Конец соглашения (ЛП) - Мармелл Ари (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Ох…
— Ненадолго, просто заглядывал. Даже Эврард был пару раз.
— Эв… что?
Робин пожала плечами, приподняв матрас.
— Он заходил.
— Наверное, из чувства вины. Из-за твоего «похищения».
— Наверное. Но он хотя бы был тут.
— Робин, хватит! Я говорила, что должна была…
«Уйти. Не могла справиться с потерей Джулиена после всего, что случилось, после всего, что забрали у меня».
Она уже говорила это вслух. Говорила тысячу раз в голове. Она верила в это, когда ушла.
Но не верила после Обера, после того, как чуть не умерла в замке Поврил. Она призналась в этом себе и Ольгуну. Так почему упрямство мешало ей сейчас?
Стоило задать этот вопрос, ответ пришел ясно, словно Ольгун выложил его звездами.
Она ошибалась, поступила эгоистично, и она не могла оправдать весь вред, что причинила.
Виддершинс не была уверена, когда начала плакать в подушку. Она знала лишь, что не могла остановиться. Ее всхлипы были гадкими, пятна слез оставались на подушке. Ее плечи содрогались, тянули за раны и повязки.
Она ощутила ладони Робин на своих плечах, нежные, успокаивающие. Не осталось ни следа напряженности или гнева. И это вызвало еще больше слез.
— Прости, — тише шепота, среди икания, всхлипов и вздохов. — Боги, Робин, мне так жаль.
— Знаю, — ее голос тоже дрожал. — Я знаю, Шинс. И я знаю, что ты не хотела меня бросить, как и остальных друзей. Ты не думала головой. Я это понимаю. А ты понимаешь, что «прости» мало? И почему я не могу пока тебя простить?
Что-то в Шинс сжалось в комок от последних слов. Она хотела натянуть одеяло на голову, рыдать так, чтобы предыдущий приступ слез показался праздником.
Она сдержалась. С трудом.
— Расскажи мне. Я хочу все исправить.
— Я доверяла только тебе, кроме Женевьевы, до Фостин. Я рассчитывала только на тебя. Даже когда все было ужасно, когда тебе было плохо и ты плакала… я знала, что ты все равно будешь рядом, когда я буду нуждаться в тебе, и ты со всем справишься.
Шинс казалось, что рана на животе открылась изнутри.
— А потом я ушла.
— А потом ты ушла.
— Робин, никто не может…
— Знаю. Я это поняла. Я не злюсь на тебя за то, что ты — человек, Шинс. Но так было у меня. Такой ты была для меня. И когда я узнала, что ты можешь подвести меня…
Шинс неловко кивнула в подушку.
— Ты ощутила предательство, — поняла она.
Волосы девушки зашуршали от ее кивка.
— И предал человек, которому я доверяла больше всего, любила больше всего.
«Любила больше всего…».
Невинная фраза, но все встало на места в голове Виддершинс с таким громким щелчком, что она не понимала, как остальные не прибежали в комнату.
Это многое объясняло.
Осторожно, помня о своих ранах и об эмоциональных ранах подруги, Шинс повернулась и села, чтобы видеть глаза Робин. Она натянула одеяло до груди. Она не стеснялась Робин, но только теперь поняла то, что должна была знать годами.
— Давно? — тихо спросила она.
Робин не стала делать вид, что не поняла.
— Избитая фраза, но со дня встречи. Отчасти это правда. Но… по-настоящему? После смерти Женевьевы.
Сжимая одеяло у груди, Шинс другую ладонь прижала к щеке подруги. Вздох Робин был почти всхлипом, она прильнула к ее руке, закрыла глаза.
— Я люблю тебя, Робин. Ты знаешь. Просто я не… не…
— Не так, — глаза девушки открылись, слезы блестели там, но она не давала им пролиться. Взяв Виддершинс за руку, она медленно убрала ее со своего лица. — Я знаю.
Виддершинс снова плакала, но в этот раз за себя и Робин.
— Но ты — моя семья, Робин. Этого… достаточно?
Она приняла яростные объятия, что грозили толкнуть ее на кровать и были бы приятнее без ее ран, как да.
