Хроники Тамула. Трилогия - Эддингс Дэвид (книга регистрации TXT) 📗
— Туп? — подсказал Келтэн.
— Я бы предпочла не использовать этого слова.
— Но оно меня вовсе не задевает, моя королева. Моя служба не в том, чтобы думать, а в том, чтобы выполнять приказы. Стоит мне начать размышлять, и я попадаю в передрягу, а потому я научился обходиться без размышлений. Я просто полагаюсь на свои чувства. Они не так уж часто заводят меня на неверный путь. Сефрения знает меня и знает, что я не сумел бы ее обмануть, даже если бы попытался.
— Это называется искренность, друг мой, — улыбнулся Спархок.
— Слово не хуже всякого другого, — пожал плечами Келтэн. — Я просто ввалюсь в ее комнату и сокрушу ее своей искренностью. От этого ей наверняка полегчает.
— Сефрения, это я, Келтэн. Отопри дверь.
— Уходи. — Голос ее звучал глухо.
— Это важно.
— Оставь меня в покое.
Келтэн вздохнул. Стало быть, сегодня один из тех дней.
— Пожалуйста, матушка, — сделал он еще одну попытку.
— Убирайся.
— Если ты не откроешь дверь, я применю магию.
— Магию? Ты? — она презрительно рассмеялась.
Келтэн отступил, занес правую ногу и со всей силы ударил каблуком сапога по засову. Еще два удара — и дверь, треснув, распахнулась настежь.
— Что ты делаешь?! — пронзительно вскрикнула Сефрения.
— Разве ты не встречалась прежде с эленийской магией, матушка? — мягко осведомился он. — Мы применяем ее постоянно. Ты не против, если я войду? — С этими словами он перешагнул усыпанный щепками порог. — Мы подумали, что тебе скучновато одной и нужно на кого-нибудь накричать. Вэнион хотел прийти сам, но я ему не позволил.
— Ты?! С каких это пор ты отдаешь приказы Вэниону?
— Я выше его ростом — и моложе.
— Убирайся из моей комнаты!
— Прости, не могу. — Он выглянул из окна. — У тебя здесь такой прекрасный вид. Вся дорога к гавани как на ладони. Может быть, начнем? Можешь визжать и молотить меня кулаками, только, пожалуйста, не превращай меня в лягушку. Алиэн это не понравится.
— Кто тебя послал, Келтэн?
— Я ведь уже сказал тебе — я сам вызвался. Я не пустил Вэниона, потому что ты сейчас слишком возбуждена. Ты наговорила бы ему всякого, о чем потом вы оба пожалели бы. Мне, Сефрения, можешь наговорить что угодно. Мои чувства очень трудно задеть.
— Убирайся!
— Ни за что. Хочешь, я приготовлю тебе чашечку чаю?
— Оставь меня в покое!
— Я ведь уже сказал — ни за что. — И с этими словами Келтэн взял ее за плечи и заключил в свои медвежьи объятья. Она вырывалась изо всех сил, но он даже не дрогнул.
— Твои волосы приятно пахнут, — заметил он. Сефрения замолотила кулачками по его спине.
— Я тебя ненавижу!
— Вовсе нет, — хладнокровно ответил он. — Ты не смогла бы меня ненавидеть, даже если бы захотела. — Он все так же крепко сжимал ее в объятьях. — Осень нынче выдалась теплая, правда?
— Пожалуйста, Келтэн, оставь меня в покое.
— Нет.
Сефрения разрыдалась, судорожно цепляясь за его камзол и уткнувшись лицом в его грудь.
— Мне так стыдно! — прорыдала она.
— Отчего это? Ты не сделала ничего плохого. Заласта обманул тебя, вот и все. Он обманул и всех нас, так что твоей вины здесь не больше, чем нашей.
— Я разбила сердце Вэниона!
— Вот уж не думаю. Ты же знаешь Вэниона. Он способен вынести очень многое.
Сефрения продолжала бурно рыдать — на что более или менее и рассчитывал Келтэн. Он вытащил из рукава камзола носовой платок и подал его Сефрении, не размыкая объятий.
— Я никогда не посмею посмотреть им в глаза, — всхлипывала она.
— Кому? Остальным? Посмеешь, конечно, и еще как. Ты сваляла дурака, вот и все. Время от времени такое с каждым случается.
— Как ты смеешь?! — Сефрения вновь заколотила его кулачками по спине.
Келтэну очень хотелось, чтобы эта часть их беседы поскорее закончилась.
