Сборник "Братство меча" - Баутина Юлия Владимировна (книги бесплатно .txt) 📗
Вторым пунктом в списке стали сами деревья.
— Бред какой-то, — озвучил мысли одноклубника Степаныч. — Ну, и в какую сторону нам ее толкать? Кто укажет?
Нет, они находились даже не на полянке, а скорее на крошечном пятачке посреди леса. Обросшие зеленым лишайником стволы стояли плотной стеной, под низким пологом не было ни малейшего намека на дорогу, хотя бы грунтовую. А загадочнее всего оказалось то, что след от шин «Газели» заканчивался в двух-трех метрах от задних колес. Дальше — нетронутая трава.
— Что за хрень?!? — водитель не мог поверить глазам.
Он обошел машину и зачем-то постучал по каждому колесу, проверяя шины, потом сделал несколько шагов в сторону леса, вернулся, разложил на капоте «Газели» карту и вместе с Кустовым углубился в ее изучение. К ним почти сразу присоединился Иван. Женщина из «Куликова Поля» осталась стоять в сторонке, зябко кутаясь в кофточку, хотя на солнцепеке становилось жарко. «Гладиаторцы» невольно сбились в кучку. Никто не мог точно объяснить причины, но всем было не по себе.
— Странно как-то, — задумчиво сказал Тема. — Не то, чтобы я верил в пришельцев и прочую фигню… Но если бы верил, то обязательно сказал бы, что нас сюда кто-нибудь забросил.
— Зачем?
— Ну, не знаю. Зачем обычно забрасывают? Для экспериментов там… или просто для прикола.
— Это все туман, — вдруг подал голос Шурик. — Наверное. Я, конечно, не уверен…
— Что за туман? — насторожился Глеб.
— Да просто туман, плотный такой, с серебристым отливом. Точнее, сначала было похоже на дым — я даже подумал, что где-то поблизости торфяники горят. Потом он стал сгущаться все плотнее и плотнее, потом стало вдруг темно и холодно, а потом… потом мы въехали в кусты. А вы, что, ничего не видели?
— Я спал, — категорично сказал Степаныч, — и видел голую бабу. Вот это я точно помню. Никаких туманов не было.
— Я тоже задремал, — признался Глеб. — Почти перед самой аварией. Но когда засыпал, все было нормально.
— А баба? — забеспокоился Степаныч. — Баба была?
— Не было, — буркнул «гладиаторец», не предрасположенный к шуткам.
— Плохо, — огорчился Степаныч. — Что за жизнь без бабы…
Он еще продолжил нести какую-то чушь, но Глеб больше не слушал Пашку. Оставив друзей раскуривать сигареты — благо, времени теперь у них было навалом, парень обогнул «Газель» и мимоходом похлопал ее по разогретому боку. Над картой местности разворачивался настоящий военный совет. Кустов и Иван стояли, склонившись над затертым листом, а водитель что-то рьяно доказывал, жестикулируя так интенсивно, будто выступал перед глухо-немыми. Князь, слушая обращенную к ним речь, потирал переносицу. Плохой признак… Жест этот Иван приобрел давно, лет шесть назад, когда еще выходил на бои. В одном из турнирных поединков нынешний руководитель клуба «Стальной сокол» Геннадий Васильев, герцог земли Тульской, герр Рихард Айзерн фон Тироль, несмотря на все титулы в народе именуемый просто Чайником, которому уже тогда законы были не писаны, со всей дури двинул противника краем щита в лицо, сломав Ивану нос. Перелом сросся неудачно, оставив после себя заметную горбинку, и составил одну из причин личной нелюбви Князя к «герцогу». А в редкие моменты, когда Иван бывал в замешательстве, рука его непроизвольно тянулась к носу.
— Надолго застряли? — поинтересовался Глеб.
— Загорайте пока, — коротко ответил Князь.
Загорать Глебу не хотелось, а потому он забрался обратно в салон «Газели» и, порывшись в сумках, отыскал яловые сапоги, которые обычно одевал под монгольский комплекс. Сменив начавшие промокать кроссовки на более надежную в полевых условиях обувь, «гладиаторец» отправился к тому краю поляны, откуда должна была бы приехать «Газель», если она действительно проезжала по лесу. Происходящее изрядно заинтриговало парня, ему хотелось осмотреться и составить свою версию событий.
