Скрут - Дяченко Марина и Сергей (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Работник, дочерна загорелый парень в перепачканных глиной штанах, облизнул запекшиеся губы и молча вернулся к кирпичной груде.
Войлочная шляпа неторопливо вернулась в дом. Дом – весьма примечательное строение – стоял на перекрестке двух больших дорог и имел с фасада вывеску «Колодец для жаждущих». По случаю рабочего утра жаждущих в обеденном зале было всего трое, и Гричка, придурковатая помощница кухарки, вполне справлялась в одиночку. Прикрикнув на нее для порядку, обладатель шляпы вернулся на заднее крыльцо и вытащил из кармана куртки маленькое зеленое яблоко.
Работник ворочал кирпичи. Спина его сделалась совсем уж черной от пыли – капли пота, скатываясь, оставляли на ней серые дорожки. Обладатель шляпы надкусил свое яблоко; за его спиной скрипнули доски крыльца.
– Во как, – заметил хозяин, не оборачиваясь. – А я, дурак, думал троих нанимать.
Кухарка – а именно кухарка и вышла сейчас на крыльцо, больше некому – задумчиво хмыкнула:
– Все они… У меня первый муж тоже вот, за утреннюю чарку шелком ложился, что угодно готов был… А потом надерется к вечеру – скотина скотиной. Этот хоть тихий…
Работник, не рассчитав поднял зараз слишком большую ношу – и упал, выронив кирпичи, болезненно охнув.
– Побьет, зараза, – хладнокровно предположил обладатель войлочной шляпы. – Перебьет товар.
Кухарка усмехнулась:
– Откуда еще силы берутся… Эдакий запой. Уж больше недели… не просыхает… Тут здоровый мужик загнется – а это пацан, у меня старший сын поздоровее будет…
– Ты, это, – невесть почему забеспокоился обладатель шляпы. – Хорошего вина не давай ему. Неча переводить… Сколько в него входит? Прежде чем отвалится? Полбочонка, нет?
Кухарка презрительно усмехнулась:
– Стану я… Полбочонка… У меня Гричка табака ему… добавляет… Так он двух кружек падает и спит.
– Кабы все работники так, – обладатель шляпы выплюнул попавшегося в яблоке червяка. – Чтобы всей платы – две кружки…
– Так надолго ж не хватит, – пророчески заметила кухарка. – Не хватает их… Этот уже вчера… Не к аппетиту сказано, но всю каморку свою облевал! Не жрет ничего, так желчью… Гричка ругалась-ругалась… У меня первый муж как свечка сгорел…
– Пьянь, – проронил обладатель шляпы с отвращением. – Пьянь и есть.
Тощий яблочный огрызок улетел в траву.
…Он потерял бездну времени, но сейчас он встанет. Встанет и пойдет… Ну до чего плохо.
Дубовый стол поднялся на дыбы и больно стукнул Игара по лбу. Как вчера. Вчера он так и заснул – неся на лице грязную столешницу. Длинная, длинная жизнь. Отвратительное пойло, без которого, однако, еще хуже. Как муха, которую Гричка накрыла стаканом – нечего биться в прозрачные стенки. Сложи крылышки…
Игар, встань. Встань!!
– …не давать в обеденном зале!.. Волоки его теперь… Сама волоки, коли такая дура…
Заплеванный пол. А проснется он на сене – в той самой каморке, где занавешено тряпкой окно. Занавешено, закрыто от взгляда звезды Хота…
Он поднял голову; мир сворачивался черным жгутом и куда-то уползал, ускальзывал по кругу, по кругу… Что-то еще булькает в глиняном стакане, что-то темное, маслянистое плещется на дне…
Не пей. Ну какой ты мерзавец… Не пей, не сдавайся… Не пей же… Вставай, скотина!!
Перепуганная физиономия Грички. На кого это орет вдребезги пьяный работник?..
Он сделала глоток – и провалился в яму без дна.
«Ищи; ты найдешь ее, как в темноте находят маяк. Она не похожа на прочих женщин; в больших городах ты найдешь ее скорее, нежели в глухих поселках, однако и в поселках ищи. Ищи скорее».
Он потерял бездну времени. Его звезда встает теперь позже и поднимается ниже, а провинция Ррок велика, и дороги спутались в ней, как требуха в животе великана. Его ноша гнет к земле, а разделить ее не с кем.
– …Отдай! Отдай, слышишь!.. Не трогай, отдай!!
