В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗

Илмарт и Олив в унисон кивали на эту разумную речь.

Но вот Дерека она не тронула ни капли.

— Всё прекрасно, — сухо остудил Райтэна она, — но плевать он хотел на анжельские законы и моё положение относительно них.

После примирения с отцом Райтэн чувствовал себя победителем, и ему теперь казалось, что всё можно преодолеть — что нет задачи, какая была бы ему не по плечу! Какой-то там Грэхард казался ему не таким уж сложным делом на фоне его собственного отца.

Дерек же, напротив, наделял Грэхарда всесилием. Он полагал, что, если Грэхард чего-то хочет — а он наверняка хочет вернуть своё — то любое сопротивление бессмысленно.

Внутренне смирившись с тем, что он уже в любом случае проиграл — потому что выиграть у Грэхарда было невозможно — Дерек теперь испытывал раздражение, слушая предприимчивые планы друга и имея необходимость постоянно его разочаровывать.

Разобравшийся в сути дела Илмарт скорее разделял позицию Дерека, однако полагал, что даже в безнадёжной ситуации сдаваться раньше времени не стоит, и что они ещё поборятся, поэтому предложения Райтэна приходились ему весьма по душе.

Олив же, напротив, скорее разделяла позицию Райтэна — что Грэхарда можно и нужно побеждать — но находила разумным пессимистичный настрой Дерека, потому что ожидала от ньонцев грязной игры.

Резко остановившись, Райтэн нахмурился. В аргументе Дерека был смысл, но он не был готов с ним согласиться. Райтэн находился теперь в состоянии, когда у него не было никакой готовности планировать и размышлять; он хотел просто получить то, что ему нужно было получить, и неважно, какой ценой и каким образом.

— Он просто затребует меня у Парламента по какой-нибудь выдуманной причине. Впрочем, — пожал плечами Дерек, — чего выдумывать? Как свидетель государственных тайн Ньона. Вполне логичное основание. Кто ему откажет?

Пихнув друга в один угол окна, Райтэн освободил тем себе кусок подоконника и тоже сел. Лицо его выражало тяжёлую готовность попросту смести силой всё, что не вписывается в его видение ситуации. Некоторое время он раздумывал, потом начал перечислять:

— Аньтье заявит, что против твоей выдачи, потому что ты не только гражданин Анджелии — ты гражданин Аньтье, — он высказал это таким тоном, будто его родина была отдельной, не связанной с Анджелией страной, и быть гражданином Аньтье значило в разы больше, чем быть просто анжельцем. — Брейлин затребует тебя как ведущего промышленника области — Данзэс вцепится в тебя руками и ногами. Мнением Северной Анджелии можно, как всегда, пренебречь, — Олив досадливо фыркнула, — а Кармидер вообще поставит на уши и райанцев, и ниийцев — ректор от тебя без ума, я еле разрешение на работу из столицы из него выбил, в Ньон он тебя точно не отпустит, — а тут это прозвучало так, словно воля ректора Кармидерского университета была законом для всех, включая ньонского владыку. — Столица, конечно, себе на уме, но Филопье-то тоже наш, — торжествующе улыбнулся он, — пусть и с Михара будет толк! Нет, — уверенно резюмировал Райтэн, — Парламент тебя не отдаст, Дер. У Анджелии, знаешь ли, — тонко улыбнулся он, — тоже есть свои государственные тайны, и ты в них уже увяз по уши.

— Отлично, — буркнул Дерек, явно не разделяя оптимизма друга — он не считал себя столь уж значимой персоной, чтобы ради него что-то придумывали. — А если он поставит ультиматум: или моя выдача — или война?

На него устремилось три удивлённых взгляда. У Райтэна это удивление имело оттенок: «Ты уж определись, то ли ты никчёмное ничтожное существо, то ли ради тебя войны развязывают», у Илмарта оно выражало сомнения в том, что владыка Ньона станет так ронять свой международный престиж, а Олив полагала, что Грэхард не настолько глуп, чтобы воевать с Анджелией.

— Тогда он политический труп, — резюмировал общее мнение Илмарт.

— Однако, ребят, — смазала эффект от этого высказывания Олив, — он может и просто по-тихому прирезать Дера. Или имитировать его смерть, если ему так уж нужен именно живой Дер, — уточнила она. Большую часть взрослой жизни Олив прожила среди людей, игнорирующих законы, поэтому прекрасно представляла себе, как много обходных путей сможет найти Грэхард, если уж ему втемяшится заполучить Дерека.

