Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ) - Кисель Елена (книги онлайн полностью txt) 📗
Я покосился на меч на поясе и поднял скипетр.
Прощальный подарок Циклопов.
Арг и Бронт вытащили меня из пиршественного зала через Гефеста – а потом сходу втиснули в руку это непонятное изделие. Двузубое копье, похожее на ущербный трезубец Посейдона, только под остриями еще и украшения.
Три недружелюбные собачьи морды.
Бронза на двузубце была отполирована до водной гладкости, так, что казалась сгустком холодных вод Стикса.
– Для силы, значит, – прогудел с высоты Бронт. – Тебе это… раз Владыка… ковали, значит. Нельзя, чтобы Владыке – и просто с мечом.
Арг засиял круглым глазом от удовольствия, когда увидел, как я поворачиваю в пальцах подарок. Был он тяжеловат – я никогда не был копейщиком – и лежал в руке не слишком удобно, и непонятно было, что с ним делать: ходить, опираясь, как на посох? Не на плече же таскать?
Перевернул остриями вверх, слегка стукнул тупым концом о плиты – мрамор опасливо загудел под ногами.
– Силу, значит, чтобы, – повторил Арг хрипловато. – Копье к щиту.
– А что такая форма?
Бронт вдруг загоготал, хлопая себя по ляжкам, и от смеха заходили ходуном стены, хотя мы беседовали во внутреннем дворе.
– Так хотели трезубец сковать… как Жеребцу… Среднее острие… того… го-го-гы… отвалилось!
Ну, тогда точно – под меня сделано.
И не с мечом же на эти створки бросаться.
Я поднял тяжелый, неприятно оттягивающий запястье двузубец, и взгляды трех псов пониже острий приковались к мордам сородичей на воротах. Вот-вот вцепятся – начнется собачья свара…
Размахнулся, приказывая власти хлынуть в чудесное оружие.
От удара содрогнулись близлежащие скалы, беспокойно подпрыгнул Стикс в своем русле, и медным стоном отозвался свод. Ворота секунду постояли, раздумывая, и горсткой праха ссыпались к ногам.
– Всем растреплю, – торжественно пообещал Гипнос в пустоту. – Вот только прибудем – каждому встречному-поперечному…
Я свистнул, и четверка не посмела не откликнуться на прямой призыв. Грохотнули по древнему мосту копыта. Обожгло затылок горячее дыхание Эфона.
Владыка въезжал в свою вотчину как должно – выпрямившись, на колеснице, свысока озирая владения.
Владыка въезжал в свою вотчину как не должно: без приветствий подданных, без пира, без свиты…
Мир затаился нехорошо. В Стигийских болотах – и то ничего не плескало. Флегетон впереди вспыхивал нервно, и тьма была незнакомой: поднималось что-то неродное навстречу, теснило, давило, шипело: «Куда? Заворачивай назад! Владыка нашелся!» Словно единая воля во всем – от хрустящих под копытами квадриги асфоделей до самого воздуха под сводами, от безмолвия скал до глухого недовольства, идущего со стороны Коцита. Словно сторожевой пес предупредительно оскалился в лицо – еще не рыча, а только показывая зубы, предупреждая нежданного чужака, чтобы убирался, пока цел…
Слышат ли это остальные?
– Что-то тихо тут, – невозмутимо вещал Гипнос. – Будто кто-то мою чашу на весь мир пролил, или это я, пока победу праздновали? Да нет, вроде, полная. Ну что, Владыка, чем сперва займешься – во дворец, на трон?
И вечное раздражающее хихиканье.
Правда, когда понял, что правлю к Тартару, он замолк.
Черный проход в никуда расширился – или казалось? Сонно рокотали изнутри Гекатонхейры – шумно ворочались, устраивались поудобнее. И – черным ядом в темноту – выплескивалась изнутри обжигающая ненависть. Узников. Проигравших Титаномахию. Под ногами не хрустнул ни единый камешек, но они словно слышали, кто стоит над их бездной.
«Ты-ы-ы-ы?!»
Представилось: десятки рук тянутся вверх. Отдергиваются, не желая разбудить Гекатонхейров.
И опять поднимаются – в безумной, незамысловатой, как всё у титанов, жажде.
Добраться бы. Разорвать. Раскидать по кусочку невидимки: кусочек в Коцит, кусочек в Стикс, пару кусочков в Лету, остальное – Флегетону и Эребу…
И еще послышалось: «Рано или поздно». Хотя это некому было говорить, потому что голова у него была разрублена надвое.
