Звени, монета, звени - Шторм Вячеслав (читать полную версию книги TXT, FB2) 📗
– Этайн! Певунья Этайн! Соловей Ардкерра!
– Слава! Слава! Слава!
За окном всё было белым-бело. Будто извиняясь за долгую задержку, густой снег валил, не переставая, вот уже неделю. Наверстывал упущенное. Я сидел рядом с Этайн во главе праздничного стола. Только что вернувшийся из священного места Лиа Мор, где в окружении гигантских стоячих камней вечно горит жертвенный огонь. Только что официально принявший титул Ард-Ри Предела Мудрости. Только что связанный брачными узами с самой красивой, самой нежной, самой желанной женщиной, когда-либо жившей во всех Четырех Пределах. Сидел, улыбался, отвечал на гремевшие вокруг здравицы – и мучительно думал.
Счастлив ли я, имея всё это? О да, счастлив. Почти…
Это началось на следующий день после того, как закрылись навсегда глаза Ард-Ри Меновига. Когда с утра резко похолодало, всё небо заволокло густыми серыми тучами, из которых повалил долгожданный снег. Черный месяц наконец-то вступил в свои права.
Поначалу я довольно часто думал: прав ли был отец Этайн, когда считал задержку зимы исключительно своей виной? Или это всего лишь случайность? Потом я стал стыдиться этих мыслей. В конце концов, я – воин, а разве пристало истинному воину забивать голову подобным? Всё – на ладонях Четырех, и раз так свершилось, то свершиться должно было именно так. К тому же с каждым днем у меня осталось всё меньше и меньше времени на то, чтобы думать. Отшумела пышная тризна, и Меновиг навеки упокоился под высоким курганом. А я – еще не увенчанный – уже стал новым господином Ардкерра.
Незаметно пролетело время, и вот уже настал день, когда к Лиа Мор съехались все величайшие мужи Западного Предела. Съехались на Праздник Быка, чтобы, как исстари повелось, в честной борьбе избрать того, кто станет супругом дочери Ард-Ри.
И новым властелином Предела.
Я не был единственным претендентом. Конечно, вряд ли нашелся бы в Пределе Мудрости человек, который мог бы похвастать столь же древним и славным родом. Конечно многие считали, что наследник крови Сильвеста Кеда не нуждается в дополнительных испытаниях. Но не меньше было и тех, кто говорил: я – исключение, человек, которого не должно было быть. А по закону не важно, какого мужчина рода если он славен своими деяниями, если Четыре – да не оставят Они нас! – благосклонны к нему. Да, Коранн Мак-Сильвест, Воитель Скорая Рука – великий герой. Но разве только он один? Разве лишь о нем поют медоречивые барды и вздыхают украдкой прекрасные девы? Нетрудно сказать – нет! Нет и нет, достойные! Негоже нарушать законы, угодные Четырем уже которое поколение. А законы требуют, чтобы Ард-Ри был избран из нескольких претендентов в честной борьбе. Вот и пусть состязаются воители: на колесницах быстрых скачут, копья острые в цель мечут, мечами длинными рубятся, силой и ловкостью меряются. Себя, как говорится, тешат и весь честной народ. А мы посмотрим, да подумаем…
Сейчас, окидывая взглядом пирующих, я невольно задерживал взгляд на некоторых из них. Вспоминал.
– Славен Илбрек Лоннансклех Мак-Аррайд, Владыка Гор! Как кровь красны его уста, чернее воронова крыла волосы, волной ниспадающие на плечи. Богато изукрашены красным золотом ножны его меча с витой серебряной рукоятью, цветом ясного неба переливается длинная рубаха, стянутая в талии прекрасным кованым поясом из белого золота. Древен и славен род героя, и трясутся в страхе враги, когда на своей колеснице мчится он по полю боя, подобно щедрому сеятелю разбрасывая вокруг отрубленные головы мужей.
– Славен Ронан Мак-Дегайд, господин Эората! Недаром прозывается он Нехт – Светлый, – ведь белым огнем сияют его прекрасные кудри, обрамляя лицо, что белее первого снега. В руке его – длинное копье с широким и острым лезвием, что извивается подобно лепестку огня, украшенное восемью золотыми гвоздями и еще одним. На поясе героя – длинный меч в ножнах, усыпанных горящими каменьями, как и золотая застежка, скрепляющая на плече тонкий плащ цвета первой листвы. Хоть юн Ронан годами, давно гремит слава о его подвигах по всему Пределу, и не могут девы отвести взора, когда ловко правит он своей колесницей.
