Операция «Невеста» - Романова Галина Львовна (версия книг .txt) 📗
— Ну, если дело только в этом, — усмехнулся я, — пусть у меня одного забирает.
Зимовит резко побледнел:
— Мастер, вы это… чего?
— А что? — В голове забрезжила светлая мысль. — Если он на ученика клюет, значит, на живца ловить и станем. Марджет не подойдет…
— Это почему я на роль живца не гожусь? — мгновенно откликнулась та. — Очень даже гожусь!
— Колдун ищет мальчика, — напомнил я. — А у тебя… э-э-э…
Несмотря на то, что одета она была в мужской костюм, не заметить под рубашкой грудь девушки мог только слепой.
— Экстерьер не тот, — нервно фыркнул Зимовит. Было видно, что играть роль приманки студенту не слишком хочется, но подколоть сокурсницу показалось чересчур заманчиво.
От назревавшей драки молодежь спас хриплый и злой я, решительно встав из-за стола:
— Всем не спать! Завтра же на охоту!
ГЛАВА 4
Ночка обещала быть напряженной. И не только потому, что нам предстояла охота на лича, но и потому, что большую часть времени до полуночи пришлось потратить на разборки между практикантами. Марджет никак не могла взять в толк, зачем ей надо было меняться местами с бабкой и куда девать старушку. А Зимовит наотрез отказывался спать на полу у входа. Кроме того, вредная девица закидала всех цитатами из лекций и научных трудов на тему оживших мертвецов вообще, и личей в частности.
— Может быть, раз такая умная, сама возглавишь охоту? — прошипел вконец раздосадованный я. — А я, так и быть, посплю на печи. Утром разбудит… тот, кто останется в живых.
Угроза подействовала. Практиканты угомонились. В избушке наступила тишина. Ее нарушало только шуршание в подпечке домового, да ворчала что-то Марджет, не привыкшая спать на печи. С одной стороны ей жестко, с другой — горячо, с третьей — поддувает… Мы, втроем улегшись на полати — бабку задвинули к стеночке, — какое-то время терпели ее возню и бормотание, потом я приподнялся на локте:
— Слушай, ты или заткнись, или давай к нам, вниз.
— Куда «к вам»? — С печи свесилась растрепанная голова.
— Вот сюда. — Я отодвинулся, освобождая место между собой и Зимовитом. — Тут тепло, мягко и…
Ответить девушка не успела. Снаружи послышался грохот, словно упало что-то большое. Испуганно заржали лошади. Им ответил пес из-под крыльца.
Пискнув, Дорис-Марджет полезла прятаться под одеяло, а дверь содрогнулась и внезапно слетела с петель и рухнула на пол.
В дверном проеме возникла долговязая фигура тощего старика, закутанного в грязно-белый саван, как в плащ.
— А-а-а-а! Вот ты где? — возопила фигура и, воздев руки, ринулась вперед.
Скажу сразу: все могло закончиться по-другому. Мы были го-то-вы! На полу ждала своего часа пентаграмма, активированная человеческой кровью — Марджет пожертвовала несколько капель из вены, под подушкой лежал обрядовый нож, рядом — раскрытая на нужной странице книга заклинаний. Все углы и щели в доме посыпали толченой петрушкой. Даже черного петуха у соседей ухитрились раздобыть. В общем, мы не учли одной мелочи. А именно Зимовита.
Парень лежал с краю полатей и дрых самым бессовестным образом. Ему и так досталось: сначала весь день в седле, потом пришлось накосить травы, вычистить лошадей и задать им корм, затем починить у козы загончик… Черного петуха у соседей тоже пришлось ловить ему.
В общем, человек устал и еле дополз до подушки, уснув сразу, едва лег. И самым бессовестным образом проспал бы до утра, если бы не появление колдуна и наши активные действия.
Пентаграмма должна была сработать по принципу мышеловки, заперев внутри лича. Но, как я уже говорил, справиться с этой разновидностью нежити очень сложно. Колдун проскочил через пентаграмму, которая сработала с опозданием. Вспыхнул мертвенно-желтый свет, запахло вереском и гарью. Получивший магический разряд в спину, лич зашатался и рухнул на нас с Зимовитом, протягивая дрожащие руки вперед:
— А-а-а! Вот я тебя-а-а!
