Наемники Судьбы. Пенталогия (СИ) - Федотова Юлия Викторовна (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
– И зачем ерунду говорить? – не выдержал Хельги. – Дикая охота является каждому существу только раз в жизни. Это все знают.
После этого сообщения принц почувствовал себя почти счастливым. Если честно, не он один.
Вечером путники подошли к подножию Безрудных гор. Они не были высокими, ни в какое сравнение не шли с заснеженными пиками Сильфхейма или подпирающими небеса громадами арвейских вершин. Но старость, сгладившая их вершины, смягчившая очертания, придавала им своеобразное величие. Впрочем, принц этого не почувствовал. Он был разочарован.
– А говорили, Перевал – единственное место, где можно перейти через Безрудные горы! Подумаешь, горы! Холмы какие-то. Каждый дурак на вершину залезет в любом месте.
Меридит возразила скептически:
– Ну-ну. Попробуй залезь. А мы потом, так и быть, поищем твои косточки на склонах. Перевал – единственное место, где можно пересечь горы в относительной безопасности. Его охраняет древняя магия. Причем с каждым годом все хуже и хуже.
– Уж не настолько и хуже, – вздохнул Хельги. Ему эта древняя магия стояла поперек горла. Видимо, спригганы попадали в число тех существ, против которых она была направлена. – Знаете что, вы идите по дороге, а я где-нибудь в сторонке…
Меридит посмотрела грозно:
– Ты через Перевал ходил?
– Ходил.
– Не рассыпался?
– Не рассыпался.
– Значит, и теперь не рассыплешься. Безрудные горы не то место, где можно бродить поодиночке.
Хельги не стал спорить. Перевал грозил ему лишь комплексом неприятных ощущений, а горы – множеством реальных опасностей вроде голодного тролля, кобольдовой западни или какой-нибудь древней нежити.
Путь через Перевал занял у них весь следующий день. Он оказался совсем не таким легким, как ожидал наследник престола. Подъем утомил его очень быстро. Несчастный стал спотыкаться и падать. Спригган забрал у ученика весь груз, но скорости это почти не прибавило. Хельги ругался не хуже сильфиды, ему-то хотелось преодолеть Перевал как можно быстрее!
Эльф обратил внимание, какой необычной стала дорога. Относительно ровные и пологие участки заканчивались уступами высотой почти в рост. Сперва ему казалось, что эта гигантская лестница создана природой. Но на седловине, где рельеф не скрывали осыпи, стало ясно: тут потрудился кто-то древний и огромный. Как давно это было? Быть может, в те неизмеримо далекие эпохи, когда юные еще горы устремляли в небеса свои островерхие снежные шапки? Безжалостное время не сохранило никаких воспоминаний о великанах седой древности, – ничего, кроме этого безымянного памятника.
Хельги фыркнул:
– Это палеозойская складчатость, какие великаны? Когда эти горы были молодыми, на земле водились жирные, хвостатые земноводные, даже ящеры еще не появились. А дорогу строили совсем недавно, тысячелетий двадцать назад, не раньше.
– Угу, совсем недавно, – кивнула Энка, – давеча!
– Конечно, недавно. Если сравнивать с палеозоем.
– Ну если только с палеозоем! – Энка понятия не имела о палеозое – и не желала иметь.
– Какай же силой должны были обладать эти великаны, если их магия действует двадцать тысячелетий! – воскликнул потрясенный Эдуард.
– Зачаточной! – рявкнул Хельги. У него болела голова, и невежество окружающих раздражало больше обычного. – Любой дурак может высечь на камне магические символы, и они будут отравлять жизнь окружающим, пока камень не рассыплется. К тому же дорогу зачаровал кто-то другой, намного позднее. Не думаю, чтобы древние великаны имели что-то против спригганов. Нас тогда вообще не было.
Аолен погрустнел. Рассуждения Хельги были убедительны, но лишены всякой поэзии.
Преодолев наконец Перевал, они выбрали подходящее для засады место – небольшую расселину у подножия гор, хорошо укрытую от ветра и посторонних глаз. Отсюда прекрасно просматривалась вся древняя дорога, никто не мог проскользнуть незамеченным. Здесь им предстояло дожидаться появления Багоры.
