Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Вообще-то подобный замысел сущее безумие, но до чего же привлекательное!
– Завтра я должен дать ему ответ, – Виэльди снова обнял Данеску, и она подалась ему навстречу – доверчивая, мягкая, – но я потяну время. А потом... Да, потом мы попробуем сбежать.
Она вскинула взгляд, и в нем горели такое обожание и такое счастье, что Виэльди едва сдержался, чтобы не наброситься на нее прямо здесь и сейчас. Нет, нельзя. Чем быстрее он покинет комнату, тем лучше: пусть стражник ни о чем не подозревает, но возбуждать его интерес не стоит – если пробыть у Данески слишком долго, Джето со скуки поневоле начнет гадать, о чем беседовали брат и сестра. Таковы уж люди с их вечным любопытством...
Виэльди запустил пальцы в ее волосы, поцеловал губы и уже хотел отойти, да она не отпускала.
– Пусти, – засмеялся он. – Мне пора. Ни к чему лишние домыслы.
– Но ты вернешься, правда? – Данеска затревожилась. – Вернешься и заберешь меня? Украдешь, если понадобится?
– Да. Так и будет, – пообещал он.
* * *
Утро следующего дня, когда нужно дать ответ каудихо, пока не наступило, был только вечер, но Виэльди не мог успокоиться, не получив ответов на собственные вопросы – хотя бы на главный из них: как верийский младенец оказался у талмеридов? Казалось бы, ну какая разница? И все же это не давало покоя.
Перед покоями не-отца он еще дольше медлил, чем перед дверью в комнату Данески. Зачем-то провел рукой по шероховатой поверхности дерева, очертил указательным пальцем круглую отметину, оставшуюся от сучка, лишь затем постучал.
Что-то подсказывало: Андио Каммейра у себя и, более того, ждет Виэльди, ждет их разговора. Он не ошибся. Только-только сказал: «Это я!» – и тут же раздалось громкое и будто торопливое:
– Входи!
Он и вошел. Каудихо сразу двинулся навстречу и выдохнул:
– Наконец-то! Сын!
– Как выяснилось, нет, – хмыкнул Виэльди. – Не сын.
– Ну брось! – каудихо поморщился. – Конечно сын! Пусть не по крови, но... Ты больше, чем сын! Ты мое благословение, мое спасение! Я бы родного отпрыска не полюбил крепче, нежели тебя!
На это нечего ответить, нечего возразить – только задать вопрос:
– Почему ты сразу не сказал?
– Ну а когда «сразу»? Когда ты младенцем был? Или ребятенком? – Андио Каммейра прошелся по комнате, опустился на диван и подозвал Виэльди. – Уверен, ты о многом хочешь спросить. Давай, спрашивай. Обещаю ответить.
Отказаться было невозможно, и он уселся напротив не-отца.
– Как я вообще у тебя оказался?
Андио Каммейра кашлянул, затем пожал плечами, будто в смущении.
– Мы, талмериды, отправились подавлять бунт на верийских землях. Но нет – ни я, ни наши воины не убивали твоих настоящих родителей. Хотя не стану скрывать: погибли они из-за этого нашего похода – задохнулись в дыму. Но ты...
– Что я?!
– Ты выжил...
* * *
Это был пятый поход Андио. Верийские земледельцы взбунтовались. Они всегда вели себя неспокойно, теперь это вылилось в мятеж. Зародившись в одном поселении, он быстро перекинулся на другие: сначала верийцы повесили имперских сборщиков подати, затем перебили небольшой отряд талмеридов. Этого нельзя было прощать.
Отец беспокоил Андио не меньше, чем верийцы: Нердри Каммейра отдал всадников под власть сына, но и сам поехал – значит, следил за ним, наблюдал, справится ли. Да и воины постоянно оглядывались на каудихо, что не добавляло уверенности.
Все-таки Андио заставил себя забыть об отце – вот нет его и все! – и бросил всадников в бой, словно был их единственным предводителем. Видимо, те почуяли власть в его голосе и наконец перестали поглядывать на каудихо после каждого приказа.
Талмериды во главе с Андио перебили защитников, вытоптали посевы, увели скот. Но этого было мало. Чтобы остальные верийцы устрашились, следовало сравнять с землей все поселение!