— Но ведь это правда, верно? — мягко спросил он. — Никто не винит тебя, но все равно это правда. Тебе казалось, что ты поступаешь правильно, а оказалось — наоборот. Знаешь, всем случается ошибаться. Совершенных людей в мире нет.
— Мне так стыдно!
— Это ты уже говорила. Ты уверена, что не хочешь выпить чашечку чаю?
— Тебе нужно отдохнуть, анара, — заботливо проговорил Сарабиан. — Я и не представлял, насколько это утомительно для тебя.
Ксанетия улыбнулась ему.
— Ты добр, Сарабиан Тамульский, однако я не столь хрупка и слаба, как ты полагаешь. Итак, продолжим. Замышлял Заласта различными соблазнами еще в юные годы совратить Анакху и тем обрести доступ к Беллиому без опасной борьбы, однако Сефрения и Афраэль весьма бдительно надзирали за детством и юностью Беллиомова творения, вновь разрушив замысел Заласты, хотя сами о том не ведали.
Тогда рассудил Заласта, что нет у него иного выхода, как стать врагом, а не искусителем Анакхи, и держал он совет с Огераджином и Оттом, и отправился затем в Симмур, дабы отыскать там пособников своему делу. Для сего притворился он одним из бесчисленных земохских стириков, коих Отт посылал в эленийские королевства, дабы сеять там раздор и смуту.
— Да уж, их было более чем достаточно, — согласился Улаф. — Ходили слухи, что земохский стирик может дать эленийцу все, что он пожелает, — если, конечно, элениец не слишком дорожит своей душой.
— Воистину щедры были льстивые посулы оных стириков, — согласилась Ксанетия, — однако Оттовы посланцы были людьми ограниченными.
— Весьма ограниченными, — согласился Вэнион.
— Заласта же действовал более тонко и куда как терпеливо. Отыскал он себе подходящего ученика в молодом духовнике королевского дома Элении, священнике по имени Энниас.
— Энниас?! — воскликнула Элана. — Я и не знала, что он когда-то был королевским духовником.
— Это было еще до твоего рождения, — пояснил Спархок.
— Теперь понятно, почему он имел такое большое влияние на отца. Так значит, анара, за всем этим стоял Заласта?
Ксанетия кивнула.
— Не так-то легко совратить молодого священника, — возразил Бевьер. — Они обычно ревностные идеалисты.
— И Энниас не был исключением, — отозвалась Ксанетия. — Отличался он честолюбием, однако в молодые свои годы был твердо предан идеалам Церкви. Идеализм его был немалой помехой планам Заласты, однако нашел он средство обойти его. — Ксанетия замялась, слегка покраснев. — Ни в коей мере не желала бы я оскорбить тебя, королева Элении, однако сестра твоего отца всегда была распутна и похотлива…
— Меня это нисколько не оскорбит, анара, — ответила Элана. — Об аппетитах Ариссы в Симмуре ходили легенды, и потом, я никогда не испытывала к ней особой любви.
— Это было связано с планами Заласты? — спросила Мелидира.
— Истинно так, баронесса, — ответила Ксанетия. — Принцесса Арисса и была тем средством, коим Заласта привлек Энниаса на свою сторону. Хорошо вышколенный развратным Огераджином, предложил Заласта похотливой принцессе… — Ксанетия запнулась, заливаясь румянцем.
— Можешь не вдаваться в подробности, Ксанетия, — сказала Элана. — Все мы знали Ариссу — она была способна на что угодно.
— Воистину оказалась она способной ученицей, — согласилась Ксанетия. — Заласта полагал, что Энниас будет ему полезен как советник твоего отца, королева. Посему внушил он распутной твоей тетке, что ни одно деяние не будет столь греховно, как совращение молодого священника, и мысль сия, целиком овладевшая Ариссой, вскоре принесла свои плоды. На двенадцатом году своей жизни похитила Арисса сомнительную добродетель духовника твоего отца.
— В двенадцать лет?! — изумленно пробормотала Мелидира. — Скороспелая девочка, ничего не скажешь.
— Энниас терзался муками раскаяния, — продолжала Ксанетия.
— Энниас? — фыркнула Элана. — Да он даже не знал, что означает это слово.
— Ты заблуждаешься, моя королева, — возразил Вэнион. — Я знавал Энниаса в молодости. Он был целиком и полностью предан идеалам Церкви. Перемены в нем произошли гораздо позже. Мы с отцом Спархока всегда гадали, что же это с ним стряслось.
