Преследуемый (ЛП) - Хирн Кевин (читать книги txt) 📗

— Да, я понимаю, что вы должны поддерживать ее, но и вы поймите. Она сказала, что ее возлюбленный — мой давний непримиримый враг. Получается, весь ваш ковен объединился с ним.

— Что вы, это немыслимо! — возразила Малина. — Если бы мы были в союзе, зачем нам пытаться унизить его?

— А, правда, зачем это вам?

— Поговорите лучше с Радомилой.

— Так соедините меня с ней. Она там?

— Радомила сейчас занята.

У обычных людей это значило бы, она принимает душ или что-то в этом духе. А в случае ведьм, что сейчас, наверняка, Радомила колдует над каким-нибудь сложным зельем, с ингредиентами вроде языка жабы, глаза тритона и, может, целой упаковкой сахарозаменителя.

— Понятно, — парень с черными длинными волосами, небрежно свисающими на лицо, подошел к прилавку, держа упаковку ароматических палочек. — Слушайте, мне тут нужно расплатиться с клиентом. Жду вас завтра с Эмили, но лучше предупредите, чтобы вела себя повежливей. Я могу быстро заварить ей чай, она его быстро выпьет, и все останутся довольны и не получат травм. А если вы и дальше будете приходить с ней, возможно, все так и останется.

Малина согласилась, сказала, что они непременно придут и отключилась. Парень спросил, есть ли у меня лицензия на продажу марихуаны в лечебных целях и я с суровым выражением лица ответил, чтобы тот валил, поняв, что и благовония ему нужны просто, чтобы замаскировать в квартире запах от его вредной привычки.

Наркомания меня поражает. С точки зрения истории, это довольно новое явление. И о причинах ее появления до сих пор спорят. Верующие говорят, что это от недостатка веры в Бога, но, по мне, это чума, обрушившаяся на Америку после Промышленной Революции и появившегося соответственно принципа разделения труда. Как только такие заботы, как добыча пищи для своей семьи или других вещей первой необходимости стали заботой других, в мыслях людей образовалась пустота, которую требовалось чем-то заполнить. Многие нашли более-менее здоровые способы, вроде нового хобби, посещения клубов по интересам или псевдо-спорта, вроде шаффлборда или тиддливинкса. А кто-то не смог.

Перри, наконец, нашел время на витрину с Таро и неплохо справился как раз к концу рабочего дня. После закрытия я быстро доехал до дома вдовы и сразу направился в сарай за газонокосилкой.

— Ну что за парень! Ты, Аттикус, станешь прекрасным семьянином, — она подняла за это стакан виски, выйдя на веранду дома. Обычно вдова сидела в своем кресле-качалке, смотрела, как я работаю, и пела старые — хотя кому как — ирландские песни, немного заглушаемые шумом косилки. Иногда она забывала слова и просто напевала мелодию, что у нее, к слову, получалось не хуже. Когда работа была сделана, я еще немного оставался у нее, слушая истории из ее детства, проведенного в Ирландии. Сегодня, когда солнце уже почти село, и тени стали гуще, она начала рассказывать, как бегала по улицам Дублина в кампании подруг, пытаясь выяснить, где остановились их кумиры из популярной тогда рок-группы Ne’er-do-wells.

— Но это было до того, как я встретила своего мужа, конечно, — добавила она.

Оберон в качестве сторожа разместился у края газона, поближе к улице. Пока вдова потчевала меня рассказами о своей бурной молодости, я знал, что он всегда предупредит о приближающейся опасности.

— Аттикус, — сказал он, когда вдова со вздохом закончила свой рассказ «о лучших днях, в лучшей стране». — Кто-то пешком приближается с севера.

— Чужестранец? — пришлось снова надеть Фрагарах, который я снял на время. Ничего не понимающая вдова только нахмурилась.

— Ага, еще какой чужестранный. Пахнет океаном.

— Ой-ой. Плохо. Лежи смирно и старайся не привлекать внимания.

— Извините, миссис МакДонагх, — сказал я. — Сюда кое-кто идет. И у него могут оказаться плохие намерения.

— Что? Кто это? Аттикус?