Девочка несмело заглянула в палисадник; Лиль, всклокоченная, как метла, металась между своими малолетними дядьями, которые, став треугольником, хладнокровно перебрасывали из рук в руки пеструю куклу с большими ступнями, такую же встрепанную, как Лиль.
– Отдайте! Я… Я… А-а-а!
Лиль ревела. Девочка и раньше становилась свидетельницей перебранок и даже потасовок между своими новыми родственниками, однако такого нахальства мальчишки прежде себе не позволяли; она удивилась, почему это Лиль не бежит с жалобой к матери. Почему-то любое обращение ко взрослым за помощью здесь считается ябедничеством…
Младший из мальчишек, Кари, очутился к девочке спиной. Старший из его братьев, Вики, ловко перебросил куклу через голову ревущей Лиль – Кари подпрыгнул и поймал; не очень-то раздумывая, девочка кинулась к нему, выхватила куклу их его занесенных рук и отпрыгнула назад.
От неожиданности Кари не сразу понял, в чем дело; все четверо, только что непримиримые враги, теперь стояли одной плотной кучкой и глазели на девочку. Лиль – сквозь слезы, Кари – с обидой и удивлением, старшие мальчишки – нарочито равнодушно, по-взрослому, с затаенным вопросом.
Она не знала, что говорить, только плотнее прижимала к себе куклу. Маленькой Анисе далеко было до этой, большеногой, с лицом из настоящего фарфора, с длинными и густыми ниточками-волосами; обо всем этом девочка подумала мельком, потому что Вики, старший, шагнул вперед и протянул руку:
– Отдай!
Она отступила, спохватилась, что будто бы пятится, и быстро вернулась на прежнюю позицию:
– Она что, твоя?
Вики нахмурился. Когда он сдвигал брови, то был удивительно похож на собственную мать – крепкую черноволосую женщину, сейчас она на кухне, солит грибы…
Девочка не успела додумать свою мысль. Вики прыгнул, схватил куклу за ступни и резко рванул к себе:
– А ну отдай!
Затрещало кукольное платье; девочка испугалась, что тряпичное тело сейчас разорвется пополам – но выпускать куклу не стала. Вики рванул еще – он был на голову выше и в полтора раза тяжелее, но девочка оказалась цепче.
Некоторое время они молча трудились – каждый тянул куклу к себе, причем с очередным рывком упрямого Вики девочка всякий раз моталась, как щенок на веревочке; потом средний брат, Йар, предостерегающе крикнул – у ограды палисадника стояла Большая Фа, и под ее лысыми бровями холодно поблескивали суровые маленькие глаза.
Никто не оправдывался; Вики выпустил куклу, Кари спрятался за спину Йара, Лиль не стала жаловаться на дядьев. Большая Фа задержала изучающий взгляд на девочке – а потом повернулась и неспешно зашагала к дому, и девочка услышала, как облегченно вздохнул за ее спиной перепуганный Вики.
– Тебе нельзя драться, – сказала Лиль; девочка не сразу поняла, что эти слова обращены к ней. – Тебе нельзя драться, потому что ты невеста Аальмара.
Не оборачиваясь, девочка протянула ей куклу:
– На…
Кукла надорвалась-таки; Лиль деловито задрала ее синее в горошек платьице и пальцем запихнула клочок ваты обратно в дырку на кукольном животе. Девочке захотелось еще раз потрогать мягкие, растрепанные куклины волосы – но она не стала. Аниса была совсем на такая красивая – но Аниса была лучше…
– У меня тоже была кукла, – сказала она вслух. – Но она умерла.
– Куклы не умирают, – заявил Вики.
Девочка перевела на него серьезный взгляд; мальчишка почему-то смутился и опустил глаза.
– Куклы тоже умирают. Да, – она запнулась, не зная, что еще сказать.
– У невест не бывает кукол, – сообщил Йар.
Лиль потянула носом; встретившись с ней глазами, девочка с удивлением увидела неприкрытую, уважительную зависть:
– Да-а… Тебе нельзя-а…
Девочка отвернулась. Ей почему-то стало тяжело и грустно. Как в самые первые дни, когда без тоски по дому нельзя было прожить ни минуты.
– Счастливая, – шепотом вздохнула Лиль.
– Почему? – спросила девочка, глядя на фарфоровое кукольное лицо.
– У тебя есть жених… такой жених… А у меня, – Лиль бесхитростно сунула палец в ноздрю, – у меня нету…
