за столом. Тогда в замок съехалось много вождей и воинов – обслуги не хватало. В ту пору Орланденг еще не был конунгом, верховным вождем его избрали много позже. Геранда провожала гостя в отведенные ему покои, где Орланденг весьма недвусмысленно намекнул, что в эту ночь женщина вполне может исполнить для него обязанности жены. По обычаям кадангов такой гость был вправе потребовать себе любую незамужнюю женщину. Но на вдов это право вождей не распространялось – как женщины, изведавшие супружеское ложе и освобожденные от обязательств смертью супруга, они были вольны сами выбирать себе спутника на ночь. Об этом и сказала Геранда той ночью гостю, подкрепив свои слова острием кинжала. Никто никогда не узнал о той истории, однако Орланденг навсегда запомнил тот кинжал у себя между ног, не забыл он и имя женщины, унизившей его.
– Сколько тебе лет? – спросил он мальчишку.
– Пятнадцать! – бойко солгал тот.
Конунг усмехнулся.
– Если это так, ты слишком хил для своего возраста. Мне не нужны больные. Я набираю воинов.
Все вокруг рассмеялись. Мальчишка и в самом деле был не слишком крепок даже для своих тринадцати, и два лишних года совсем не прибавляли ему значимости и внушительности в глазах конунга.
– Я хочу стать воином! – горячо воскликнул мальчишка.
– Клен тоже наверняка хотел бы стать могучим дубом, но только кленом и останется, – насмешливо сказал Орланденг.
Со всех сторон вновь раздался хохот. Геранда закусила губу. Она знала, как болезненно сын воспринимает насмешки и насколько он бывает нетерпелив, горяч и упрям. Женщина начала подозревать, что добром это все не закончится, но вмешиваться уже было поздно.
– Испытай меня, вождь! – в запальчивости воскликнул мальчишка.
Его слова вызвали новый взрыв смеха, до того нелепо выглядел этот щуплый юнец, словно неоперившийся птенец, возомнивший себя бойцовым петухом.
– Отец, этого клопа прихлопнет даже моя сестра, – со смехом сказал Орланденгу молоденький юноша, стоявший чуть позади конунга.
– Ты уверен, Андененг? – так же смеясь спросил верховный вождь.
– Конечно, – ответил юноша и позвал: – Ранда!
Из шатра тут же выбежала юная девушка, совсем еще девочка. Она словно только и ждала, когда ее позовут. Девчонка спрыгнула вниз, прямо на голову Корлунга, и опрокинула его на землю. Усевшись верхом на поверженного мальчишку, Ранда принялась молотить его кулаками под веселые выкрики толпы. Удары были совсем не шуточные, и Корлунг мгновенно ослеп на один глаз, а во рту почувствовал вкус собственной крови из разбитых губ. Несмотря на полную растерянность, мальчишка все-таки вывернулся из-под бойкой противницы, оттолкнул ее в сторону и вскочил на ноги.
Ранда замерла в напряженной позе, словно кошка, готовая в любой миг снова броситься в драку. Она была чуть старше Корлунга и немного выше, однако в схватке мальчишка, хоть и не без труда, все же смог бы ее изрядно поколотить. Но знакомый голос остановил его:
– Сынок!
Сквозь туман, застилавший единственный уцелевший глаз, Корлунг увидел в толпе свою мать. Сразу вспомнился случай, как однажды на его глазах один из соседей избил свою жену за мелкий проступок. Это настолько впечатлило мальчика, что в тот день он клятвенно заверил мать, что никогда не поднимет руку на женщину. А ведь мужчина должен держать свое слово, иначе он уже не мужчина, не воин, не каданг.
Корлунг непроизвольно разжал кулаки. Воспользовавшись его замешательством, Ранда бросилась вперед и ударила с такой силой, что мальчишка снова упал. Это было так обидно, что слезы сами собой хлынули из глаз. Кое-как увернувшись от очередного удара, Корлунг вскочил и со всех ног бросился бежать прочь под беспощадный смех толпы.
– Ваш род мельчает, – заметил Орланденг, обращаясь к Гедарненгу, но так, чтобы слышали все. – Вот что бывает, когда мужчину воспитывает женщина. В нем нет ни стойкости, ни храбрости. Это уже не воин.
– Истинно так, – подтвердил правитель Кем-Парна, сокрушенно покачав головой.
– По крайней мере, ему хватает смелости не выбирать себе в противники женщин, – твердо произнесла Геранда.
Ее слова прозвучали достаточно громко, чтобы их услышали все. Орланденг нахмурился, увидев Геранду в толпе, однако женщина уже повернулась к нему спиной и пошла прочь, не удостоив верховного правителя кадангов даже взглядом. Сжав зубы, конунг с трудом подавил вспыхнувшую ярость – своенравной вдове вновь удалось уязвить его самолюбие, на сей раз прилюдно.
Между тем Корлунг бежал прочь из города, не разбирая дороги. Слезы безудержным потоком лились из глаз, жгучая обида заглушала даже боль. Он и не заметил, как оказался в лесу, в тенистом сумраке могучих вековых деревьев. Споткнувшись, мальчик упал на толстое, как бревно, корневище. Он не стал подниматься, а, обняв корневище и прижавшись к нему щекой, разрыдался еще горше.
– Что так опечалило тебя, сын мой? – послышался спокойный ровный голос.
Мальчик почувствовал легкое прикосновение, словно кто-то ободряюще похлопал его по плечу. Он вскинул голову и огляделся. Менее всего Корлунгу хотелось бы сейчас, чтобы кто-то увидел его плачущим. Однако рядом никого не было, лишь ветви склонились над ним.
– В чем твоя печаль, мальчик? – услышал Корлунг все тот же голос.
– Кто ты? – недоуменно спросил Корлунг, вновь бросив взгляд по сторонам. – Почему я тебя не вижу?
От удивления он даже на какое-то время забыл о происшествии на пристани и слезы мгновенно просохли.
– Ты видишь меня, – ответил таинственный голос. – Просто не замечаешь, как многие твои соплеменники.
Неожиданно две ветви подхватили мальчика под руки, подняли и поставили на ноги лицом к стволу огромного дуба, поросшему от древности густым мхом и увитому плющом.
– Это… это ты говоришь со мной?! – ошеломленно выдохнул Корлунг, обращаясь к дереву.
– Я, сын мой, – все так же ровно и спокойно отозвался голос.
В узловатых наплывах коры, покрытых мхом, мальчику почудились черты огромного лица. Казалось, неведомое древесное существо было расположено к нему доброжелательно.
– Кто ты? – удивленно и несколько испуганно прошептал Корлунг.
– У меня нет имени, – ответил живой дуб. – Я есть то, что ты видишь, сын мой.
– Почему ты называешь меня сыном? – снова удивился мальчик.
– Я видел, как зажигались звезды этого мира, видел, как вздымались горы, как леса покрывали равнины… Я видел, как наряду с другими существами появились вы, люди. Все вы для меня юны, как дети.
– Ты так стар?! – в очередной раз удивился Корлунг.
Он окинул взглядом могучий ствол, который смогли бы обхватить разве что человек двадцать. Мальчику подумалось, что при такой толщине дуб должен доставать своей вершиной до облаков. Он задрал голову, но взгляд уперся в низкий зеленый свод. Похоже, дуб был ненамного выше прочих деревьев, зато крона его оказалась так широка, что в ее тени раскинулась обширная поляна.
Тут Корлунг вдруг понял, что оказался в густом лесу и совершенно не представляет, как выбраться обратно, на дорогу к Кем-Парну.
