ЛЮДИ КРОВИ - Троуп Алан (книга бесплатный формат .txt) 📗
– Он тебя найдет, – успокаивает она меня, поглаживая по спине. – Я буду с тобой всю жизнь, Питер. Постарайся выдержать несколько дней без меня.
Потом я позволяю опрокинуть себя на ложе из листьев и веток. Я забываюсь, вдыхая ее запах, отдаваясь счастью принадлежать той, которая отныне принадлежит мне.
11
Мы одновременно выпрыгиваем из пещеры в ночь.
– Как мне не хочется с тобой расставаться! – говорит Элизабет.
Еще несколько минут она летит рядом со мной, потом тяжело вздыхает, резко сворачивает и несется через равнину. Скоро я совершенно теряю ее из виду. Я поднимаюсь все выше и выше – Страна Дыр лежит подо мной маленькая и темная, скрывая во мраке мою любимую.
Половинка луны светится на темном небе, как будто половинка золотой монетки на черном бархате. Она освещает землю, лежащую подо мной, делает тени более резкими, удлиняет их. Ночь в Стране Дыр – время теней. Лунный свет следует за мной, когда я пролетаю над огнями Фолмута и бухтой Монтего. Он мерцает в волнах, когда я оставляю сушу позади и лечу над морем.
Это в Стране Дыр с ее сумасшедшим чередованием холмов и долин я теряюсь, а здесь, над морем, чувствую себя уверенно. Я падаю к воде, сложив крылья, в последний момент расправляю их и скольжу над самой поверхностью. Свежий соленый воздух наполняет мои ноздри, я с удовольствием вдыхаю его после тяжелых ароматов цветов и буйной растительности.
На секунду во мне пробуждается ощущение вины: почему я не чувствую себя печальным оттого, что расстался с Элизабет? Во всяком случае счастлив я не потому, что ее нет рядом со мной. Все, что я сейчас переживаю, – величайшее приключение в моей жизни. Я уже пересек значительную часть океана, чтобы найти свою возлюбленную. Я нашел ее, дрался за нее, убил соперника и завоевал ее. Оставаться и дальше в Стране Дыр, охотиться, спать, заниматься любовью значило не сделать ничего, чтобы довести все до логического завершения.
Кроме того, я не мог не чувствовать, как сопротивляются, ноют мускулы, стоит мне взмахнуть крыльями, как устали мои чресла Несколько дней передышки вовсе не повредят мне, прежде чем я снова увижусь с невестой.
Я добираюсь до «Большого Бэнкса» за час до рассвета и благодарю судьбу за то, что катер по-прежнему стоит на якоре целый и невредимый, каким я и оставил его. В мое отсутствие поблизости пришвартовались яхта и траулер, и я рад, что успеваю до света приземлиться на палубу, изменить обличье, спуститься по ступенькам в каюту. На меня наваливается страшная усталость. Усилием воли заставляю себя развернуть карты, посмотреть координаты Фолмута и задать их автопилоту. Желудок урчит: полет над морем и перевоплощение отняли у меня много сил. Почти засыпая на ходу, я откладываю расстояние на шкале, щелкаю выключателями, запускаю двигатели, прислушиваюсь к их реву, переходящему в утробное урчание. Потом я включаю генератор, кондиционер, и молчаливое до этого судно начинает слегка вибрировать, гудеть и ворчать. Стонет лебедка, наматывая якорный канат.
Перед тем как пойти удостовериться, что с якорем все в порядке, я достаю из морозилки кусок филе и кладу его в микроволновую печь.
Разбуженный моими действиями владелец яхты выходит на палубу. Его судно стоит в нескольких дюжинах ярдов от «Большого Бэнкса». Совершенно голый, как и я, он некоторое время наблюдает, как я снимаюсь с якоря, потом поворачивается ко мне спиной и мочится за борт. У меня возникает мгновенное желание съесть его, полакомиться его свежим мясом вместо того, которое сейчас размораживается в микроволновке, но я отказываюсь от этой идеи. За последние несколько недель у меня было более чем достаточно человеческого мяса. Сейчас я предпочту обычный бифштекс. Мужчина оборачивается и машет мне рукой. Я машу в ответ, иду на камбуз, вынимаю из печки еле теплый кусок мяса, капая на себя кровью, несу его на мостик, откусывая на ходу. Продолжая есть, я завожу мотор и правлю в море. Чуть позже, когда Кайман Брак уже скрывается из виду и со всех сторон меня окружает только голубая вода, я запускаю автопилот и позволяю себе роскошь горячего душа и чистой постели.
