Изгнание - Лампитт Дина (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Наблюдая за ним исподтишка, она заметила, что отец Арабеллы, овдовевший, как она теперь знала, четырнадцать лет назад, испытывал не совсем обычные родительские чувства к своей дочери, которая явно похорошела, после того как Николь придала ее внешности лоск и красоту двадцатого века. «Если это действительно так, – думала актриса, – то мое положение очень скоро может сделаться просто невыносимым, и мне действительно придется уйти отсюда». Эта мысль, однако, была настолько пугающей, что Николь старалась не думать об этом. Но однажды, когда эти совместные обеды стали для нее слишком тягостными, Николь, забыв об осторожности, решила заговорить с ним:
– Сэр, что такого интересного вы во мне нашли? Вы смотрите на меня, не отрываясь, вот уже десять минут, и я была бы вам очень признательна, если бы вы объяснили мне причину.
Он слегка вздрогнул, но вспомнив, что в комнате присутствуют слуги, смутился:
– Извини, я делаю это не нарочно. Мои мысли на самом деле очень далеко отсюда.
– С королем?
– Да, – смущенно ответил он.
– И какое сейчас положение в стране?
Сэр Дензил взглянул на нее с неподдельным изумлением.
– Ты же никогда не интересовалась политикой. Почему же сейчас ты об этом спрашиваешь?
– Потому что обстановка очень уж напряженная. Надвигается гражданская война, и я хочу знать обо всем как можно подробнее.
Суровые черты лица сэра Дензила смягчились, что бывало крайне редко.
– Надвигается гражданская война, неужели? Откуда тебе это известно, дитя мое?
– Потому что это совершенно очевидно, – ответила она, чувствуя, что ступает на опасный путь, – мне кажется, что обстановка с каждым днем накаляется.
– Кто тебе об этом сказал?
– Я слышала, как вы обсуждали это с сэром Гэйлзом Хойтоном.
Кожа на лице сэра Дензила натянулась, из-за чего кости проступили еще отчетливей: это означало улыбку.
– Вообще-то подслушивать нехорошо, но если ты горишь желанием узнать…
– О, да, – она почувствовала облегчение от того, что смогла найти подход к этому суровому человеку.
– Твоя мать, конечно, была слишком молода, чтобы интересоваться политикой, – продолжал он, – хотя, если бы она была жива, я думаю, что теперь ее бы это тоже интересовало. У нее были неплохие мозги, но она умерла слишком рано.
– Сколько лет ей было, когда она умерла?
– Девятнадцать. Но разве ты об этом не знаешь?
– Я не была до конца уверена.
– Как тебе известно, она умерла, рожая мне сына, который тоже погиб. И потеря этого мальчика расстроила меня до глубины души.
– Меня удивляет то, что вы не женились снова и не попытались завести других детей, – ответила Николь с ноткой напряжения в голосе.
Смерть жены, несомненно, была для него тяжелой утратой, но смерть сына… это полностью меняло дело.
– Мне не хотелось больше делать этого, – бесстрастно ответил отец Арабеллы. – Два раза было для меня вполне достаточно. Во всяком случае, тогда я считал именно так.
«Два?!» – чуть было не воскликнула Николь, но вовремя остановилась, так как прекрасно понимала, что о том, что ее отец был вдовцом, когда женился на ее матери, девушка должна была знать наверняка.
Вместо этого Николь сдержанно произнесла:
– Понимаю, – и склонилась над тарелкой.
– Не думаю, что ты можешь понять меня, – тихо ответил сэр Дензил.
Удивленная, она вскинула глаза и заметила, что он знаком указал двум лакеям покинуть комнату.
– Я думаю, что сейчас ты уже в том возрасте, когда вполне можешь понять меня, – продолжал он, изучающе глядя на нее.
Актриса почувствовала, что сейчас она должна быть очень осторожной.
– Понять что? – настороженно спросила она.
– Что женщины всегда изменяли мне, Арабелла. Первая жена меня опозорила, а вторая никогда не любила. У меня не было ни малейшего желания рисковать своим счастьем и жениться в третий раз.
– Вы можете объяснить подробней?
– Да. Так вот, первая леди Локсли совершила ужасный грех. Она изменила мне, спутавшись с одним из лакеев, а потом сбежала вместе с ним в Лондон.
– Ого! – искренне удивившись, присвистнула Николь.
– Прошло несколько долгих лет, прежде чем мне удалось точно установить, что она умерла, и я получил возможность жениться снова.
– На Ара… моей матери?
– Она была уже беременна, – проговорил сэр Дензил подавленно, – она путалась с каким-то безродным неудачником, который, узнав, что она в положении, удрал из страны. Ее отец был в полном отчаянии и предложил мне жениться на ней.
– Она что-нибудь вам рассказывала?
– Она была счастлива, оттого что нашла надежный дом и человека, давшего имя ее ребенку. Это было все, чего она хотела. Так что видишь, дитя мое, – сэр Дензил поднял в ее сторону бокал с вином, – я, исходя из всего этого, только твой отчим. Между нами нет никакого родства.
Николь захотелось сказать: «И поэтому, грязный старик, ты положил на меня глаз? Ты вырастил Арабеллу, понял, что она умна и красива, и теперь у тебя кое-где зачесалось? Удивительно, как она смогла избежать твоих притязаний». Вслух же она произнесла:
– Смотрите, как интересно. История повторяется, и у меня тоже незаконнорожденный ребенок. Но мы с Майклом поженимся. Несмотря на создавшееся положение, он вряд ли от меня отступится.
– Я не желаю, чтобы его имя произносилось в этом доме, – сердито ответил сэр Дензил. – Его отец не только на стороне Парламента, он является одним из его членов. Конечно, он сейчас в Лондоне, где собирает парламентские войска. А преданный ему сын наверняка помогает своему отцу.
– А почему вы так ополчились против них?
– Потому что я привык служить королю. Монархия стоит за то, чтобы установить и укрепить статус-кво. И я никогда не был сторонником перемен, – он помедлил и осушил бокал с вином. – Но, в любом случае, Арабелла, твоя помолвка расторгнута и ты имеешь право выйти замуж за того, за кого захочешь, – его темные глаза блеснули, когда он посмотрел на нее поверх края вновь наполненного бокала.
Как ни странно, Николь стало его жаль. Наверняка он уже несколько лет мечтал жениться на падчерице и искал только подходящего предлога прекратить ее отношения с Майклом Морельяном. Но, скорей всего, Арабелла, также как и сама Николь, находила его неприятным и отталкивающим, так что в этом отношении ему здесь ничего не светило.
