Шаман (СИ) - Дашкевич Ольга (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Но Тошка вот догадался. Я уверена, что мой рассеянный мальчик умеет читать мысли.
— Правда же, он сказочный?
— Правда же. Свари еще кофе, а?
Я оторвалась от него с трудом, как будто выбираясь из теплого уютного гнезда в ледяную ночь, и пошла варить кофе, потому что ему нравится мой кофе, и даже нравится смотреть, как я его варю: он однажды сказал, что это у меня получается очень красиво. «Ты так грациозно все это делаешь», — сказал он, и я с тех пор каждый раз, крутясь у плиты, думаю о том, что я, оказывается, делаю это «грациозно», и старюсь соизмерять каждый свой жест, чтобы он получался плавным, изящным и, по возможности, сексуальным.
Антон поднялся с кровати, пришел на кухню и встал, прислонившись плечом к притолоке и наблюдая за мной.
Я насыпала кофе в джезву, где уже слегка поплыл на огне тростниковый сахар со специями, чуть-чуть убавила огонь и сказала, не оборачиваясь:
— Я тебя люблю.
— И я тебя люблю, — ответил он серьезно.
— Я тебя больше.
Конечно, конечно, я ждала, что он будет спорить. Даже дыхание затаила.
Но он промолчал.
Глава 2
— А кабаре там сегодня нет?..
Нэнси нетерпеливо переступала с ноги на ногу рядом с Иваном, рассматривающим программку ресторана «Одиллия». В «Одиллии» несколько раз в месяц устраивалось кабаре-шоу, и склонная к неумеренной роскоши в быту Нэнси никак не хотела упустить возможность провести вечер шикарно и с размахом.
— Нет, — с сожалением сказал Иван, — сегодня только пиано-бар. Но это позже. Можем пока погулять.
На Мэйн-стрит было, как обычно, полно народу. Бледные готы в шнурованных ботинках и драных чулках, панки с трехцветным хайром, стареющие хиппи, свободные художники, байкеры в кожаных жилетках и разноцветных банданах, роскошные девки в джинсовых шортах, обрезанных по самое не могу, добропорядочные буржуа обоего пола, и обязательный символ викторианского туристического шика: лошадь с белой каретой, лениво цокающая по узкой мостовой.
В главном соборе Нью Хоупа был устроен отель с рестораном и танцзалом, столики в саду, помпезная провинциальная роскошь. Когда я впервые увидела превращенную в ресторан церковь, я была в шоке. Ну да, ну да, не мне, русской, говорить — коммунисты вообще устраивали в церквах общественные туалеты и склады с гнилой картошкой. Но ресторан… Я не могла бы, наверное, объяснить, почему мне кажется, что это еще хуже сортира. Может быть, из-за денег? Церковь и деньги кажутся мне еще более несовместимыми, чем церковь и дерьмо. Может быть, потому, что в случае с коммунистами налицо было страдание за веру. А в случае с капиталистами — извлечение прибыли из того, что когда-то было верой. А может быть, у меня действительно, как считает моя дорогая подруга, как-то неправильно устроены мозги. В любом случае, ресторан в соборе вызывает у меня отвращение. Нэнси потащила было нас туда, но я уперлась, как мул, — один из тех ушастых сереньких трудяг, что до сих пор таскали на веревках по древнему каналу не менее древний речной трамвайчик. Изображения мулов здесь попадались на каждом шагу — в виде фресок, статуй, садовых скульптур. Разрисованные всеми цветами радуги — в горошек, в полоску, в цветочек, — они очень украшали Мэйн-стрит и прилегающие к ней тихие улицы.
— По-моему, готических задниц стало заметно больше, — пробормотала Нэнси, рассеянно оглядываясь по сторонам. — Скажи, Верочка?.. Когда мы были здесь в последний раз, я что-то не видела такого засилья черных ногтей и бледных физиономий. И вон та лавка с горгульями, видишь? Мне кажется, в прошлый раз ее не было.
— Да брось ты, тут бизнесы должны появляться и исчезать со скоростью света, — отмахнулся Иван. — Золотое дно. Один прогорел — пять новых возникли… Пойдемте лучше кофе выпьем. Или еще можно пройтись через мост до Ламбертсвиля и там поужинать в какой-нибудь французской кафешке. Там есть одна, я помню…
— Нет, ужинать мы будем в «Одиллии», — твердо заявила Нэнси. — Я хочу пиано-бар и легкий флирт под звуки музыки. Для чего я красилась два часа, по-твоему? Мы так редко куда-нибудь выбираемся, имею я право оторваться на полную катушку?