Они оставались так какое-то время, Шинс рассеянно смотрела на комнату за плечом Робин. Гостевая комната. Тяжелая дубовая мебель была отполирована до блеска, чаша из серебра, зеркало в тяжелой раме на стене. Она поймала себя на продумывании способов украсть чашу и зеркало из комнаты, но не потому, что хотела воровать, а потому что так могла успокоить мысли, подавить эмоции.
— И, — хитро сказала Робин, отодвинулась и вытерла стыдливо нос рукавом, — во всех дверях спален «Ведьмы» теперь есть глазок, так что, если останешься у нас, мне будет чему порадоваться.
Челюсть Виддершинс чуть не отскочила от матраса, могла улететь на пол, и это вызвало у Робин истерику. Шинс засмеялась с ней через миг, они хохотали, пока обеим не стало больно.
Она побывала в одной из своих квартир, в «Дерзкой ведьме», в Гильдии. Но только теперь после возвращения в Давиллон она ощутила себя как дома.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Еще несколько часов сна, немного бальзама Игрейн, помощь магии Ольгуна, и эмоциональный вес из-за почти потери лучшей подруги пропал с ее плеч. Виддершинс ощущала себя новой.
Новой женщиной, у которой были изъяны, но она была новой.
Настроение поднимало и то, что она помылась, уже не была в засохшем поте и крови, и одежда на ней не была загрубевшей или похожей на конфетти. Робин принесла вещи, что Шинс оставила давным-давно. Это не был ее кожаный костюм, там были черные штаны, зеленый жилет и туника цвета бургунди, и они были достаточно темными, свободными и прочными.
Даже если от нее пахло затхлым сундуком для одежды.
Она лениво разглядывала портрет, что висел над пустым камином, пока остальные заходили в комнату за ней. Золотая рама окружала аристократку в темно одежде, изображенную темными красками. Она была достаточно похожей на Эврарда, чтобы быть крови Даррасов — или она была незнакомкой, ведь картина была из самой гостиницы. Кто знал, какие прихоти тут выполнялись? Хоть она провела мало времени с Александром Делакруа, когда была богатой, но она избегала этого места, хоть и не шарахалась от него.
Тихий разговор, люди тихо опускались на мягкие диваны и кресла, позвякивали хрусталем, в котором плескалась жидкость. Эврард появился рядом с ней с бокалами в руках.
— Дальняя тетя, — сказал он, указав бокалом на портрет и вручив напиток ей, — сестра моей пра-пра… — он замолчал и задумался. — Прапрабабушки, — закончил он.
— Я так и думала, — она благодарно кивнула, взяв бокал. — У нее твое чувство юмора.
Эврард улыбнулся, но вяло, доказывая ее слова.
— Зачем ты здесь, Виддершинс?
— Ох, ты не заметил кровь и отчаяние, когда мы…
— Я знаю, почему ты пришла сюда, — перебил он, его возмущение росло с каждой буквой. — И я не мог выбросить раненую женщину на улицу. Но тебе стало лучше. И я не приглашал всех твоих знакомых. И я уже проявил достаточно гостеприимства. Так что угощайся бренди. Собирай вещи. И уведи всех из моего дома.
— Почему?
Эврард сделал глоток из бокала и чуть не подавился.
— Почему?
— Мы будем долго искать укрытие, где можно сесть и поговорить. И тебе тут удобнее. Но если ты хочешь в другое место, веди нас.
Он моргнул так, что Шинс не знала, пытался ли он сдуть себя порывом ветра. Он замер на миг, чтобы понять, на что она намекала.
— Я не участвую в вашем заговоре! — рявкнул он.
Ее улыбка была искренней, ее тон — сочувствующим.
— Конечно, ты там, Эврард.
Шинс сражалась рядом с ним против врага. Она пришла один раз в его дом незаметно, когда он полагал, что она хотела убить его, как он хотел поступить с ней. И она как-то раз отправила его на пол в толпе ударом в чувствительное место.
Она никогда не видела его лишенным дара речи, как сейчас.
— Ты остался, — сказала она, осторожно опустив бокал на камин. — Мне сказали, что бардак в городе творился месяцами. У тебя тут нет вещей семьи, нет родных. Ничто тебя не держит. Но ты остался. Не знаю, переживаешь ты за город или завел друзей тут. Но что-то для тебя тут важно.
— Даже если так, — прорычал аристократ, — желание остаться с коллегами — не согласие воевать с проблемами и кошмарами Давиллона. Для этого есть стража!
