Архвы Дерини - Куртц Кэтрин Ирен (книга жизни .txt) 📗
Семинаристы начали переговариваться, сначала шепотом, потом все громче, Калберт поднял руку, призывая к молчанию, и все немедленно затихли.
— Никто из нас до сегодняшнего дня не подозревал об этом. Дерини владеют искусством обмана — но никакая магия не обманет Владыку Воинства Небесного! Господь поразил Джориана де Курси за гордыню и непослушание, и слуги Божий свершат правосудие. Завтра Джориана де Курси отвезут в Валорет, где он предстанет перед трибуналом архиепископа. Некоторых из вас могут попросить дать показания под присягой о его пребывании здесь, в Arx Fidei, ибо это немыслимо, что Дерини сумел подобраться столь близко к Святым Таинствам.
Им запретили обсуждать это происшествие между собой, но после повечерия, когда семинаристам полагалось быть уже в постели, Денис и несколько других старшекурсников переговорили все-таки в коридоре перед дортуаром с молодым отцом Ориолтом, кто единственный, кроме архиепископа, свитских и аббата, побывал в ризнице, куда отвели Джориана.
— Я не знаю, что случилось, — шепотом говорил Ориолт, и Денис придвинулся ближе, чтобы ничего не пропустить. — Я думал, у него просто голова закружилась от волнения и вчерашнего поста. У меня так закружилась слегка. Да еще вино, которое привез архиепископ, на пустой желудок...
— Но почему он звал на помощь? — спросил Вениамин, старшекурсник, который прислуживал у алтаря и который, как Денис и почти все собравшиеся, должен был пройти посвящение в сан будущей весной.
Денис, желая знать правду, осторожно вошел в мысли Ориолта, когда тот ответил, покачав головой:
— Не знаю. У него кружилась голова. Он еле дошел до ризницы. И там его чуть не вырвало. Я побыстрее снял с него облачение, думая, вдруг у него жар; а он дрожал как лист, и зрачки ужасно расширились. Де Нор велел дать ему еще вина, но это не помогло. Я боялся, что у него начнутся судороги, но потом он потерял сознание. И тогда де Нор велел мне возвращаться с ним заканчивать службу, сказав, что с Джорианом побудет отец Дарби. Наверное, Дарби учился на врача.
Ему пытались еще задавать вопросы, но Ориолт больше ничего не видел, и Денис знал, что он говорит правду. Они разошлись по спальням, поскольку разговоры во время Великого Молчания ночных служб были запрещены, и больше часа Денис пролежал в постели, глядя в потолок и размышляя об услышанном, и подозрения все сильнее терзали его душу. Недомогание Джориана, как его описал Ориолт, было весьма похоже на отравление или на...
Мераша! Снадобье Дерини, о котором знали немногие люди... болезнь Джориана могла быть вызвана именно им. Мераша была сильным, дурманящим сознание средством, которое создали сами Дерини еще века назад, чтобы учиться с его помощью контролировать себя. На людей она действовала как легкое успокоительное, но у Дерини вызывала, даже в малых дозах, головокружение, тошноту и утрату координации, делая невозможными концентрацию и использование психических сил. Денису давали ее несколько раз во время обучения, чтобы он узнал, как она действует, и научился противостоять, на случай, если враги используют мерашу против него; но никакое обучение не помогало полностью нейтрализовать ее действие — а Джориан этому вообще не учился. И вряд ли даже знал, что такое мераша.
Неужели Джориану дали мерашу? Неужели церковники прознали как-то о восприимчивости к ней Дерини и пользовались ею при посвящении в духовный сан, зная, что для людей она безвредна — зато мгновенно разоблачит Дерини? Выходит, нет никакой «божьей воли» в том, чтобы не допускать Дерини в церковь, а есть всего лишь воля самой церкви, человеческий запрет, продолжающий ограничивать их расу со времен реставрации Халдейна?
Вдруг он догадался, и как это можно было сделать: освященное вино! Ориолт заметил, что вино архиепископа было очень крепким. Архиепископ привозит с собой свое — и это никого не удивляет, потому что ему приходится по долгу службы объезжать разные приходы, а кое-где местное вино бывает весьма низкого качества.
