Бегущая (СИ) - "Электра Ди" (мир книг TXT) 📗
Обуреваемая чувствами Наталья вскочила на колени, и с горящим взором уставилась на Адару.
— Пообещай мне, что когда я выйду замуж и ты…. Ну, в общем, мы останемся подругами, и ты будешь навещать меня. Обещаешь?
Адара улыбнулась и ответила:
— Обещаю.
В темноте Наталья не могла разглядеть ту грусть, которая в тот момент отражалась в глазах Адары.
На следующий день, все шло своим ходом. Утренние ванны, уроки танцев, обед, сон и так далее. Но в воздухе, как будто что-то неуловимо изменилось. Адара чувствовала, как за ней постоянно наблюдают. Однажды, когда она проходила из общего зала в библиотеку, она остановилась пред зеркалом, чтобы рассмотреть свое отражение. Она увидела, как изменилось ее тело. Оно уже не принадлежало девочке-подростку. На нее смотрела молодая женщина, с небольшой грудью, развитой грудной клеткой, красивыми руками, тонкой талией и круглыми бедрами. Только глаза остались совсем такими же, как в детстве, они были грустными, серьезными, живыми, серые с металлическим отливом — это были глаза ее матери. Пока Адара разглядывала себя в зеркало, она заметила, как за спиной из-за занавески выглядывает чье-то лицо. Она резко развернулась, но уловила лишь колыхание ткани. Адара была почти уверенна, что это был сам Гасан Бей.
Вскоре стало известно, что через неделю назначены торги, и всех девушек, которые предназначались на продажу, начали усиленно приготавливать. Им шили одежды, умащивали тела и подбирали прически и украшения. Поскольку ожидали Стаковского, то некоторым женщинам с серыми глазами перекрасили волосы в светло-коричневый цвет, чтобы Адара была не единственная на этих торгах, и было бы ощущение разнообразия. Все находились в определенном возбуждении. Некоторые девушки начинали ссориться между собой из-за нарядов, а иногда доходило даже до драки, но Зайнап строгим взглядом и крепкими руками разнимала дерущихся девиц.
Адара же испытывала непонятное беспокойство. Она словно забыла что-то сделать и не как не могла вспомнить, что именно. Она покорно исполняла все, что ей говорили, принимала участие в примерках, учила танцы для будущего мужа, между тем, как мысли ее были далеко. И вот однажды когда она ждала своей очереди на подбор прически и от нечего делать смотрела в окно, выходящее на центральный двор, она увидела, как два евнуха вынесли из дома на носилках, что-то завернутое в черный мешок, погрузили в фургон, и тот уехал. У Адары сжалось сердце. Она встала и направилась к Зайнап, которая в это время в соседней комнате выбирала наряд для Натальи. Адара решительным шагом вошла внутрь и с суровым видом уставилась на домоправительницу, буквально съедая ее глазами.
Все замерли, а Зайнап спокойным голосом поинтересовалась, что ей нужно.
— Хочу видеть Лейлу. — Потребовала Адара.
— Это невозможно. — Ответила та, между тем губы ее сжались.
— Почему?
Зайнап молчала.
— Потому что она умерла, да?
Адара тяжело дышала, грудь ее готова была разорваться от сдерживаемых слез и ненависти ко всему на свете.
Зайнап посмотрела в глаза Адаре и произнесла:
— Идем со мной.
Она вышла. Адара последовала за ней. Домоправительница привела ее в комнату, где обычно кормили Лейлу, потом открыла дверь в ванну. На полу, в луже крови валялись осколки зеркала, висевшего когда-то над умывальником, вокруг были отпечатки ног.
Адара застыла на месте.
Зайнап тихо рассказывала:
— Ей стало лучше, и ей позволили самой ходить в туалет, хотя со связанными руками. Она разбила головой зеркало, затем об выпирающий осколок, оставшийся на основании, изрезала себе висок и шею. Когда евнухи прибежали на звук разбитого стекла, она уже истекала кровью. Смерть была почти мгновенной.
Адара молчала. Она посмотрела себе под ноги и увидела, как пол, состоящий из черно-белых плит начал дребезжать. Вдруг, одна плита сдвинулась чуть в сторону и провалилась, за ней последовала другая, за ней третья. Адара крепко зажмурила, а потом открыла глаза — пол был на месте. Она медленно развернулась и отправилась обратно в комнату для примерок. Вокруг была сплошная тишина, будто во сне. Все куда-то исчезло, ни смеха, ни плеска воды, ничего. Она вошла внутрь и опустилась на ковер.