– Славен могучий Трен Броэнах Мак-Нейл, сын и наследник правителя Кернана Калада! Огнем сверкают его зоркие глаза, способные пересчитать перья ястреба в поднебесье, и равно прекрасно каждое движение его белого тела, когда пляшет герой среди друзей или лососем в бурном потоке мечется по полю брани! С только что пролитой кровью сходны цветом его одежды, искусно расшитые дивными узорами, золотые браслеты в ладонь шириной блестят на его могучих руках. От пенных порогов Эсс Лиат до Маг Инир слагают песни о доблести героя, и множество прекрасных жен лишил он мужей в яростной схватке.
Да, мои соперники были более чем достойны. Не зря восхваляли их – могучих воителей, красивых мужей, щедрых и богатых хозяев. Любой из них был достоин трона Ард-Ри. Но когда отзвучали хвалебные речи, вперед выступил Лаурик Искусный, Уста Четырех, Мудрый Западного Предела.
Он говорил долго, и в тот момент звук волоса, упавшего на землю, показался бы громче лязга жестокой сечи. Он говорил о Сильвесте Кеде, величайшем Ард-Ри Предела. Он говорил об умершем Ард-Ри Меновиге, и после смерти оставшемся в памяти людей мудрым и справедливым владыкой. Он говорил, говорил, говорил, а мы все слушали его, затаив дыхание. Нет, он не восхвалял меня. Он даже ни разу не произнес моего имени, но как только он замолчал, я чуть не оглох от дружного крика, исторгнутого сотнями людей:
– Сильвест! Сильвест! Сильвест!
А когда я поднял глаза, то встретился с взглядом Этайн. Этайн Певуньи, моей Этайн. Она кричала вместе со всеми и звонкий ее голос, схожий с нежным колокольчиком, не могли перекрыть прочие голоса. Только его слышал я тогда видел только этот взгляд, наполненный любовью и гордостью.
И были устроены состязания между нами четырьмя. Воистину, стремителен был Ронан, ловок Илбрек и могуч Трен. Но что вся их доблесть и все их умения значили для меня, в ушах которого продолжал звучать голос Этайн? Звучал, делая непобедимым…
– Коранн! Кто это?
– Коранн, любимый!
А, это моя жена. Прекрасная в своем свадебном наряде, как полуночная звезда. О, Четыре! Кажется, я совсем задумался, хотя это – мой праздник. Все собравшиеся здесь сегодня прибыли ради меня и Этайн. Улыбаются, кричат здравицы, подносят дорогие дары. Даже не слишком-то общительный Трен сегодня изменил себе. Сумел забыть свое поражение, утопил хмурость в чаше золотистого меда. Вон, говорит что-то Ронану, склонившись к его уху, оба хохочут. Не иначе как очередное любовное похождение Светлого обсуждают. Что и говорить, любят его девы… А вот и Илбрек. Похоже, он здесь трезвее всех, хотя и выпил немало. Смотрит внимательно на Этайн, ус длинный теребит. Знаю, знаю я, о чем ты сейчас думаешь, Лоннансклех. Так же, как и то, что ты – единственный из всех моих соперников, кто никогда не простит мне сегодняшней победы и не в том дело, что издавна враждует род Сильвеста с родом Аррайда, хоть это и так.
Давным-давно сошлись в бою у Кнок Ан Ар Сильвест, которому еще только предстояло сменить прозвище на Кед – Первый, – и Аррайд Лысый, также претендовавший на звание верховного правителя. И трещали щиты, и ломались копья, и пропиталась земля кровью на ширину ладони. И пал в том бою гордый предок Илбрека, предпочетший смерть подчинению сопернику. С тех пор многое прошло, многое забылось. Кнок Ан Ар, где бушевала битва, стал одним из трех священных мест Предела. Мудрый Лабрайд Рехтмар, друг и советник Сильвеста, учредивший большинство современных законов, донес до людей волю Четырех: на земле, орошенной кровью всех главных родов Предела, отныне будет проходить обряд инициации. Мальчики поднимутся на его вершину, но спустятся мужи. Стало по слову Мудрого, но даже с годами натянутость между двумя родами не исчезла, осталась, как напоминающий о схватке рубец, что всегда ноет в сырую погоду.
Впрочем, причина нынешней неприязни Илбрека была в другом. Давно, ой давно добивался могучий Лоннансклех руки дочери Меновига. Засыпал дарами, великие подвиги в ее имя свершал. Знал – не вечен Ард-Ри. Знал – по праву будет он, Илбрек, среди претендентов на его место. Да и жена моя всегда была именно той женщиной, за обладание которой любой, у кого есть глаза, отдаст многое…
