Благие знамения. Подарочное издание с иллюстрациями Пола Кидби - Гейман Нил (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Анафема разложила карты и прочие вещи на старом кухонном столе, под лампочкой, одиноко свисающей с потолка.
Что же ей удалось установить? Не слишком много. Вероятно, Оно находится в северном конце деревни, о чем Анафема и так догадывалась. Если она подходила слишком близко, сигнал просто оглушал, а если расстояние было слишком велико, не удавалось точно зафиксировать координаты.
Это раздражало. Где-то в Книге должен быть ответ. Беда в том, что для понимания Пророчеств необходимо постичь ход мыслей слегка свихнувшейся, но весьма неглупой ведьмы, которая жила в семнадцатом веке и излагала свои мысли как заправский составитель кроссвордов и головоломок. Другие члены семьи полагали, будто Агнесса специально формулировала свои предсказания так загадочно, чтобы скрыть их смысл от чужаков; Анафема же, подозревавшая, что порой ей удается мыслить как Агнесса, решила, что та попросту была зловрединой с отвратительным чувством юмора.
Она даже не…
Книга пропала.
Анафема в ужасе оглядела стол. Карты. Самодельный гадательный теодолит. Термос с горячим бульоном. Фонарик.
И прямоугольная пустота в том месте, где следовало бы лежать «Пророчествам».
Потеряла.
Но это же просто смешно! Что-что, а судьбу самой Книги Агнесса предсказала до мельчайших подробностей!
Девушка схватила фонарик и выбежала из дома.
– Это чувство, э-э… скажем так, прямо противоположно тому, что называют «мороз по коже», – сказал Азирафаэль. – Вот я о чем.
– Я никогда не говорю «мороз по коже», – сказал Кроули. – Хотя, конечно, ничего против него не имею.
– В общем, сердце греет, – в отчаянии произнес Азирафаэль.
– Увы. Ничего такого не замечаю, – с натянутой улыбочкой сказал Кроули. – Ты просто слишком уж чувствителен.
– Мне по должности положено, – сказал Азирафаэль. – Ангел не может быть слишком чувствительным.
– Я думаю, людям здесь нравится, и ты всего лишь это уловил.
– Никогда не улавливал в Лондоне ничего подобного, – заметил Азирафаэль.
– В том-то и дело. Значит, я прав, – сказал Кроули. – А вот и то самое место. Я помню каменных львов у ворот.
Фары «Бентли» осветили кусты рододендронов, что разрослись вдоль подъездной аллеи. Шины зашуршали по гравию.
– Не рановато ли будить монахинь? – с сомнением сказал Азирафаэль.
– Чепуха. Монахини на ногах круглые сутки, – возразил Кроули. – То у них вечерня, то повечерие – если это, конечно, не блюда местной кухни.
– Пошлые шуточки, – сказал ангел. – Зря ты так, право же.
– А ты их не защищай. Я же говорил – они из наших. Черные монашки. Нам нужна была какая-то лечебница поблизости от авиабазы.
– Не понял.
– Не думаешь же ты, что жены американских дипломатов рожают детей под присмотром монашек у черта на куличиках? Все должно было произойти вполне естественно. Здесь, в Нижнем Тадфилде, есть американская авиабаза, на ее открытие и приехала супруга атташе. Начались схватки, больницу на базе еще не оборудовали, и тут наш человек говорит: «Есть одно местечко поблизости». Вот как обстояли дела. Неплохая подготовка.
– Если не считать одной или двух незначительных деталей, – с самодовольной ухмылкой отметил Азирафаэль.
– Но ведь почти сработало, – быстро вставил Кроули, чувствуя, что ему следует вступиться за честь фирмы.
– Видишь ли, зло всегда содержит семена саморазрушения, – сказал ангел. – Сама его сущность – отрицание, и потому даже в час мнимой победы оно готовит собственный крах. Не важно, насколько грандиозен, продуман и надежен злонамеренный план. Греховность, присущая ему по определению, неизбежно ударит по зачинщикам. Каким бы успешным он ни казался до поры до времени, в конце все равно ждет провал. Все, что строится на скалах беззакония, бесследно сгинет в морях забвения.
Кроули немного поразмыслил над этим.
– Не, – сказал он. – Обычная некомпетентность, вот и всё. Эге-ге…
Он тихонько присвистнул.
Покрытый гравием двор перед особняком был заполнен машинами, которые едва ли могли принадлежать монашкам. Во всяком случае, «Бентли» здесь явно не котировался. В названиях большинства машин имелись слова «гранд» или «турбо», а на крышах торчали телефонные антенны. И среди них вряд ли нашлась бы хоть одна старше года.
У Кроули зачесались руки. Если Азирафаэль исцелял велосипеды и сломанные кости, то ему ужасно захотелось стянуть несколько приемников, проколоть пару шин и так далее. Однако он устоял.
– Ну-ну, – сказал он. – Помню, в былые дни монашки упаковывались по четверо в старые колымаги.
– Что-то не так, – сказал Азирафаэль.
– Может, теперь тут частная клиника? – предположил Кроули.
– Либо ты нашел не то место.
– Да то самое место, говорят тебе. Пойдем.
Они вылезли из машины. А через тридцать секунд кто-то выстрелил в них обоих. С невероятной меткостью.
Если и была у Мэри Ходжес, бывшей Тараторы, сильная сторона, так это умение подчиняться приказам. Она любила подчиняться. Ведь это так упрощает жизнь.
А вот перемены она терпеть не могла. Мэри искренне привязалась к Неумолчному ордену. Впервые у нее появились подруги. Впервые у нее появилась собственная комнатка. Конечно, она понимала, что здешние монахини занимались делами, которые с определенной точки зрения можно назвать дурными, но за тридцать лет Мэри Ходжес много повидала в жизни и не питала иллюзий по поводу того, что приходится совершать людям, лишь бы протянуть от зарплаты до зарплаты. Кроме того, здесь хорошо кормили, да и люди попадались интересные.
После пожара Неумолчный орден – вернее, то, что от него осталось, – съехал отсюда. В конце концов, его единственное предназначение уже было выполнено, так что монахини разошлись каждая своей дорогой.
Мэри решила никуда не уезжать. Ей очень полюбился особняк, и она сказала – должен же кто-то присмотреть за восстановлением дома. В наши дни за рабочими нужен глаз да глаз, чтобы они, так сказать, пахали как проклятые. Мэри пришлось нарушить обеты, но мать-настоятельница сказала, что волноваться не о чем – в черных орденах всячески приветствуется нарушение обетов, так было и будет всегда (по крайней мере, в ближайшие одиннадцать лет), так что если ей это в радость, то вот необходимые документы, а вот адрес, на который нужно будет пересылать почту – всю, за исключением писем в длинных коричневых конвертах с прозрачным окошечком для адреса.
А затем произошло что-то очень странное. Оставшись одна в полуразрушенном доме, работая в одной из немногих уцелевших комнат, споря с рабочими в поседевших от штукатурки комбинезонах и с заложенными за уши окурками, воюя с карманными калькуляторами, которые показывали другой результат, когда речь шла о ветхих банкнотах, она обнаружила нечто доселе неведомое.
Под слоями глупости и рвения она обнаружила Мэри Ходжес.
Оказалось, что ей вполне по силам докопаться до сути строительных смет и вычислить налог на добавочную стоимость. Проштудировав несколько библиотечных книг, она пришла к выводу, что заниматься финансами очень интересно и вовсе не сложно. Переключившись с женских журналов, тематика которых ограничивалась любовными историями и вязанием, на те, в которых рассказывалось об оргазмах, она мысленно заметила, что надо бы испытать хоть один, если представится случай, после чего отбросила и эти журналы, сочтя их еще одной вариацией романтически-рукодельной темы. В итоге Мэри начала почитывать издания, в которых говорилось о слиянии корпораций.
После долгих размышлений она купила в Нортоне небольшой домашний компьютер, весьма позабавив этим снисходительного молодого продавца. Плодотворно потрудившись два выходных дня, она привезла компьютер обратно. И не для того, как подумал продавец, чтобы приобрести недостающий шнур или дисковод, но потому, что в системном блоке не было 387-го сопроцессора. Это до продавца дошло – он же все-таки стоял за прилавком и понимал некоторые длинные слова, – но дальнейший разговор быстро покатился вниз по склону за рамки его компетентности. Мэри Ходжес, однако, предъявила ему новые журналы. Названия большинства из них включали аббревиатуру «ПК», а все важные статьи и обзоры были аккуратно обведены красными чернилами.
