Долг воина - МакКенна Джульет Энн (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗

Я с наслаждением погрузил руки в чистую воду, побрызгал ею на голову и лицо и ощутил, как жар уходит из моего тела. Сделав большой глоток, я посмотрел вверх, на голубое мраморное изваяние Дастеннина в короне из морских водорослей. Он бесстрастно выливал воду из огромной раковины, а позади него собирались грозовые тучи. Ты пощадил жизнь Д'Алсеннена в Бремилейне, о Владыка Моря, подумал я внезапно. Так пусть же он чего-нибудь добьется. Помоги нам освободить людей, все еще спящих в той пещере. Обращение к богам, казалось, удивительно гармонирует с историей о заклинаниях из времени мифов.

— Приятель, если ты закончил… — Конюх в ливрее Ден Хориента ждал, когда я отойду. Лошадь, которую он тренировал, жадно пила из стоящей рядом колоды.

— Конечно.

Я уже медленнее стал подниматься к резиденции Д'Олбриота. Обычная летняя духота неподвижно висела над сужающейся полосой рощи, которая цеплялась за подножие холма, под бахромчатой листвой роились черные мушки. Но тень деревьев сулила желанную передышку, а когда я поднялся на вершину холма, подул свежий ветерок. Здесь, между заповедными угодьями верхнего города, вилась большая ухоженная дорога. Никаким треснувшим плитам не дозволялось нарушать привилегии самых старых знатных Домов — Ден Хориента, Тор Канселина, Ден Лешейра, Тор Безимара. Я шел мимо высоких стен, защищающих сады вокруг просторных особняков, рядом с ними теснились более скромные службы и другие постройки. В это время дня движения на дороге почти не было, единственная повозка уже скрылась из виду, направляясь к какому-то отдаленному Дому, не так давно перебравшемуся сюда, чтобы спастись от всевозрастающей давки нижнего города.

Приближаясь к резиденции, я увидел на стенах часовых, медленно расхаживавших вдоль парапетов. Сторожевые башни, возведенные в неспокойные дни под Т'Алеоном, снова бдительно следили всеми своими бойницами, и на каждом карнизе развевался вымпел Д'Олбриотов. Исключительно все великолепие было выставлено на время праздника, чтобы напоминать гостям, с каким Домом они имеют дело, и наполнять членов обширной семьи гордостью за их Имя.

— Райшед! — окликнул меня мужчина, сидевший в сторожке, коренастый воин с бритой головой и сломанным носом. Он обучал меня борьбе, когда я впервые поступил на службу к Д'Олбриоту.

— Олас! — Я помахал ему, но не остановился и не поднялся по лестнице в свою новую комнату. Повышение по службе дает право на уединение, поэтому я спал в сторожке, а не в казармах, которые занимают один угол сада. Впрочем, оказалось, что эта привилегия имеет кисловатый привкус. При таком количестве родни, съезжающейся на праздник, шум ворот, всю ночь то открывающихся, то закрывающихся, мешал мне гораздо больше, чем знакомая суета казарм во время полночной смены стражи. Но будем надеяться, что большая часть гостей уже прибыла.

Резко свернув на посыпанную гравием дорожку, я поспешил к дому, высившемуся в центре четких узоров из живой изгороди и цветов. Темар должен присутствовать на приеме, и пока он не ушел, я хотел показать ему это первое продвижение к нашей общей цели. Затем я бы заслужил право уйти на полчаса с безжалостного солнца, чтобы поесть и выпить чего-то холодного, прежде чем отправиться на поиски вещей, перечисленных в его списке.

Оставляя позади роскошные гостиные, где дамы Имени делились сплетнями, накопившимися за половину сезона, я взбежал по широкому лестничному маршу на второй этаж, опережая лакеев, несущих снизу подносы с напитками. На этом этаже располагались частные салоны, предназначенные для сьера и эсквайров Имени. В них также шли оживленные беседы. За открытыми дверями я видел пожилых мужчин, занятых серьезным разговором. Рядом, внимательно слушая, стояли их сыновья и племянники, пока остальная молодежь обменивалась новостями и обещаниями обсудить все позднее.