– Нужен Гефест, – сказал я. – Пусть окует выход. Хоть адамантием, хоть железом. В общем, пусть сделает стены. И ворота. Покрепче. Гефест…
– Или Циклопы, – наконец открыл рот Танат.
– И чем же ты их сюда заманивать будешь, братец? – развеселился Гипнос в воздухе. – После того, как они сами тут столько веков просидели? Это разве что им бабу можно пообещать, только опять же – где возьмем? Не тебя ж наряжать.
– Гефест, – повторил я. Слово тут же всосала в себя жирная тартарская темнота.
– А его ты как сюда заманишь? – уперся Гипнос. – То есть, как у остальных отберешь? Мирную жизнь-то надо кому-то ковать? А военные разрушения восстанавливать?
– Убийца, поможешь?
Танат пожал плечами – почему нет?
Исчез.
Вернулся через пару минут в сопровождении синего от смеха Гермеса.
– Радуйся, Влад-ика! – икнул гонец богов. – Громовержец посылает тебе своего сына в помощь, чтобы, как и обещано, ты смог укрепить стены Тартара. И впредь, если что-то понадобится – Гефест придет тебе на помощь с радостью. Зевс-кроноборец также предлагает тебе без стеснения обращаться за услугами Гермеса Быстрокрылого, – поклонился с довольной ухмылкой, – если возникнет надобность что-то передать.
И вот тут уже шепотом и с хихиканьем:
– Только придержи ты при себе своего Железносердного! Ты хоть воображаешь, что началось, когда он среди пира объявился?! Там и некоторые боги под столы полезли – забыли, что бессмертны…
Гефест обещал явиться через десяток дней: нужно было отпировать, собрать подручных, прихватить инструменты, материалы…
– Мало ему тут материалов?
Гермес собрал складочкой лоб, припомнил, что мне с подземным миром отошли все богатства земных недр…
– Пять дней, – сказал перед тем, как улететь.
Пора было решать дела – с вотчиной и подданными.
И с дворцом.
Строение выглядело уныло, как Пан с похмелья. Скорбно торчала недостроенная башня. Пустые базальтовые залы каждый шаг превращали в мрачную музыку. Кое-где не хватало и стен между покоями, и всезнающий Гипнос с серьезным видом пояснил, что худо-бедно отделан во дворце только гинекей[1].
В гинекее и впрямь было теплее. В общей спальне расположилось пышное ложе, устланное шкурами барсов. Потрескивали по стенам факелы – будто только что зажженные. Стояли тяжелые, дубовые столы и стулья, которых я навидался в жилищах титанов. Ванна для омовений. Вереница пузатых амфор с благовонными маслами.
Они царя ждали или Афродиту?
– Убрать на мужскую половину, – велел я, – тут ни к чему. Нужно найти мастеров.
Где-то на Олимпе еще мои трофеи с Титаномахии – валяются, небось, пыльной грудой. Послать кого-нибудь, отыскать… не Гипноса же посылать или Таната? Использовать сыновей Ночи как посыльных и распорядителей – и для меня чересчур.
– Из местных свиту набрать получится?
Убийца сегодня самого себя превзойдет в хмыкании.
– Смотря для чего.
Мы сидели в недостноенном мегароне – безобразно огромном и безобразно же пустом. Прихлебывали, разбавляя, вино, пифос с которым обнаружился при осмотре гинекея (Гипнос предположил, что вино в гинекее прятали строители). Сидели по-походному – на расстеленных на камне плащах.
Гипнос вино умудрялся лакать прямо из своей чаши, а потому разбирало его изрядно.
– Аха-ха, если, скажем, для утех… то точно не получится. Ты, Аид… виноват… Владыка… Гекату видал? Вот у нас тут через одну такие. Кто не такие, те страшнее. Вот глянь только: Эмпуса, Ламия, Эринии (хотя Алекто ничего, особенно когда бич в руки не берет), Ехидна. У Гекаты в свите, правда, хватает хорошеньких демониц-чаровниц… но у них характер такой, что уж лучше с Ехидной. Стикс в муже души не чает, да к ней только безумный и сунется, Лета вечно где-то витает и имя свое через раз забывает… вот так и живем. Правда, вот Эос-заря…
