Тень Великого Древа (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
А Мартин Шейланд устал спорить и спешился.
- Надоело. Иду к волчице. Кнут, если барон дернется – застрели.
- С удовольствием.
Мартин Шейланд – убийца и зверь – зашагал к подвалу. Параллельно ему бежал по стене герцог Ориджин. На первого глядели все, второго никто не замечал.
- Я вот что думаю, - сказал барон Доркастер, - граф велел убить Иону в случае бунта. Ты, Мартин, поднял бунт. Выходит, я таки должен ее убить.
Мартин остановился, чтобы отвесить ему поклон.
- Благодарю за помощь, приятель. Но, пожалуй, я справлюсь и сам.
Эрвин остановился на галерее – прямо над крышей подвала и в шаге от шейландского солдата. Вдох спустя рядом оказался Обри.
- Вы чего тут?.. – буркнул шейландец.
Вместо ответа Обри указал на Мартина.
- Да уж, - хмыкнул солдат, поправляя прицел.
Он боялся целиться в графского брата, наводил арбалет на кого-то из шаванов. А Мартин отсалютовал барону и снова пошел к двери в подвал. Ему оставалось шагов десять. Он смотрел прямо в сторону Эрвина. Если поднимет взгляд на галерею, они встретятся глазами.
Капитан Лид, - подумал герцог. Вот сейчас. Идеальный миг!
Один из шаванов охнул и упал на мостовую. В спине торчало древко болта.
Солдаты барона промедлили вдох – растерялись без приказа. Но шаваны сработали с быстротою молнии. Хором запели луки, осыпая стрелами баронских бойцов. Кнут прыгнул из седла, присел, укрывшись за лошадью, ударил Перстом по галерее. Свист идовой плети, вопли изломанных людей. Крик барона:
- Отставить, не стрелять, нельзя!..
Стук арбалетов, чавканье болтов, входящих в плоть. Вопли раненых шаванов.
Мартин ринулся вбок, за угол донжона, за телегу. Упал на колено, с грозною меткостью открыл огонь.
- Теперь можно, - сказал Эрвин Гласу Зимы.
Тот выскочил из ножен и пробил шею солдата. Никто не должен был этого заметить, однако соседний стрелок обернулся:
- Эй, тут измена!..
Он вскинул арбалет. Обри подхватил труп, зачслонился от болта.
- Милорд, я прикрою. Идите к сестре.
С двух сторон солдаты бросились к ним. Обри выхватил клинки, а Эрвин прыгнул через перила, на крышу погреба. Тяжело ухнуло под ногами, скрипнула кровля. Второй прыжок – вниз, на землю перед входом. Болезнь сделала его неловким, Эрвин упал грузно, аж присел, целый вдох силился вернуть равновесие. Но стражники у входа действовали еще медленней: Персты отвлекали их внимание. Герцог шагнул к ним и рубанул. Один захрипел, оседая. Другой взмахнул алебардой – Эрвин пропустил над головой и уколол снизу вверх, прямо в гортань. Дал трупу упасть, переступил. Дверь в подвал. Где ключ?.. Нет ключа, простой засов, и тот не задвинут. Пнул дверь, шагнул вниз, на ступени. Полумрак, какое-то движение, лязг железа. Еще стражники! Уклонился, сделал выпад – в темень, на звук.
- Ой, мамочка…
Выдернул, крутанулся на месте, повинуясь инстинкту, отклонился назад.
- Г-га! – крякнул стражник, нанося кинжальный удар.
Он вложил слишком много силы, инерция увлекла его далеко. Эрвин отшатнулся, пропустил мимо, пнул под зад. Второй солдат полетел прямо на раненого первого.
- Двоих сразу. Хочешь?
Глас Зимы очень хотел. Молнией нанес удар, пронзил два тела насквозь. Отскочил, уколол снова. Взлетел, метнув на пол бисер сладких кровавых капель.
- Тьма, мы с тобой хороши!
Я всех убью ради сестры! Вот – идеальная формулировка!
Эрвин шагнул во мрак и закрыл за собой дверь подвала. Тяжелые доски отсекли звуки боя. Он перевел дух, откашлялся снял с крюка тусклый фонарь и двинулся вниз по ступеням. Лестница оказалась короткой, вторая дверь открылась без труда. Подвал дохнул в лицо плесенью и влагой. Светлячок фонаря не доставал до дальних стен, Эрвин еще не видел сестру, но уже знал, что она здесь. Должна быть здесь, как же иначе!
- Здравствуй, милая. Я пришел.