Ожидание действовало на всех по-разному. Принц наслаждался отдыхом, эльф – тоже, хотя и не столь откровенно, Энка и Хельги изнывали со скуки, а Меридит взялась точить все имеющееся в наличии оружие – это ее немного развлекало. За дорогой следили днем и ночью, по очереди. Принц – только днем.
Время шло, а Багора все не появлялся. Энка уже начала беситься и роптать, зато Хельги нашел себе занятие: стал собирать образцы здешних руд. Скоро их скопилась целая куча. Энка удивилась:
– Не пойму, почему эти горы называются Безрудными, раз здесь полно руды?
– Это человеческое название, – пояснила Меридит. – Когда в здешние края пришли люди, они не смогли отыскать руду, она вся была уже давно заговорена кобольдами. А мы эти горы так и зовем – Кобольдовые.
– А мы – Южные, – добавил Хельги.
– Дурость какая! – возмутилась сильфида. И Аолен был с ней согласен, спригганское название решительно не вязалось с суровым обликом северных гор.
– Но они же на юге от наших земель.
– Все равно. Могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее. Слово «южные» подходит им, как рога ослу. У спригганов все названия такие глупые?
Сильфиде очень хотелось поспорить, но Хельги не поддавался на провокацию. Он не испытывал никакой любви к собственному народу и не считал необходимым его оправдывать
… Детство всякого сприггана – пора отнюдь не безоблачная, и людей трудно за это упрекнуть. Кому понравится обнаружить, что в колыбели вместо собственного драгоценного чада лежит мерзкий подменыш? Понятно, что любимцами семьи эти создания не становились. Их терпели. Из страха за судьбу собственного ребенка. Всем известно: сколько раз ударишь подменыша – столько будет бито твое родное дитя. К несчастью, правило это касалось только матери с отцом, окружающие вольны были обращаться с чужаком как им заблагорассудится. В результате спригганы с детства проникались ненавистью к роду человеческому.
Но та, которую Хельги называл матерью, та, что дала ему имя, – нет, конечно, она не любила его, но… жалела.
Хельги помнил – спригганы все помнят – как она укачивала его, вредного, вечно голодного и орущего, прижимала к груди и называла «бедным маленьким чудовищем». Да и позднее, когда отпали все основания называть Хельги чудовищем – ни у кого в Рун-Фьорде не было ребенка с такой красивой мордочкой, – она по-прежнему была добра к нему, хорошо кормила и защищала от гнева ярла, имевшего дурную манеру швырять в подменного сына тяжелые предметы.
И когда спустя тринадцать лет за Хельги пришли и привели на обмен ее родного сына – не истощенного заморыша, а здорового, крепкого, обученного военному делу мальчишку, – у нее хватило доброты сунуть в руки Хельги узелок с наспех собранной едой и поцеловать его на прощание.
Непривычные к подобным нежностям спригганы подняли было Хельги на смех, но тут же пожалели об этом. Обозленный выкормыш фьордингов всеми зубами и когтями вцепился в глотку ближайшего обидчика, насилу отодрали. Это внушило им должное уважение.
– Вот получай своего отпрыска! Да поосторожнее с ним, он у тебя бешеный! – так был представлен Хельги своей настоящей матери.
Никто не назвал бы встречу трогательной. Еще очень молодая, мрачного вида женщина кивком головы пригласила новообретенного сына в каменный сарай, служащий ей домом, а сама куда-то удалилась. Хельги вошел и огляделся. Жилище было убогим и грязноватым, особенно по сравнению с хоромами ярла. В центре – очаг, вокруг – шкуры для спанья, сбоку – большой ларь и полка для посуды. Ближе к выходу – подстилка, на ней – четверо замызганных, вонючих и забитых человечьих детенышей. Хельги с жалостью подумал о тех, кого они заменяют.
– За каким демоном тебе столько детей? – было первое, что он сказал матери. – Уж лучше бы ты избавлялась от них, чем отдавать мучиться!
– Тебя не спросила, – прошипела та.
Год прожил Хельги в Сером Дольмене, постигая все, что положено знать и уметь каждому сприггану. Период этот он никогда не считал приятным. Соплеменники нравились ему не больше, чем люди Рун-Фьорда.