— Ты уже отрывалась, — напомнила я. — В Нью-Орлеане. Помнишь, чем кончилось?..
В Нью-Орлеане все кончилось плохо, этого даже Нэнси с ее чувством противоречия не могла отрицать. С другой стороны, если бы не наша поездка туда прямо в канун урагана и наводнения, я никогда не встретилась бы с Антоном. А Нэнси с Иваном, вполне возможно, так и не пришло бы в голову пожениться.
— О, каамоон! — Нэнси беспечно махнула рукой. — Я теперь перед выходом из дома всегда смотрю прогноз погоды. И беру с собой зонтик.
Мы неторопливо двигались в толпе, иногда заглядывая в ярко освещенные лавки, полные экзотических вещиц, серебряных украшений, статуэток, стилизованного под старину оружия. Мой утонченный мальчик надолго застревал в крохотных арт-галереях, меня тянули к себе антикварные магазинчики с их древним барахлом, пахнущим пылью и временем. Нэнси с Иваном дружно западали на каждую лавку, торгующую кожей, неважно, что цены в Нью Хоупе кусались почище нью-йоркских, и мы все равно не могли позволить себе купить даже завалящий бумажник из лайки, даже нефритовую фигурку Будды величиной с мизинец, даже треснувшее китайское блюдце изумительного прозрачного фарфора. Денег у нас было в обрез, раз мы собирались провести вечер в таком респектабельном месте, как «Одиллия».
Быстро темнело, и городок стал еще нарядней от множества ярко освещенных витрин, свечек в стеклянных бокалах, горящих на столиках в каждом уличном кафе, от подсветки фонтанчиков на лужайках маленьких гостиниц. И толпа стала еще гуще, особенно у баров, где клубился дым коромыслом и стоял крепкий пивной дух. Все столики в открытых кафе по обе стороны улицы были заняты, и мы решили, что следует поспешить, если не хотим остаться без ужина.
— Смотри, какой роскошный кадр! — Нэнси подтолкнула меня локтем и быстрым движением сигареты, которую курила на ходу, указала направо. Там, на открытой веранде пивного бара, сидел действительно потрясающий парень: высокий поджарый блондин в калифорнийском стиле — ровный загар, широкие сильные плечи, выгоревшие пряди, белоснежные зубы, узкие бедра, синие глаза и мощная ширинка породистого жеребца, подчеркнутая классически потертыми джинсами.
— Голубой, конечно, — вздохнула Нэнси, с большим сожалением оглядываясь на этот идеальный образчик мужского шарма. — Вот беда. Что ни красавчик, то гей. Разбазаривание генетического материала…
— Ну, не обязательно, — вступилась я неуверенно, понимая, что Нэнси, скорее всего, права: так выпячивать свои достоинства позволяют себе в этой стране всеобщего ханжества и стерильной бюргерской морали только геи. Приличные отцы семейств носят мешковатые штаны, скрывающие скучные задницы клерков, и просторные майки, не скрывающие, увы, вопиющих пивных животов.
— На кого это вы там загляделись? — ревниво поинтересовался Иван, подхватывая Нэнси под руку. — Пошли, пошли! Надо Тошку вытаскивать, что-то он застрял в этом подвале!
Он толкнул дверь, и мы оказались в лавке, стилизованной под мрачное подземелье.
Здесь торговали якобы предметами искусства, но явно готической направленности: со стен пялились ужасные морды сатиров и горгулий, на специальных подставках висели амулеты разной степени мрачности. Уроборос во всех мыслимых вариантах — от браслетов до вышивки на шелке — непрерывно свивался в кольцо, пожирая собственный хвост. От благовоний, курящихся в каменных вазах, воздух казался плотным, тяжелым и приторно-сладким. Ритуальные ножи устрашающих форм лежали под стеклом прилавка, висели на стенах, и пламя светильников, искусно выполненных в виде факелов, оставляло на их лезвиях кровавые отблески. На отдельной полке у стены стояли книги — и новые, и довольно потрепанные. Я пробежалась глазами по корешкам: «Библия проклятых» Вендри де Савьери в двух томах, «Мистерия Темной Луны» Тимоти Родерика, Папюс, Ошо, «Записная книжка дьявола» Шандора Ла Вея, еще, разумеется, Алистер Кроули, несчастный сынок религиозных фанатиков-протестантов и папа сатанизма, почему-то скандинавские мифы и даже Гурджиев в переводе на английский. Там были еще какие-то книги, названия которых мне ни о чем не говорили, и огромное количество дешевых изданий в мягких обложках — похоже, пособия по оккультизму для начинающих.