- Эрвин, - сказал тьма.
Повторила:
- Эрвин. Эрвин!
Голос дрожал.
Он двинулся на звук – фонарь в одной руке, меч в другой. Огонек раздвигал темноту. Ящики, бочки, мешки, груда золы… Блеснуло. Стальные линии – решетка, две влажных точки – глаза.
- Сестричка моя…
- Эрвин!..
Она проявилась из тьмы, точно призрак. Худая, белая, грязная, заросшая. Но глаза… Вся сила жизни, все чувство – в двух омутах глаз.
- Ты жива, - выдохнул Эрвин и бросился в ее объятья.
Она прижала его сквозь решетку, стала судорожно гладить волосы, шею, лицо.
- Ты пришел… Мой Эрвин… Ты здесь…
- Ты жива, сестрица, - шептал он.
Речь не о дыхании или биении сердца. Он говорил о глазах. Душа Ионы выжила – Эрвин видел это сквозь зрачки. Он выронил меч, чтобы прижать к себе сестру. Прутья все еще разделяли их, но какая разница? Вот же она – коснись, обними, смотри в глаза!
- Я пахну псиной, - смеясь и плача сказала Иона. – Я теперь собачка, гав-гав.
- А я пахну кровью и простудой. Твой брат болен, как всегда. Вообще-то, я спас тебя затем, чтоб ты ухаживала за мною в постели.
Они шутили, чтобы успокоиться. Но ирония не справлялась, обоих переполняло чувство. Иона плакала, Эрвин обнимал ее, боясь отпустить. Глас Зимы стонал, брошенный и забытый.
- Выпусти меня, хорошо?.. Я тут немножко засиделась, самую малость…
Он растерялся: чтобы отпереть замок, нужно разжать объятия.
- Ключ у охранников, ты взял его, да?..
- Ой. Я мигом… Нет, через минуту…
Запустил руку в ее волосы. Грязные, жесткие, похожие на шерсть дворняги.
- Тебе не мыли голову?..
- Боюсь, это меньшая из моих бед.
- Хочешь, я прикончу их всех? Только что придумал: всех убью ради сестры. Раньше были другие варианты.
- Хочу вместе!
Он оттолкнул ее с силой, иначе было не разомкнуть объятий. А нужно сходить за проклятым ключом. Впился взглядом в ее глаза. Почти невозможно оторваться, но надо же как-нибудь.
- Вернусь через минуту. Через вдох. Я мигом!
Эрвин обернулся и…
В трех шагах от него стоял человек. Перст Вильгельма мерцал, наведенный Эрвину в живот.
Колпак - 2
Ноябрь 1775г. от Сошествия
Майн, герцогство Ориджин
- Вы двое, - сказал Адриан, - моя самая близкая родня.
Гости за чайным столом озадаченно переглянулись. По факту-то владыка прав: ближе супруги и дяди у него никого нет.
- Вррроде, да, - обронил шут и тряхнул колпаком с бубенцами.
- Тем более досадно, что изо всего двора именно с вами у меня возникли трения.
Они стали протестовать.
- О чем ты, владыка! Колпак и корона дружны!
- Любимый супруг, твои речи ранят мое сердце. Мы же с тобой живем душа в душу!
Адриан поднял чайник:
- Позвольте, я налью вам чаю. Угощайтесь пирожными.
Менсон терпеть не мог сладкого. Взял бы для Карен, да неловко.
- Мне бы ханти, владыка, ну, если позволишь.
- А мне орджа, - попросила Магда. – Мы в Майне, как никак. Приятно пить ориджинское пойло на их земле.
Чистая правда: они сидели на террасе замка, прилепившегося к склону горы, точно птичье гнездо. Город Майн – ровесник Лида, дед Первой Зимы - лежал как на блюдце, видимый от края до края. Тугой обруч стен сдавил городскую застройку, улицы спутались в клубок, словно брошенные нити. Дома слиплись друг с другом, многие выдавились вверх на три, четыре этажа. А вне кольца укреплений рассыпались по горам спутники Майна: поселки рудокопов, приросшие к горловинам шахт.
Лакей подал крепкие напитки, налил Менсону и Магде. Владыка Адриан остался верен чаю.
- К сожалению, я был с вами не искренен, много темнил, прятался за отговорками. Этот туман вызвал у вас вполне понятную тревогу, которую ныне хочу развеять.
Скрытность Адриана как таковая не особо волновала Менсона. Ранила лишь одна конкретная ложь, о коей шут изо всех сил старался не вспоминать.