Я еще не знал, поэтому молча снял сандалии и пошел по газону, вбирая силу, пока не достиг ворот. Осмотрел север улицы. Одна из частей амулета, с медведем на ней, позволяет мне запасать некоторое количество энергии, если приходится драться на асфальте или бетоне. Когда незнакомец показался, я едва успел полностью зарядить амулет.

Мужчина был высок и хорошо вооружен. Уже всего пара домов разделяла нас, и слышно было, как металл брони громко звенел при ходьбе. Увидев меня, воин поднял руку в приветственном жесте. Пришлось задействовать еще одну подвеску, которую я называю «фей-радар», позволяющую мне видеть сквозь маскировочные чары фей и определять присутствие любого вида магии. Аура война была нормальной, правда был еще магический слой зеленого цвета, но ни один из них не влиял на облик. Кем бы ни был незнакомец, он действительно так выглядел. А, если у него было что-то вроде моего «радара», он мог разглядеть Оберона за маской невидимости. С другой стороны, это были всего лишь догадки.

Мужчина носил довольно грубые бронзовые доспехи, которые в старые времена никто бы не надел. Они были покрыты задубевшей кожей, выкрашенной вайдой в синий цвет. Получалось вроде панциря, слишком закрытого и стесняющего движения. Листообразные щитки обрамляли верх брюк. Плюс еще наплечники и такие же по стилю рукавицы и наколенники. Даже в прохладной Ирландии в такой броне было бы жарко, а здесь, где температура все еще держалась на отметке в тридцать три градуса, он должен был просто плавиться в ней. Но верхом всего этого идиотизма был шлем. Это был один из тех средневековых шлемов-барбютов, которые за тысячу лет со дня своего изобретения так и не стали популярны. Если воин носил его просто ради шутки, я не видел в этом ничего забавного и смешного. За его спиной торчала рукоять меча, но, к счастью, щит он не взял.

— Приветствую тебя, Шийахан О Суллувен, — сказал он. — Наконец мы снова встретились.

Сквозь шлем, я увидел, как на лице его появилась самодовольная усмешка, и мне сразу же захотелось двинуть ему в челюсть. «Фей-радар» я на всякий случай оставил — не доверяю я этому парню. Без защиты, он может заставить меня думать, что стоит метрах в дести не двигаясь, а на самом деле уже вытаскивать кинжал, чтобы вспороть мне кишки.

— Приветствую, Брес. Но теперь я для всех Аттикус.

— Что-то ты не в духе. Не рад меня видеть? — он вопросительно склонил голову вправо, насколько позволял шлем.

— С чего бы? Мы уже долгое время не виделись, и я не против не видеться еще столько же. А ты разве не в курсе, что костюмированную вечеринку в духе средневековья здесь проводят в Феврале? Ты опоздал примерно на год.

— Не слишком то гостеприимно, — нахмурившись, ответил Брес. Оберон был прав — пахнет морем и рыбой. Будучи богом земледелия, должен был бы пахнуть землей и цветами, но вместо этого, воняло от него, как на причале. Видимо сказывались гены предков-фоморов, которые большую часть жизни проводили в море. — Я мог бы посчитать это за оскорбление, если захотел бы.

— Так давай уже. Ты разве не за этим сюда явился?

— Я здесь по просьбе старого друга, — сказал он.

— Так нарядиться тоже он тебя попросил? Если да, то он тебе после этого не друг.

— Кто это, Аттикус? — вдова МакДонагх поинтересовалась с веранды. Я не сводил глаз с Бреса, крикнув ей в ответ.

— Один знакомый. Он скоро уходит.

Время действовать. Я мысленно приказал Оберону не двигаться, но, когда я скажу, прыгнуть на Бреса сзади, кусать за ногу и стараться повалить.

— Как только он упадет, прыгай в сторону, — мысленно сказал я.

— Понял, — ответил Оберон.

Брес продолжил, словно вдова не перебивала нас.

— Энгус Ог желает получить назад меч. Отдай его мне, и тебя оставят в покое. Все проще простого.

— Что ж он сам не пришел за ним?

— Он неподалеку, — ответил Брес. Сказано, чтобы заставить меня нервничать. Сработало, но я был настроен не дать этому сыграть им на руку.

— Какова твоя роль в этом, Брес? Что за маскарад с доспехами?

— Не твое дело, друид. Твое дело — отдать нам меч и остаться в живых или отказаться и принять свою смерть.