Танец Арлекина - Арден Том Дэвид Рэйн (бесплатные серии книг .txt) 📗
Однако, похоже, зензанцы не собирались сдаваться окончательно, а, следовательно, конца войны с ними не предвиделось. Она продолжалась, вспыхивала то тут, то там.
В том, что войны происходили, в принципе можно было винить как географию земель Эль-Орока, так и мифологию населяющих эти земли народов. Летописи говорили о том, что некогда произошло великое рассеяние народов — тогда земные мужчины и женщины были изгнаны из долины Орок. У каждого из народов, населявших Эль-Орок, были свои легенды о последующих странствиях.
Но что-то случилось.
Народы, поклонявшиеся богу огня Терону, ушли на юг, и эти земли впоследствии стали именоваться королевствами Унанг-Лиа. Те, что чтили Джавандру, богиню воды, переплыли море и обосновались на далеких островах архипелага Венайя. Места обитания этих народов располагались в такой дали, что добраться до них было нелегко, и поэтому с ними почти не встречались другие племена. А вот люди, чтившие бога воздуха Агониса и богиню земли Виану, не стали уходить так далеко. Как только народы разделились, гласила великая книга «Эль-Орокон», последователи Агониса направились на север, к холодным горам, а чтившие Виану племена — на восток, туда, где произрастали густые непроходимые леса.
Однако обоим племенам для того, чтобы добраться до новых мест обитания, пришлось бок о бок преодолеть часть пути, по дуге полуострова Ювескин. Народам, поклонявшимся Виане, не удалось сразу уйти на восток. Вначале оба племени двинулись на север и обнаружили, что путь им преграждают дремучие чащобы. Как гласят легенды, почитатели Агониса неуклонно пробивались все дальше и дальше на север в поисках предназначенных им судьбой снежных гор. Наконец они достигли Тарнских равнин, за которыми возвышались мрачные громады гор Колькос Арос.
Как утверждают легенды, агонисты были крайне опечалены видом предназначенной им судьбой местности. Им казалось, что они наказаны еще более сурово, чем всеми презираемые почитатели Короса.
Однако затем они поняли, что все не может быть так ужасно, ибо Агонис был самым почитаемым из пяти божеств. И хотя верховный бог Орок покарал все народы — и покарал справедливо, разве мог он отобрать свою любовь и милосердие у тех, кто почитал его любимого сына?
Старейшины племени, ставшие впоследствии первыми проповедниками, решили, что дальше на север продвигаться не стоит. Они несли с собой священные свитки, а в этих свитках было написано о том, что агонисты должны жить «близко к куполу небес». Что это означало? Ведь до неба так далеко! Но если жить в горах, до неба все-таки ближе.
Вот так и вышло, что «Эль-Орокон» начали трактовать по-разному, и эджландцы стали затем оправдывать свои действия именно тем, как они толковали строки «Эль-Орокона». Вот так и появилась на свет доктрина Новопровозглашенной Судьбы. Проповедники утверждали, что агонистам судьбой предначертано жить в горах, то есть выше всех остальных народов. Проповедники говорили о том, что возвышенное местожительство почитателей Агониса дает им превосходство над другими народами, ибо бог, которому они поклоняются, выше всех остальных богов. Однако, продолжали свою мысль проповедники, негоже людям, поклоняющимся единственно истинному богу, жить только в горах. Им положено селиться и в плодородных долинах, а от гор черпать духовные силы, как от символа величия, как от священного идеала.
Шли циклы за циклами, и народы, поклонявшиеся Агонису, мало-помалу стали уходить от гор Колькос Арос, расселились по обширным долинам на пространстве между горами и морем, выстроили процветающие города. Агонисты ни на йоту не сомневались в своем превосходстве над почитателями Вианы. Агонисты гнали вианистов на восток, презирая их за то, что они, вместо того чтобы устремлять свои взоры к небесам, копаются в земле и чтут богиню, которая, согласно преданию, во время великой битвы в долине Орок предала Агониса и отдала свои силы мрачному брату Коросу, богу ваганов. Первое время агонисты рассматривали судьбу своего племени с чисто духовных позиций. Но с самого начала в их сознании начали прорастать семена превосходства. Находились такие, которые верили, будто бы агонистов ждет новая жизнь, что за нынешним веком упадка последует новый век, век расцвета.