– Забирайте девок, которые приглянутся! Потом поджигайте здесь все! – велел Андио. – А вы четверо, – он указал на группу воинов, – проследите, чтоб дотла сгорело!
Оно и сгорело. Возвращаясь обратно, победив и покорив всех верийцев, на месте первого поселения талмериды увидели только выжженную землю и дымящиеся скелеты домов. Каково же было удивление, когда откуда-то из-под земли раздался пронзительный крик младенца.
– Это мальчик-смерть плачет! – воскликнул один из всадников и сложил большой и безымянный пальцы в отвращающем зло жесте.
Андио не верил, что духам и всяческой нечисти есть дело до людей – по крайней мере если те не забудут о важных обрядах или не полезут, куда не надо.
Но что же это за крик и кто его издает? Интересно... Вообще-то поиски надрывающегося под землей младенца как раз подходили под понятие «лезть, куда не надо», но человеческое любопытство бывает сильнее осторожности. Андио отправил воинов вперед, а сам пошел на звук. Отец проворчал:
– Ну и куда ты?
– Какая разница? – буркнул Андио. – Ты же сам сказал, что в этом походе я главный. Вот и не вмешивайся.
Андио по-прежнему шел на крик, и наконец стало ясно, откуда именно он доносился: из-под сгоревшего дома, который еще потрескивал, источая жар.
Бродить между стен и балок, вот-вот грозящих обвалиться, чревато бедой, но Андио так не смог совладать с любопытством. Прикрыв нос подолом рубахи и стараясь дышать как можно реже, он зашел за обугленные стены, и звук – плач – усилился. Он по-прежнему доносился из-под земли. Все ясно – подвал.
Обнаружив вход в него, Андио спустился по земляным, погребенным под золой ступеням. Темень, хоть глаз выколи, гарь, дышать вовсе нечем. Он пошарил рукой – и наткнулся на лица и тела людей: верийцы пытались спастись от пожара, но задохнулись от дыма. Как младенец выжил? И есть ли он, этот младенец? Он уже не кричал, еле плакал... Где-то там, справа...
Андио протянул руку и нащупал горячее – и живое! – тельце. Схватил его и стремглав бросился из погреба и дальше – к выходу. Оказавшись снаружи, с хрипом, взахлеб задышал, прокашлялся – в груди жгло так, будто наглотался углей, – и наконец глянул на свою находку. Сморщенное лицо, черное от сажи, как и тряпка, в которую завернуто крошечное тело. В остальном младенец как младенец, если бы не одно но: как он выжил?
– Да ты дитя духов, не иначе! – осипшим голосом воскликнул Андио и засмеялся. – Счастливец! – он перевел взгляд на отца: Нердри Каммейра стоял, скрестив руки на груди, и грозно смотрел на сына.
– Ну и зачем ты рисковал собой? – рыкнул каудихо. – И зачем тебе этот верийский выродок?
– Если он выжил здесь, сейчас... Наверное, он достаточно силен и может стать воспитанником талмеридов. А потом... ну хотя бы слугой.
– А до этого ты его, что ли, кормить будешь? – фыркнул отец. – У тебя есть вымя, как у коровы? Мы нескоро домой вернемся... Он от голода сдохнет. Лучше сразу прибей. Вон, камнем по голове, это куда милосерднее.
Андио не прибил: понадеялся, что по пути встретится хоть одна кормящая мать. Ну нельзя терять чудо, выжившее, когда все остальные погибли! Этот младенец станет «несущим-удачу», Андио воспитает его ближайшим слугой и другом своего сына... Любимая вот-вот родит: в этот раз точно родит, все получится, не может не получиться!
Как ни странно, по пути не оказалось ни одной кормящей матери – и все же младенец не умер. Почти не двигался, едва дышал, но не умер.
Добравшись до дома, Андио сразу же вручил найденыша кормилице – ее поселили здесь еще месяц назад на всякий случай: вдруг роды начнутся раньше времени, вдруг у жены не будет молока.
– Покорми его! – велел он и помчался в дальний край дома – там, в закутке, находились покои, где женщины разрешались от бремени.