Бедный Зимовит! Он только-только задремал, а тут на тебе — на него падают посторонние мужики и орут благим матом! Спросонья не разобрав, что к чему, студент выматерился, размахнулся и от души врезал личу по уху.
Колдуна смело. Отлетев назад, он рухнул на активированную пентаграмму и отчаянно задергался и завопил так, что уши заложило. Ему вторили перепуганная бабка — шутка ли, мертвые колдуны по избе скачут и орут дурными голосами! — и Марджет, которая, вместо того, чтобы начать начитывать нужное заклинание, принялась визжать.
Естественно, защита пентаграммы без заклинания не сработала, и колдун вскочил на ноги. От его савана и одежды разило гарью, он весь дымился, местами обгорел, а кожа лопалась и отслаивалась, обнажая тухлое мясо. Но и Зимовит тоже разозлился.
— Меня будить! — взвыл он, схватил свой меч и, в нарушение всех инструкций, ринулся на нежить с оружием наперевес.
— Стой! Куда?
Но было поздно. Лича не убить обычным оружием, и меч студента только кромсал мертвую плоть, оставляя длинные зарубки. Колдун пытался уворачиваться, пробовал колдовать, но, поймав защитным амулетом первый разряд боевой магии, парень не упал навзничь, а только разозлился еще больше.
— Да я ж тебя… Пор-рву гада!
Нервы — или что там оставалось у мертвеца — не могли этого выдержать. Марджет наконец вспомнила о своих прямых обязанностях и начала начитывать заклинание, заново активируя пентаграмму. Исполосованный мечом колдун — будь живой человек, кровь хлестала бы ручьями — не мог выдержать двойной атаки и, с легкостью прорвав защитный круг, ринулся бежать.
Он побежал, как самый обычный смертный, закрывая голову руками и голося так, что по всей деревне отозвались воем собаки. Рыча от ярости, впавший в азарт Зимовит преследовал его по пятам.
Я еле успел протиснуться в дверь за пару секунд до того, как из избы стрелой вылетел лич. Где его похоронили, нам узнать не удалось, деревенские обещали показать нам местный могильник при одном условии: если мы согласимся остаться там навсегда, под тремя соседними холмиками. Посему требовалось как можно скорее перекрыть мертвяку пути к отступлению.
Уже под покровом ночи мы с тем же многострадальным Зимовитом обошли деревню и кое-где на заборах и стволах деревьев намалевали защитные знаки, используя для этого лошадиную кровь. Открытым оставался только один проход. Там заранее был привязан мой мерин.
Избиваемый студентом лич был уже близко, когда я добрался до места и от души полоснул ножом по конской шее, оставив на темной шкуре длинную царапину.
Мерин у меня серой масти, в ночи кажущейся белой. Кровь из царапины тягучими темными каплями повисла на шее, конь пронзительно заржал, и лич отпрянул, словно налетев на невидимую стену.
— Властью, данной мне, — начал торопливо начитывать я, — светом и тьмой, ночью и днем, призываю тебя…
— Не-е-ет!
Лич дернулся в сторону. Он был в ловушке — защитные знаки тут и там не давали ему уйти.
Привлеченные шумом, в домах закопошились люди. Послышались голоса, за высокими заборами загорелись факелы. Надо было кончать с личем как можно скорее, пока он не кинулся на людей.
— Огнем его!
Из избы выскочила Марджет, держа в одной руке книгу, а в другой — горшок с углями из печи. Увернувшись от очередного взмаха меча Зимовита, колдун в два прыжка добрался до колодца, сруб которого торчал посреди деревни, и головой вперед приготовился сигануть вниз.
— Лови!
Бросив меч, Зимовит в прыжке попытался настигнуть свою жертву и схватил его за ноги. Колдун завыл, ныряя в колодец, и мы с девушкой кинулись спасать парня, пока его не утянуло в иной мир. Я — за одну ногу, Марджет — за другую, упираясь, сопя и пыхтя, ибо колдун оказался неожиданно тяжелым.
Наконец внизу что-то хрустнуло, Зимовит задергал ногами, вырываясь из рук спасателей, и мы кое-как перевалили его через край колодца, сами упав рядом. Студент лежал на спине, уставившись взором в видневшееся между деревьями звездное небо.
