Деревянный Меч - Раткевич Элеонора Генриховна (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
– Это правильно, – с одобрением заметил он. – Обычная беда всех моих прежних учеников – самоуверенность. Еще учебный меч в руках держать не научился, а уже рвется размахивать боевым. Да не просто так размахивать, а в дело пустить. А ты, я гляжу, парень обстоятельный; не зная металла, за металл не хватаешься. И правильно делаешь. Что там у тебя – дубинка?
– Посох, – уточнил Кенет.
– Пригодится и посох. Цеп, тройной цеп… у тебя должно получиться. Инструмент привычный. А фехтовать поучись пока деревянным мечом. Там видно будет.
Кенет вздохнул с облегчением: решение Аканэ избавляло его от необходимости рассказывать о добровольно принятом на себя обете. Он и сам затруднился бы сказать, почему он так упорно держит в тайне свои обеты. Отчего бы и не рассказать всю правду – тем более учителю; тем более что в ней нет ничего зазорного? И устав вроде бы не запрещает. Во всяком случае, на глаза Кенету подобный запрет не попадался. И все же, несмотря на чисто мальчишеское желание похвалиться, несмотря на желание выглядеть в глазах учителя более достойно, Кенет хранил молчание и по-прежнему ревностно оберегал свой секрет. Вероятно, именно с ним и были связаны загадочные слова Юкенны о том, что может произойти когда-нибудь. Но Юкенна подробнее рассказать не пожелал, значит, и ему, Кенету, не следует. Да и рассказывать о чем бы то ни было Кенету не хотелось, ему хотелось слушать. Аканэ раскрывал перед ним целый мир – новый, интересный, загадочный, немного пугающий, но тем более притягательный. Кенет жадно впивал каждое слово Аканэ – и сведения об оружии, и правила поведения, и поучительные байки из жизни великих воинов. Словно маленький ребенок, он огорчался, когда надо было ложиться спать, ибо, словно маленькому ребенку, жить ему было интересно. Кенет проверял балансировку метательных ножей с тем же неизъяснимым восторгом, с каким младенец впервые запихивает ногу в рот. Он с нетерпением ждал, когда же Аканэ будет достаточно здоров, чтобы поблагодарить Юкенну за гостеприимство и отправиться домой: только там и начнется настоящее обучение. Аканэ, казалось, тоже чего-то ждал. Каждый раз он встречал Юкенну вопросительным взглядом, и каждый раз тот лишь пожимал плечами в ответ. Кенету очень хотелось узнать, чего же ждет учитель, но спросить он не осмеливался.
Однако вечным даже ожидание не бывает. Не прошло и четырех дней, как Кенет узнал, чего дожидался Аканэ. На сей раз в ответ на обычный немой вопрос Юкенна улыбнулся широкой долгой улыбкой и даже слегка зажмурился, словно от удовольствия.
– Рассказывай! – нетерпеливо потребовал Аканэ.
– Ну нет, – почти промурлыкал Юкенна. – Только после ужина. Такое надо рассказывать неторопливо и обстоятельно.
Кенет мигом накрыл на стол. Он не знал, что за новости принес Юкенна, но было очевидно, что для Аканэ они многое значат. Чтобы не заставлять его томиться ожиданием, Кенет постарался управиться как можно быстрее.
Юкенна и Аканэ принялись за еду. Какое-то время они жевали молча. Однако новость так и распирала Юкенну. Наскоро утолив первый голод, он жестом пригласил Кенета присоединиться и заговорил, не дожидаясь повторной просьбы.
– Это зрелище надо было видеть, – провозгласил Юкенна с набитым ртом. – Да ты ешь, малыш, не стесняйся… надо было видеть! Наместник все так хитро устроил – голова кругом идет!
– Значит, с больницей покончено? – перебил его Аканэ. Юкенна прожевал кусок и кивнул.
– Оказывается, он давно уже новых лекарей сюда выписал. Прибывали они по одному, и он их в своих покоях прятал. Могу себе представить! А с новой больницей совсем смешно получилось. В первый раз ее подожгли, так теперь он за дело похитрее взялся. Уплатил какому-то богачу, чтобы тот слухи распустил, будто собирается себе новый дом строить. А наместник будто и вовсе ни при чем. А на самом деле на стройке работали его люди. Как только стройку окончили, часа не прошло… – Юкенна завертел головой, – тут такое началось!
Аканэ весь обратился в слух. В глазах его появился уже знакомый Кенету томный блеск.
– В старой больнице ничего подобного не ждали. Наместник Акейро с них денежный отчет потребовал – тоже для отвода глаз. Будто он хочет выяснить, кто и сколько ворует, и ни о чем другом и думать не думает. А сделано все было совсем по-другому. Сразу же всех больных в новое здание перевезли, а там уже их новые лекари дожидаются, и служители все новые. Никого из прежних.
– А прежних куда? – жадно спросил Аканэ.
– А прежних всех до единого – ко всем свиньям. До захода солнца собрать манатки – и в пожизненное изгнание под страхом смертной казни.
– Всего-то? – недовольно поморщился Аканэ.
– Хорошенькое “всего”! – возразил Юкенна. – Да я головой ручаюсь – они бы предпочли, чтоб наместник велел бросить их в темницу или выпороть прилюдно. Кое-кто, по моему разумению, предпочел бы даже быть повешенным. А он их отпустил.
– Не понимаю, – протянул Аканэ.
– Не понимаешь, потому что здесь сидишь. Будь ты на площади, когда оглашали приказ наместника, живо бы уразумел. Он-то их отпустил. А жителям города прогуляться за городскую стену разве запрещал кто?
– А-а! – выдохнул Аканэ сквозь стиснутые зубы.
– Совершенно верно. Не все же в этой больнице поумирали. Кое-кто и живой выбрался, невзирая на лечение. Ну и родственники у погибших имеются. Не у всех, конечно, но тоже немало. Кто по-честному с больными обходился, тех, ясное дело, не тронули. Дали им приют в Ласточкиных гнездах, это за чертой города и не возбраняется. А остальные здорово пожалели о доброте наместника. Если успели, разумеется. Да ты ешь, парень, чего ждешь? Остынет ведь.
Кенет послушно откусил кусочек жареной рыбы и прожевал его, совершенно не чувствуя вкуса.
– По-моему, правильно, – заключил Юкенна. – Больно долго наместнику разбираться, кто там и что вытворял в этой больнице. Долго и сложно. Могут пострадать и невиновные. А те, кто там выжил, сами знают, кому и за что чем воздать. Ты успокоился? – обратился он к Аканэ.
– Да, – ответил Аканэ безо всякого выражения.
В ту ночь Кенет долго не мог уснуть. Спать ему хотелось, но он боялся закрыть глаза: воображение рисовало ему всевозможные картины, одну страшней другой. Зная, что доводилось переживать несчастным, угодившим в старую больницу, он не сомневался, что месть страдальцев была неслыханной. Старательно отгоняя от себя всякие мысли, Кенет ворочался с боку на бок почти до утра.