Лежу на свежих простынях в том ужасном состоянии перед сном, когда усталость столь сильна, что организм не может расслабиться. Раздумываю о том, как посмотрит Элизабет на мою привычку спать в постели. Конечно, она знает, что цивилизация существует. Она говорила мне, что видела в маленьких городках, куда ей разрешали выбираться с братом, ветхие домишки и дома получше в Трое и Варсопе, поразившие ее своей современной обстановкой. Но она-то сама выросла без всего этого. Я улыбаюсь, представляя мысли, как она широко откроет глаза, когда я покажу ей настоящий мир. Сколькому мне предстоит ее научить! Я чувствую себя настоящим Пигмалионом.
Подумав о Элизабет, я тут же начинаю по ней тосковать, воображение рисует мне ее то в человеческом, то в настоящем обличье. Мне хочется поторопить свой катер, чтобы он поскорее домчал меня на Ямайку. Там я выдержу этот пир, каков бы он ни был, и – в обратный путь, домой. А дома все будет замечательно. Это я точно знаю. Просто должно быть. Элизабет получит все, что пожелает. У меня хватит денег и власти, чтобы дать ей это. Перед тем как. уснуть под монотонный гул моторов, я вспоминаю один из отцовских наказов. Лучше бы мне его не вспоминать!
– Помни: когда-то мы правили миром,- говорил мне отец. – Мы потеряли свою власть лишь потому, что полагали, будто она дана нам навеки. Берегись самодовольства, Питер. Это наш главный враг.
12
Мне нравится, как острова вдруг вырастают из воды в открытом море. Мой родной остров – Кровавый риф, прячется за Майами. Всякий раз, как я покидаю Кокосовую рощу, мне приходится вести лодку вслепую: остров открывается моему взгляду лишь тогда, когда я пересекаю бухту. Он как будто дразнит меня: сначала показывает лишь несколько деревьев – тонкие черные палочки на горизонте, и лишь потом, по мере того как я к нему подплываю, постепенно увеличивается в размерах.
Ямайка вначале дает о себе знать слабым свечением на горизонте. Это происходит на вторую ночь моего путешествия. Хотя я знаю, что нахожусь еще слишком далеко от берега, все же пытаюсь связаться с ней.
– Элизабет! – беззвучно зову я.
– Питер? – отвечает мне незнакомый голос.
Слышно плохо, но голос явно мужской. Я отвечаю не сразу: кто это? почему не она? что с ней?
– Да, – наконец говорю я.
– Это Дерек, брат Элизабет. Я должен встретить тебя…
– С Элизабет все в порядке?
– О, разумеется! – говорит он. – Я думал, ты знаешь… Ей нельзя…
– Что нельзя?
– Проклятая традиция, знаешь ли. Такая ерунда! Но отец и мама настаивают на соблюдении старых традиций. Честное слово, я с ними уже много раз ругался из-за этого. Мне случалось сказать им пару ласковых слов… Ну, в общем, ты понимаешь…
– Дерек! – перебиваю я. – О какой такой традиции ты говоришь?
– Элизабет тоже считает, что это глупо. Она тоже не понимает, почему вам нельзя видеться и разговаривать до начала пира. Я все пытался втолковать отцу, что ты уже видел все, что она может тебе предложить. В конце концов, она носит твоего детеныша… Но отец никогда не пойдет против мамы, – его хихиканье явственно звучит над Ямайкой, – и тут я его понимаю!
– Ты можешь передать ей, что я по ней скучаю?
– Конечно. Она говорит, что не может дождаться, когда снова будет с тобой.
Я улыбаюсь от счастья.
– Питер… Ты где сейчас? – спрашивает Дерек.
– Я не совсем уверен, но, по-моему, я должен доплыть до Фолмута завтра днем.
– Сделай мне одолжение, старина! Не можешь ли ты немного отклониться? Плыви в Устричную бухту. Тогда мне не придется тащиться в Фолмут. Мне бы не хотелось там появляться некоторое время.
Я пожимаю плечами:
– Пожалуйста.
– Тебе там больше понравится, чем в Фолмуте. Вода ночью там просто фосфоресцирует… – он делает паузу, но не похоже, что ждет от меня вопроса или замечания. Скорее, он просто думает о своем. Через несколько секунд продолжает:
