Вспомни меня (ЛП) - Бобульски Челси (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt, fb2) 📗

Какое-то время я боролась с доктором Роби, потому что признать, он был прав, и мама была всего лишь плодом моего воображения, было всё равно, что потерять её снова. Только когда я заметила, что поступаю также с папой — добавив груз печали, который давил на его плечи, пока он не стал похож на сломанную вешалку для одежды, заполучив иссиня-чёрные воронки вокруг его налитых кровью глаз, седые пряди в его волосах, которых не было несколько месяцев назад, — я согласилась с рекомендованным доктором Роби планом лечения.

Это произошло не сразу, но чем больше я виделась с доктором Роби, тем меньше мама приходила, и я знала, что он оказался прав. Она была ненастоящей.

Она никогда не была настоящей.

Как только прошёл год, в течение которого я не видела её, мы перешли к сеансам раз в неделю, а затем, в конце концов, раз в месяц. Вот почему, когда я узнала, что папа согласился на эту работу, и доктор Роби предложил помочь мне найти другого терапевта в городе, я сказала ему, что мне это не нужно. Я не видела маму больше трёх лет, и хотя я знала, что это было только из-за лечения доктора Роби, тихий, вызывающий голос внутри меня хотел доказать, что я никогда в нём не нуждалась. Что мне было бы хорошо самой по себе тогда и что я, конечно же, буду в норме сама по себе сейчас.

Но сейчас я уже не так уверена в этом.

Может быть, София впрямь показывала нам этот бельевой шкаф во время экскурсии, и я просто не помню — в течение нескольких недель после смерти мамы в моей памяти было много пробелов, так что не похоже, что эти маленькие «провалы в памяти» не случались раньше. И, может быть, я действительно открыла сама те ящики в ванной и заперла дверь, а может быть, у меня просто галлюцинации по поводу этой песни.

Я не хочу верить, что мой мозг всё ещё столь расстроен из-за мамы, но единственное другое объяснение, которое приходит мне в голову (кроме призраков, что слишком нелепо для понимания), это то, что всё это связано со стрессом — из-за переезда, из-за попыток оставаться в форме для прослушивания, от попыток найти деньги на обучение на случай, если они выберут кого-то другого на стипендию. И если это связано со стрессом, то я могу это контролировать. Если это связано со стрессом, то это временно. А это значит, что беспокоиться не о чем, и абсолютно нет причин звонить доктору Роби.

София заходит в кладовку после обеда и приглашает нас с папой на костёр в отеле сегодня вечером.

— В основном это мероприятие для гостей, — объясняет она, — но мы с Максом стараемся несколько раз в течение года посетить его, к тому же я не смогу придумать более идеального способа поприветствовать тебя и твоего отца в «Гранде».

— Спасибо, — говорю я. — Я узнаю, что он думает.

— Ты должна прийти, — говорит мне Макс после ухода Софии. — Мама вовек от меня не отстанет, если я не смогу убедить тебя. Последние три дня я только и слышал о том, как мы должны сделать так, чтобы ты и твой отец почувствовали себя желанными гостями.

Я хмурюсь.

— Она много говорит о нас?

Он пожимает плечами.

— Ну, не то, чтобы это единственное о чём она говорит, но да, она постоянно спрашивает, как у тебя дела, и продолжает упоминать, как она впечатлена всеми идеями, которые твой отец придумывает для новых мероприятий для гостей. Честно говоря, думаю, что он ей вроде как нравится.

Мой желудок скручивает.

— Серьёзно?

— Да, — говорит Макс, шевеля бровями. — Такими темпами через год мы можем стать братом и сестрой.

Я сижу там, ошеломленная, слишком поздно понимая, что он подразумевал это как шутку. Я пытаюсь прийти в себя, смеясь, но выходит натянуто, и время совсем не подходит.

Оказывается, папа полностью за костер — в этом нет ничего удивительного, — поэтому, как только мы с Максом заканчиваем нашу дневную работу, я поднимаюсь наверх, чтобы переодеться. Я подумываю о том, чтобы принять душ, но даже при том, что я знаю, что всей сцены с ящиками и моим именем, написанном на зеркале, на самом деле не было, я не совсем готова столкнуться с этим снова. Вместо этого я собираю волосы в низкий беспорядочный пучок и переодеваюсь в капри и блузку без рукавов. Я подумываю о том, чтобы накраситься, но вряд ли найдётся кто-то, на кого я хотела бы произвести впечатление на этом мероприятии.

А что, если Алек там?

Тогда однозначно не будет никого, на кого я хотела бы произвести впечатление.

Папа несёт свой любимый костюм в ванную, чтобы переодеться. Я пытаюсь смотреть телевизор, чтобы скоротать время, но мой желудок сжимается при мысли о том, что он готовится к встречи с ней, как будто это какое-то свидание или что-то в этом роде, пока я больше не могу это выносить.

Я оставляю записку на его прикроватном столике, беру ключ-карту и спускаюсь вниз.

* * *

Вдоль дальней стены вестибюля расположена экспозиция, рассказывающая о краткой истории «Гранд Отеля Уинслоу». Я читала об основателе отеля Августе Шеффилде, который построил отель на острове Уинслоу после восстановления последствий Гражданской войны в надежде привлечь деньги северян, чтобы возродить этот район. Я читала о том, как люди приезжали издалека, чтобы насладиться тёплой погодой острова Уинслоу и целебным океанским воздухом, и я читала о Палаточном городе, своего рода палаточном лагере для тех, кто не мог позволить себе отель. Художник отрисовкой изобразил ряд полосатых палаток в тени отеля, и там что-то…

Четыре девушки идут рука об руку, их головы откинуты назад от смеха, их волосы яркие и блестящие на летнем солнце.

— столь знакомое —

Жуткое стремление, ноющее глубоко внутри меня, быть одной из них.

— в этом.

Я протягиваю руку к картине, кончики моих пальцев мелькают над палатками. Звук эхом разносится по комнате, сначала тихий, затем он становится всё громче, как приближающийся товарный поезд. Гул океана смешивается с возбужденными криками толпы и лязгом-лязгом-лязгом колёс по стальной колее…

— Готова?

Я подпрыгиваю.

— Ух, ты, полегче, чемпионка, — говорит папа, хватая меня за плечи. — Ты в порядке?

— Да, — говорю я, — Ты просто…

Фигура движется за папиным плечом, оглядываясь на меня, но потом сразу же исчезает в толпе. Я бы узнала эти жесткие, расчетливые глаза где угодно.

Алек Петров.

Как долго он там стоял?

Папа машет рукой перед моим лицом. От его одеколона у меня на глазах наворачиваются слёзы.

— Привет? Земля вызывает Нелл.

Я качаю головой.

— Извини, я просто… очень увлеклась тем, что читала.

— Понятно, — он протягивает мне свой локоть. — Готова идти?

Я киваю и беру его под руку.

— Ты пользуешься одеколоном, — говорю я.

— Я всегда пользуюсь одеколоном.

«Не так обильно», — думаю я.

— И твой любимый костюм.

Он смотрит на меня.

— Ты хочешь меня о чём-то спросить?

Да.

— Нет, — говорю я. — Пустяки.

ГЛАВА 21

ЛИЯ

РОДИТЕЛИ ВСЁ ЕЩЁ СПАЛИ, когда я вернулась, и хотя я слышала, как Бенни ходит по своей комнате, дверь к нему была закрыта. Я быстро переоделась в ночную рубашку, спрятала перепачканные в песке чулки под кроватью. Расплела волосы и немного растрепала их, а после скользнула под простыни. Я закрыла глаза, намереваясь немного поспать, но моё сердце бешено колотилось, и я всё ещё чувствовала прикосновение губ Алека к своим, и когда через полчаса мама открыла мою дверь, я была совершенно бодра.

Теперь я стою рядом с забором новейшей достопримечательности острова Уинслоу: фермы эму.

— Разве это не чудесно? — спрашивает Лон. — Я был здесь прошлым летом, когда эму впервые появились. Они прибыли аж из Австралии в огромных упаковочных ящиках.

Я наклоняю голову, изучая забавно выглядящих существ. У них у всех бочкообразная грудь и тощие ноги, слишком длинные шеи и слишком большие клювы. Я смотрю на Лона и решаю, что есть определённое сходство.