К ней тут же подбежала Наталья.
— Адара, что с тобой? — Позвала она подругу. — Адара! Зайнап, Зайнап, иди сюда. — Кричала Наталья.
На крик прибежала Зайнап и несколько евнухов. Они отвели Адару в спальню и, напоив ее отваром из трав и меда, уложили в постель. Наталья и еще два евнуха остались рядом с ней.
Адара никогда не падала в обморок и не плакала, за исключением тех случаев, когда была уверенна, что ее никто не видит. Но смерть ее случайной сокамерницы привела ее в какое-то оцепенение, словно этот факт явился последним ударом молота по сердцу, которые все наносила и наносила жизнь, пытаясь раздробить хрупкий орган на куски. Адаре казалось, что вся она рассыпались на миллиарды осколков. Она не хотела ничего. Ей не было физически плохо, не кружилась голова, но сон и оцепенение сковали ее всю. Вокруг происходила какая-то жизнь, мелькали лица людей, что-то обеспокоено щебетали приходящие навестить ее девушки, ей всовывали в рот какую-то еду, но все это было как будто не с ней. Адара приходила более-менее в себя только по ночам, когда вокруг не было никого, и луна или свет уличных фонарей, заглядывали в окно.
На третью ночь своего оцепенения, когда Адара лежала в постели, глядя сквозь стекло на качающееся дерево, она услышала рядом со своей комнатой, куда ее поместили отдельно ото всех, тихий шепоток переругивающихся людей. Она тут же узнала голос Зайнап, а вот второй был ей знаком, но она никак не могла опознать его.
— Если вы повезете ее в таком виде, она умрет у вас по дороге. — Доказывал голос Зайнап.
— Не умрет. — Жестко возражал второй голос.
— Что наркотой ее напичкаете?
— Не знаю. Но торги состояться. Я уже всем разослал приглашения и запись.
— Да какой она сейчас товар. Она еле на ногах стоит.
— Твоя задача поставить ее на ноги к выходным Зайнап. — Жестоко, повышая тон, приказал второй голос. — Мне все равно, как ты это сделаешь. Но я жду Стаковского и не хочу, чтобы меня закопали совочками в моем же саду. Она будет на торгах или ты оставшуюся жизнь проведешь в дешевом борделе в роли бон-бон.
За дверью повисла тишина, после чего голос Зайнап тихо сказал:
— Хорошо Гасан бей, она будет готова.
Торги
И Адара была готова. В прекрасный солнечный день конца лета, день назначенных торгов, она, как и все двадцать девять девушек, вышла из дома и села в один из длинных белых автомобилей вместе с остальными. Наталья пристроилась рядом с ней и всю дорогу пыталась отвлечь ее разговорами. Та, молча, слушала подругу, изучая дорогу за толстым темным стеклом машины, или разглядывала наряды обитательниц гарема предназначенных для продажи. Все они имели яркие одежды из тонких тканей, искусный макияж, прически, украшения, одним словом все, чтобы подчеркнуть прелести каждой. Осмотрев себя, она обнаружила, что стала единственной обладательницей темных тонов. Ее одели в шаровары из полупрозрачной черной материи, вышитой серебром по низу, того же цвета лиф и сандалии. Поверх была серебристая туника из воздушной ткани, без рукавов, скрепленная на плечах заколками с черными камнями. Волосы были распущены и украшены серебряной нитью, обвитой вокруг головы. Одеяние оказалось более чем скромным, но Адара была удовлетворена и понадеялась, что оно будет привлекать к ней меньше всего внимания.
Она даже не представляла, сколько нервов стоило Гасан бею нарядить ее. Поскольку вид у Адары был болезненный и печальный, никакие разноцветные одежды не шли ей. Напротив, они только подчеркивали ее бледное лицо, горящие глаза и темные круги под ними. В результате Гасан бей, впервые решился облачить свой товар в черное, немного разбавив серебром. Однако когда он увидел Адару полностью одетой и слегка накрашенной, он остался доволен, так как этот скромный наряд весьма подходил ее серьезному лицу и выгодно выделял Адару среди прочих девушек. Но про себя Гасан бей подумал: «все на свадьбу, одна на похороны. Как бы не решили, что она больна или, еще хуже — при смерти». Торговец ненавидел черный цвет.
