Тайный огонь - Страуд Джонатан (бесплатные книги полный формат txt) 📗
— Понятно. Да, он упоминал, что произошло что-то странное. Нет, он снова ушел. Сказал, что хочет проветрить мозги.
Второй голос что-то пробормотал, что — Майкл не расслышал. В голове пульсировала боль. Собственные руки, лежащие на столе, казались размытыми и полупрозрачными, как пустая кожура. Он видел сквозь них древесные волокна столешницы. Майкл внезапно ощутил пренебрежение: какие-то они ненастоящие! Один только нож выглядел реальным. Гладкий надежный металл… Мальчик крепко вцепился в него. А где-то за дверью Стивен продолжал, спокойно и уверенно:
— Ну, я не сомневаюсь, что в понедельник он захочет извиниться перед вами. Нет, когда он вернется, я не знаю. Очень любезно с вашей стороны. Я очень признателен вам за заботу.
Воцарилось длительное молчание. Голова Майкла свесилась к самому столу. Он видел сквозь собственный живот шкафчики, которые стояли у него за спиной. Серебристая пряжка ремня висела в воздухе, как волшебный самоцвет. Пряжка завораживала. По-своему она так же прекрасна… и так же таинственна, как любая из виденных им душ. Потрясающая красота…
— Майкл! — Это был голос Стивена. Брат стоял уже рядом. — Ты был совершенно прав. Никогда не видел подобной твари. Ужас!
Майкл переключился на обычное зрение и увидел, как пряжка потускнела, снова сделавшись невыразительной ременной пряжкой. Он устало поднял голову, боясь, что Стивен обратит внимание на его состояние. Майкл почему-то — он сам не знал почему — чувствовал себя виноватым, будто его застигли за чем-то нехорошим, и ему совсем не улыбалось, чтобы его принялись расспрашивать. Но брату было не до этого.
— Я просто не мог удержаться, Майки: я не мог не посмотреть, после всего, что ты рассказывал. Но я дождался, пока он повернется, чтобы уйти, и посмотрел на него со спины, и то краем глаза. Так что он наверняка ничего не заметил.
— Надеюсь, что нет!
— Ну, без этого было никак не обойтись. Главное, я его спровадил. Я ему ничего не выдал — разве что он и мои мысли читать может, а с этим уж ничего не поделаешь.
Майкл рухнул на стул.
— Что он говорил?
— То, чего и следовало ожидать. «Вы извините, что я вас беспокою так поздно. Крайне встревожен. Неприятный инцидент у меня дома. Ваш братишка, похоже, был расстроен…» Всякую такую фигню. «Я подумал, что мне следует заглянуть к вам и узнать, все ли в порядке». Держался он великолепно. Если бы ты меня не предупредил, я бы наверняка пригласил его сюда, чтобы он убедился, что ты дома.
— Этого еще не хватало! — Майкла передернуло.
— Как бы то ни было, потом он говорит: «Майкл сейчас дома? Я хотел бы поговорить с ним». Это звучало достаточно нормально, но мне все же показалось, что голос у него сбился, как будто что-то пыталось прорваться изнутри. Тут я и решил, что надо посмотреть на него самому. Я попрощался и, когда уже закрывал дверь, переключился. И знаешь — да, он действительно очень плохой. Дело не во внешнем виде, дело в этой алчности в глазах. Поневоле спросишь: что же он натворил, чтобы сделаться таким?
Стивен сделал паузу, но Майкл ничего не сказал.
— И насчет цвета ты был прав. И зубы… Но насчет крокодила — не знаю, по-моему, это все же не крокодил. Сам не знаю почему. Мне кажется, у крокодила голова не такая изогнутая, как ты думаешь? У него морда довольно плоская…
— Да какая разница?! — взорвался Майкл. — Ты его видел, ты это почувствовал! Злой он или нет? И чего он от нас хочет?
Мальчик швырнул нож на стол и зажал руками усталые глаза.
— Господи, Стивен, что с нами творится?
Он умолк. На кухне воцарилась тишина. Ответа не было.