Кусты, нетронутые и несмятые в отличие от редкой поросли на поляне, имевшей несчастье попасть под колеса «Газели», расступились перед «гладиаторцем» и сомкнулись за его спиной. Глеб постоял на месте секунд десять, оглядываясь по сторонам и привыкая к зеленоватому сумраку. Да, его окружал самый настоящий лес, а не какая-нибудь рукотворная посадка или дохленькая рощица. И в пределах видимости не наблюдалось ни единой колеи, по которой могли бы проехать машины.
Глеб начал медленно пробираться вглубь леса, настороженно прислушиваясь. Если поблизости проходила хоть одна автотрасса, рано или поздно он должен был услышать шум мотора. Но вокруг царила тишина — только голоса его друзей доносились с поляны. А самым странным было то, что Глеб не мог различить даже щебета птиц: лес словно вымер, одни кроны деревьев слегка шелестели от запутавшегося среди верхушек легкого ветерка. Местность постепенно понижалась, впереди замаячил длинный глубокий овраг, заросший ажурными опахалами папоротника. По дну оврага протекал то ли большой ручей, то ли крохотная речушка — шириной метров пять и глубиной дай бог по колено.
Глеб в раздумье остановился около искривленного вяза, росшего на самом краю оврага. Форсировать возникшую на пути преграду было возможно, но совершенно не хотелось. Он и без того отошел слишком далеко от остальных. Уже ясно, что в этом направлении никаких признаков цивилизации нет. Проехать они здесь не могли даже с учетом тумана, если он и вправду существовал, а не приснился Шурику, как ему промозглые безлюдные катакомбы. Надо возвращаться назад.
Решив так, «гладиаторец» успел сделать всего один шаг в обратном направлении, когда его внимание привлек новый посторонний звук. Хруст ветки! Глеб замер на месте, настороженно прислушиваясь. Звук повторился, уже ближе. Кто-то двигался по лесу. Кто-то достаточно крупный, потому что явно не заячья лапка приминала ветки, ломая их. Причем двигался этот кто-то весьма странно: вот возникает быстро смещающийся шорох сухой прошлогодней листвы. Тишина. И снова шорох, все ближе и ближе — теперь где-то среди кустарника, росшего на противоположном склоне оврага. Глеб медленно отступил назад. Поворот событий ему совсем не понравился. Эти шорохи живо напомнили парню их клубную кошку Муську. Точно так же, только намного тише, шуршала у нее под лапками мучка, когда охотящаяся кошка подкрадывалась к облюбованной ей птице. Но кто мог красться здесь, в лесу? Рысь? Слишком уж неумело двигается неизвестный, чтобы быть крупной кошкой, а волки перебежками не перемещаются: те просто идут, осторожно ставя каждую лапу. Впрочем, было еще одно существо, которое могло издавать такие звуки. Человек, свыкшийся с жизнью в лесу. Человек?
Радоваться бы, да только радости Глеб отчего-то не ощущал. Шаг за шагом он пятился назад, не спуская глаз с колышущихся кустов и нащупывая в кармане складной нож. В душе рос безотчетный страх. Никогда прежде «гладиаторец» не боялся леса, скорее любил его за отсутствие суеты и вечного городского шума. Здесь же творилось что-то неладное — парень пока еще не мог понять, что именно, но интуитивно чувствовал: надо убираться восвояси, пока не поздно. Вот только бежать — означало подставлять находящемуся рядом неизвестному спину: ручеек, протекавший по оврагу, не составит для него серьезной преграды. Поэтому Глеб просто отступал — до тех пор, пока из зарослей на той стороне оврага не раздался кашляющий лай, а следом за ним безумный визгливый смех. Это было уже слишком! Забыв о предосторожностях, Глеб со всех ног бросился обратно к поляне, лихо перемахивая через поваленные стволы и подныривая под низко растущие ветки, а злобный, взвившийся до невообразимо высоких нот, смех несся вслед за ним.
Остановился парень только возле «Газели» и уже здесь, тяжело переводя дыхание, с изумлением понял, что времени-то с момента его ухода прошло совсем ничего. Ребята даже не успели докурить сигареты, хотя Глеб готов был поклясться, что его прогулка по лесу длилась целую вечность. А может, они еще по одной засмолили от нечего делать?
— Тебя какая муха укусила? — удивился Тема, оторвавшись от «раковой палочки». — И кто это так ржал?