И пользуясь своим вином, в которое кое-что подбавлено, он может не только потешить свой разборчивый вкус, но и не позволить ни одному Дерини получить сан, избежав Божьей кары, — а если кому-то из них уже удалось стать священником, успешно очистить алтарь от такой скверны...
Да, мераша должна быть в вине. И де Нор дал его Джориану выпить два... нет, три раза: дважды из своего потира и еще в ризнице, хотя там уже вино было неосвященное. Скандальное, святотатственное злоупотребление таинством, для которого вино предназначено, но зато это обеспечивает достижение цели и избавляет от страха перед Дерини... дает исключительную возможность отбора правильных кандидатов в священники и епископы!
Дениса даже затрясло, когда до него дошел весь смысл собственного предположения, он съежился под тонким одеялом, не желая верить. И все же необходимо выяснить, так ли это на самом деле... и придумать, как обойти это препятствие, поскольку его посвящение в сан состоится всего через шесть месяцев. О том, что будет теперь с Джорианом, которому так не повезло, лучше пока не думать.
Он заставил себя вспомнить, кто этим утром дежурил в ризнице, и перед мысленным взором его возникли лица двух семинаристов. Один из них ночевал в другой спальне, а второй, его приятель Элгин де Торрес, тихо похрапывал всего через несколько кроватей от Дениса.
Денис долго всматривался в темноту дортуара и, убедившись, что все спят, поднялся, набросил поверх ночной рубахи накидку и тихо подошел к кровати Элгина. Затем встал на колени у изголовья и легко коснулся кончиком пальца между глаз Элгина, усиливая тончайшую ментальную связь.
— Элгин, привозил ли сегодня архиепископ де Нор свое вино для богослужения? — спросил он, требуя ответа в виде картинки, а не слов.
В памяти Элгина сразу же всплыли воспоминания о его пребывании в ризнице — как капеллан де Нора вынимал из тюков пышные облачения, изукрашенные драгоценными камнями потир и дискос и, наконец, скромного вида флягу, из которой он налил вино в графин, предназначенный для выноса в алтарь.
Вот оно! Де Нор привез свое вино! Конечно, в него необязательно была добавлена мераша, но могло быть и так. Все четверо посвященных в сан, причащаясь, пили из потира архиепископа.
Как узнать, была ли мераша уже в вине, когда Горони наливал его в графин, или ее добавили позже? Ее могли подмешать и в графин с водой — не такое оскорбление таинства, но результат тот же. Интересно, когда Джориану дали выпить вина в третий раз, в ризнице, это было здешнее вино или опять из личного запаса де Нора? Зная это, можно было ответить на вопрос относительно воды... но рассказать мог только Ориолт, остальных спрашивать было небезопасно, а Ориолт уже спал и мог уехать прямо с утра, получив назначение.
Впрочем, вино или вода — разница небольшая. Добавление мераши в священный сосуд — дьявольское деяние, в результате которого только что посвященного богослужителя предает именно то таинство, что дает ему право отправлять церковную службу. Это напомнило Денису страшную историю времен Реставрации — негодяй-священник использовал при крещении отравленную соль для убийства новорожденного принца Халдейна. Денис до сих пор помнил, какое жуткое впечатление она на него произвела.
Однако осквернение вина казалось ему еще более чудовищным поступком, ибо искажало главное таинство церкви, пусть даже только для Дерини, желающего стать священником. И хлебом, и вином причащались лишь священники и епископы — благодарение Богу, никто другой из Дерини никогда не подходил к алтарю за утешением и прощением, даруемыми этим таинством.
Но священник-Дерини, причастившись мерашей, не мог даже отслужить свою первую в жизни мессу, ибо тот, кто его посвящал, тем самым его и предавал. Неудивительно, что столько лет среди священников нет и не было Дерини. Как мог кандидат уклониться — или хотя бы узнать, что надо уклониться — от того таинства, для отправления которого его и должны посвятить в сан?
Денис весь дрожал, выйдя из разума Элгина. Он поспешно скрыл следы своего пребывания в нем, углубив сон юноши. Подозрение необходимо проверить. Если ему удастся незаметно пробраться в ризницу, он может найти там доказательства — вдруг графины вымыты небрежно, а то и вообще не вымыты до сих пор, из-за суматохи, последовавшей за разоблачением Джориана.