Пройдя по коридорам, я поднялся на третий этаж, где коридоры стали уже, ковры под ногами — мягче, а затейливые узоры на стенах уступили место простой штукатурке со скромными трафаретными листьями и гирляндами, дополняющими роскошные гобелены. Приезжие слуги возились с сундуками и чемоданами, одни спокойно развешивали платья и выставляли любимые вещи, другие взволнованно бегали в поисках недостающего сундука. Местные горничные и лакеи степенно носили охапки пахнущего лавандой белья и вазы с цветами, готовя комнаты для тех, кто в последний момент неожиданно передумает и примет приглашение сьера.

Я свернул в боковой коридор. В самом конце его на стуле возле двери сидел паж. Увидев меня, он вскочил, но я жестом велел ребенку вернуться к азбуке. Он и без того весь день проводит на ногах, чтобы еще и я настаивал на должном почтении. И в дверь я могу постучать сам.

— Я бы хотел видеть эсквайра Д'Алсеннена.

— Входи, — сразу ответил юноша, и я открыл дверь.

Сьер распорядился, чтобы с Д'Алсенненом обращались так же учтиво, как с самим императором, и предоставили ему самое лучшее, самое прохладное помещение, имеющееся в наличии. Окна, расширенные при перестройке этого северного фасада, заливали комнату светом, Темар в мятой рубахе стоял у одного из них, зло скрестив руки па груди. Вид у него был бунтарский.

— Добрый день, избранный Татель. — Барышня Тор Арриал сидела на золоченом деревянном табурете, обитом тем же штофом, из которого был сделан полог старомодной кровати, занимающей половину комнаты.

— Барышня. — Я низко поклонился, помня о ее императорском наследии.

Ее лающий смех заставил меня поднять голову.

— Я не в том настроении, чтобы воспринимать лесть из-за титула, который больше подходит этим толпам девиц, заполонивших дом. Авилы будет достаточно.

— Как пожелаете, — осторожно сказал я. Фамильярность была допустима в дороге, но я не собирался называть барышню по имени, когда мессир мог это услышать. — Вы уже оправились от путешествия?

Вчера она выглядела ужасно, в пору класть на погребальный костер, каждый год возраста пригибал ее голову.

— Вполне, — заверила меня барышня. — Крепкий сон творит свое собственное Высшее Искусство.

— Райшед, я должен идти с тобой, — воззвал ко мне Темар. — Это моя обязанность, мое Имя придаст вес нашим просьбам.

— Каким образом, если никто не знает твоего лица? — ядовито поинтересовалась Авила. — Тебе нужно отстоять достоинство твоего Дома перед этими современными дворянами, прежде чем ты сможешь говорить от имени Кель Ар'Айена. А это означает обычный обмен любезностями, как того всегда требовал праздник.

— Я никогда не умел говорить любезности, — возразил юноша.

— Потому что ты никогда не утруждал себя этим, твой дед исполнял за тебя этот долг. Теперь ты не можешь уклоняться от обязанностей твоего ранга, — парировала Авила.

— Нам будет легче, если тебя узнают, Темар, — вмешался я. Вряд ли мессир Д'Олбриот поблагодарит меня, если парень сегодня куда-то отлучится. — И я уже положил начало поискам артефактов. — Я опустил ящичек на мраморный стол и нерешительно открыл его, чтобы показать находящийся внутри браслет.

Юноша жадно протянул руку, но тут же отдернул.

— В чем дело? — Авила с любопытством воззрилась на нас обоих.

Мы с Темаром дружно оглянулись на клинок, лежавший в ножнах на ореховом комоде у двери в туалетную комнату. Высшее Искусство заперло сущность Темара в этом мече на девять императорских эпох. Нет, он тоже не желал рисковать, трогая артефакт, в котором томится еще один заточенный ум.

— Дай мне. — Авила достала браслет и повернула его, изучая гравировку, почти стершуюся от старости, на потускневшем металле. — Ансель придумал эту эмблему, когда они с Летикой поженились.

— С госпожой Ден Реннион, — торопливо прошептал мне Темар. — Ее сестрой, ты знаешь.

Я кивнул. Я счел своим долгом заучить имена всех давно умерших колонистов, по в глубине моей памяти таились еще и воспоминания Темара, поставляющие такие ответы. Не скажу, чтобы это было очень приятно, но польза от них, бесспорно, имелась.

— Это браслет Джейса, привратника. Он помогал Летике создавать ее сад. — Авила провела морщинистым пальцем по вырезанной голове орлана, и слезы блеснули в ее выцветших глазах.