— Именно поэтому, — мгновенно подхватил её мысль Райтэн, — я еду с ним.

Он не был готов сдаться — не тогда, когда речь шла о Дере. Он хотел уже закончить всё, наконец: закончить эту идиотскую историю с Грэхардом, любой ценой, чтобы она перестала мучить Дерека.

Поехать за ним было логичным и разумным решением: в таком случае, если с ним что-то случится, ему будет легче поднять скандал до небес; а если же Грэхард решит избавиться от них обоих — скандал и без него поднимут такой, что мало никому не покажется.

— Тонуть — так вместе? — поддел Илмарт.

Райтэн с самым серьёзным видом кивнул и заявил:

— Даже не представляешь, насколько ты прав.

Все, кроме Дерека, были вполне довольны высказанным планом. Как бы ни силён был владыка Ньона — международные скандалы не были тем фактором, который он мог попросту игнорировать.

Однако Дерек всеобщего оптимизма отнюдь не разделял. Пусть реальное положение анжельских дел и сильно различалось с тем, что было написано в конституции, всё же по части демократичности Анджелия могла дать другим государствам сто очков вперёд. Дерек полагал, что его друзья слишком привыкли жить по-анжельски, поэтому просто не представляют себе, насколько грязнее играют в Ньоне, и сколько существует мерзких способов обойти все на свете законы и нормы, если у тебя есть деньги и власть.

Он не поставил бы и ломанного гроша на жизни тех безумцев, которые вздумают пытаться отнять у ньонского владыки то, что он желает получить.

Планы, которые строили друзья, казались ему глупыми и оторванными от жизни, и ему было мучительно слушать их фантазии — потому что они ещё полагали возможным что-то сделать, а он-то, он-то уже прекрасно понимал, что всё кончено.

— Вы не понимаете! — вскочил он и принялся лихорадочно объяснять. — Грэхард не будет играть честно! Он найдёт способ, Тэн! — нервно ероша себе волосы, он тоже принялся расхаживать. — Он может шантажировать меня твоей жизнью, тебе — жизнью отца, того — жизнью Кайтэнь! Да придумает что-то! — всплеснул он руками. — Ты не понимаешь! — с отчаянием повторил он, видя, что его аргументы не возымели эффекта. — Ты только сделаешь хуже, если поедешь, потому что ты — это рычаг давления на меня! Как ты не видишь…

Райтэн соскочил с подоконника и, подкараулив очередной заход по комнате, встал на траектории движения Дерека, вынуждая его остановиться. Он чувствовал недоумение и даже некоторую злость, не понимая, почему друг заранее сдаётся — не только сдаётся сам, но и отвергает любую помощь!

— И что ты предлагаешь? — прохладно уточнил он, сдерживаясь из последних сил: это постоянно мельтешение нереально его бесило. Он всё ещё видел за этим мельтешением того, ньонского, Дерека; того Дерека, которого он встретил на корабле Этрэна; того Дерека, который носился с подносами в таверне Годэна.

Жалобно моргнув, Дерек снова взъерошил свои волосы — вызвав этим жестом крайнее раздражение у Райтэна — и убеждённо утвердил:

— Вы остаётесь, все, и не пытаетесь меня искать.

Он хотел сказать что-то ещё, но его прервали тяжёлые аплодисменты Илмарта.

Убедившись, что всё внимание теперь принадлежит ему, он вербализовал:

— Браво, Анодар! Прекрасный план! Ты подыхаешь там в одиночку, а мы тут веселимся и поём! Зашибись идея!

Пятнами покраснев, Дерек кинулся в атаку:

— Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что у вас здесь всё хорошо!..

— Хорошо?! — резко шагнул к нему Райтэн, чуть не налетев на него. — Какое «хорошо», Дер?!

Они встретились горящими яростными взглядами; ни один не желал отступать.

«Что там у них ещё успело произойти?» — невольно задумался Илмарт. Оба они, и Райтэн, и Дерек, выглядели очевидно взвинченными, — и если истеричность Дерека вполне соответствовала ситуации и его характеру, то холодная злость в исполнении Райтэна выглядела весьма нетипично для него.