И как раз на ту пору, когда к Эле явился Тор, мысль о том, что историческая борьба агонистов приближается к закономерной развязке, окрепла окончательно. В конце концов, шел год 997а, и приближалось тысячелетие Эры Искупления.
ГЛАВА 13
ПОЯВЛЕНИЕ ВАРНАВЫ
Тишина.
Эла повернула голову. Рядом с ней крепко спал Джем. Грудь мальчика тихо вздымалась, светлые волосы упали на лицо. Эла улыбнулась. Ей не хотелось будить сына. Она осторожно выскользнула из-под одеяла и, протянув руку, взяла шаль. В комнату сквозь закрытые резные ставни пробивался утренний свет, яркий и холодный, и как будто просил, чтобы, его впустили. Эла распахнула ставни и поежилась.
Неужели менялся сезон?
Слишком рано.
Пейзаж за окном выглядел мертво, безжизненно. Собирались тучи. Через какое-то время Эла поняла, что внизу, в деревне, непривычно тихо. Нет, то была не тишина раннего утра.
— Племянница, ты простудишься!
Эла, не вздрогнув от окрика, повернулась к тетке, но ставни не закрыла. Холодным, бесстрастным голосом она проговорила:
— Ваганы ушли.
— О?
Эле казалось, будто закончился дивный сон, а Умбекке уход ваганов вовсе не казался заслуживающим внимания и разговоров. Умбекка, одетая в свежее черное платье, с золотым амулетом на груди, расхаживала по комнате и укоризненно покачивала головой, глядя на пол возле камина, усыпанный пеплом, и на не накрытый к завтраку стол.
Отвратительно.
Где же Нирри, эта противная девчонка? Пухлая рука Умбекки потянулась к колокольчику.
— Нет! — поспешно проговорила Эла. — Джем.
Тетка бы, конечно, пропустила мимо ушей ее просьбу не будить мальчика, если бы в это самое мгновение на пороге не появилась служанка в еще более затрапезном виде, чем обычно. Одевалась она явно впопыхах.
— Похоже, мы все проспали, — усмехнулась Эла.
Тетка промолчала. Эла, все еще стоявшая спиной к окну, откуда лился жестокий холодный счет, почувствовала какую-то неясную угрозу. Да, все было именно так: прекрасному сну пришел конец.
— Он ушел, да? — еле слышно прошептала она.
Нирри разводила огонь в камине.
Умбекка в нетерпении уселась за стол.
— Иди сюда, племянница, и закрой окно. Сейчас Нирри принесет нам завтрак.
Эла неохотно прошла к столу и села. Не глядя на тетку, она рассеянно уставилась в пол. Казалось, она хочет взглядом прогнать из комнаты пыль, скопившуюся в потертых диванах и коврах за много циклов.
Эта комната теперь была ее миром.
Эла вновь поежилась. Холод из открытого окна неумолимо пробирался в комнату.
Он ушел.
Глаза Элы наполнились слезами. Тетка завела разговор о смене сезонов, причем настолько равнодушно, словно не произошло ничего особенного. Эла резко схватила колокольчик и зазвонила в него, держа перед самым носом у тетки.
— Племянница! — пухлая рука схватила Элу за запястье. Умбекка побагровела, склонилась к столу. — Глупая, испорченная девчонка! Разве ты не понимаешь, что это хорошо — то, что он ушел! Теперь я точно знаю: он слоняется по стране вместе с этими грязными ваганами! А ты что думала? Что он останется? Разве он мог остаться? Он безумен! Он морочит тебе голову! Неужели ты веришь, что правосудие минует его, даже здесь, на задворках королевства?
— Правосудие? О чем вы, тетя?
— Твой брат — изменник!
— Нет, тетя. Это мой отец — изменник. Мой отец предал короля. Разве вы забыли об этом?
У Элы побелели губы. А Умбекка спесиво поморщилась, немного помолчала и отозвалась:
— Наш король — Эджард Синий. А эрцгерцог — его верный и преданный министр.
Эла засмеялась бы, но не смогла. Ей хотелось плакать.