Глава 19
Через некоторое время Майкл, молчаливый и притихший, пожелал брату спокойной ночи и заперся у себя в комнате. Мальчик чувствовал себя таким усталым, как еще никогда в жизни. Он подошел к кровати, погасил свет и рухнул навзничь, уставившись в потолок. Закаменев от напряжения, он лежал в темноте, слишком утомленный, чтобы шевельнуть хоть пальцем. Постепенно, незаметно, будто целую вечность спустя, его веки сомкнулись, и Майкл уснул…
…Уснул надолго, крепко, глубоко — но не переставая следить за светом, исходящим издалека. Вокруг царит тьма подземных глубин, но для него эта земля, лежащая над ним, — все равно что толща стекла или алмаза. Он проницает ее своим взором и видит то, что лежит вовне. Он различает облака, несущиеся в вышине, трепет крохотных зеленых созданий, восходящих и увядающих со сменой быстрых, как дыхание, сезонов, бесконечное мельтешение обитателей этого эфемерного мира, проживающих свои жизни и возвращающихся в землю.
Медленный вдох…
Тысяча жизней, и каждая из них подобна сверкающему самоцвету. Они движутся на поверхности, переливаются на свету, расцвечивая его тысячей дивных оттенков.
Медленный выдох…
И вот они умирают; их самоцветы тускнеют. Отбросы возвращаются в землю и медленно уходят к нему сквозь стеклянистую толщу, утратив всякую цену.
Он беспокойно ворочается под землей, и Майкл в своей постели прикрывает лицо рукой.
Мало-помалу он осознает парадокс: наблюдающий не может овладеть этими прекрасными душами, хотя и видит их, а владельцы душ не сознают всей их красоты, хотя эти души — их собственные.
И никому не дано преодолеть эту пропасть между обладанием и жаждой обладания. Кроме, быть может, немногих избранных…
Майкл чувствует во сне, как новообретенная сила нарастает в нем. Это дает прилив наслаждения, от которого голова идет кругом. Внезапно он слышит голос, окликающий его по имени. Мальчик скрывает свое наслаждение, ревниво и виновато. Щеки у него багровеют от смущения.
— Майкл! Зрение — это не единственный дар!
Голос звучит громко, совсем рядом. Он спешит выдать долго скрываемую тайну.
Глаза откликаются на голос. Они вспыхивают огнем. Но Майкл пока не отвечает.
— Тебе даны четыре дара, Майкл, и зрение — лишь первый из них!
Голос звучит все ближе, он убаюкивает сладким обещанием.
Сердце в ответ колотится все сильнее; ноги мальчика беспокойно дергаются на постели, но он пока не отвечает.
— Майкл, у тебя уйдут годы на то, чтобы обучиться остальному, если ты попытаешься сделать это самостоятельно. Но тебе не нужно постигать все в одиночку. Мы можем обучить тебя всему прямо сейчас, если ты только согласишься.
В голосе звучит уверенность. У Майкла начинают подергиваться пальцы…
— Хочешь ли ты научиться этому, Майкл?
Голова у мальчика дергается, глаза открываются. Они незряче бегают из стороны в сторону, туда-сюда, по комнате, потом он обращает взгляд в глубь себя, ища чего-то. Губы размыкаются; горло пересохло, но он все же выдавливает ответ:
— Да.
Теперь голос совсем близко. Майкл чувствует, как некто дышит ему в ухо, чувствует химический запах с металлическим оттенком, кислый, резкий запах… Издалека ощущает он подземный жар.
— Майкл, есть одна вещь, которую тебе следует знать. Твой брат — глупец. Он обладает силой, но не волей. Ему придется немало помучиться, чтобы использовать силу. Но ты можешь ему помочь. Ты прошел этим путем раньше его. Покажи ему пример. Он последует за тобой и будет восхищаться тобой, ведь ты первый по праву. Но пока что ничего ему не говори: сила с теми, кто хранит тайну. Он может попытаться лишить тебя первенства!
Губы Майкла кривятся во сне. Еще как может! Но теперь-то Майкл все понимает. Он будет осторожен.
— Майкл, иди ко мне. Дай мне коснуться тебя. Тогда ты познаешь четыре дара и все, что ты можешь делать с их помощью.
Майкл поднимается, сбрасывает одеяло с кровати. Глаза его смотрят, но не видят. В комнате прохладно, но он весь вспотел от далекого жара. Между сном и явью, он поворачивает голову к окну.
В окне маячит фигура.
Мальчик встает. Ноги чувствуют камень сквозь ковер.
Он идет навстречу фигуре, навстречу откровению.
