Голос Немого - Кузнецова Дарья Андреевна (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Буду считать это знаком. Да, пусть это совсем не то, чего хочется, но все же лучше, чем ничего.
Я пристроил дощечку на колене, жена обеими руками оперлась о мое плечо, с любопытством следя за моими действиями. Но написать многое я не успел. «Тия, спасибо тебе за…» — а дальше мою руку накрыла ее ладошка.
— Не надо, — тихо попросила женщина. Я в недоумении уставился на нее, а Тия в ответ вымученно, нервно усмехнулась. — Меня и так начинает трясти, стоит только об этом вспомнить. Кажется, я всю оставшуюся жизнь буду видеть в кошмарах этот момент и не успевать на ту долю мгновения, которую… — она запнулась и закусила губу.
В ее глазах стояли слезы. Те самые, не пролитые при посторонних, потому что должно держать лицо. Час назад это была решительная, уверенная в себе и своих силах фира, четверть часа назад — сосредоточенная на важных вопросах правительница, а сейчас — напуганная девочка. И самое удивительное, она ни мгновения не лгала в чувствах — ни тогда, ни теперь. Просто до сих пор нужно было решать другие задачи, а сейчас она позволила себе вспомнить, что под оковами воспитания и долга ей по-прежнему семнадцать лет.
Семнадцать лет, ржа меня побери! Где бы это записать, чтобы постоянно помнить?!
— Давай лучше… — вновь пауза, быстрый судорожный вздох — чтобы сдержать слезы. — Давай лучше забудем обо всем этом, хотя бы до утра, ладно? Про Хаос, про этих существ, про то, что было на поле, про эту мертвую жрицу… — Она затрясла головой, закрыла ладонями лицо, потерла глаза и сдавленно пробормотала: — Не хочу… Стьёль, помоги мне забыть обо всем этом, хорошо? — Вновь подняла на меня взгляд, полный надежды. — Пожалуйста!
Только ждать, пока я как-то отреагирую на эту просьбу, Тия не стала. Поднялась, стоя коленями на ложе, поцеловала меня, но тут же вновь отстранилась, чтобы устроиться поудобнее. Перешагнула мои бедра, уселась верхом, обхватила обеими ладонями мою голову и возобновила поцелуй — жадный, отчаянный, лихорадочный. Я обнял ее, мягко гладя по спине и шее — не столько лаская, сколько успокаивая. Тия вся дрожала, и совсем не от возбуждения.
Я обхватил ладонью ее лицо, прервал поцелуй, чтобы губами собрать соленую влагу со щек. Женщина опять судорожно всхлипнула — и наконец разрыдалась, уткнувшись лбом в мое плечо. Глухо, тихо, безнадежно.
Как большинство мужчин, я обычно терялся при виде женских слез, испытывал глухое бессильное раздражение. Чаще всего причины их казались нелепыми, непонятными, и было совершенно неясно, что с ними нужно делать.
Да, пожалуй, в моей жизни до сих пор и не попадалось женщин, чьи слезы действительно имели какое-то значение. Любовницы, чьей самой большой трагедией являлся сломанный ноготь или наигранная ревность? Проще всего в таких случаях было молча отвернуться и уйти, и проблема решалась сама собой. Не только в этот момент, но и на будущее: прекрасно видя мое недовольство, в следующий раз они себе подобного уже не позволяли.
Конечно, была еще мать, которую я, в отличие от братьев, помнил хорошо: мне исполнилось шестнадцать, когда она умерла. Но королева никогда не позволяла себе плакать, тем более при детях, и это только дополнительно утвердило меня в мысли, что женские слезы не дороже воды.
А сейчас у меня на руках рыдала молодая женщина, и ощущения в связи с этим были… странные. Мысль уйти, оставив ее наедине со всем этим, показалась гадкой и низкой. Наверное, потому, что я понимал: у этих слез есть серьезная, весомая причина.
Желание помочь, как-то поддержать, успокоить было новым и непривычным, но оно разбивалось о все то же бессилие. Я понятия не имел, что могу сейчас сделать для своей жены. Оставалось только гладить ее по волосам и спине, прижимаясь щекой к макушке, и пытаться через прикосновение, через близость передать хотя бы толику своего спокойствия. Как жалко, что боги совершенно обделили меня талантом настройщика душ…
Слезы утихли быстро. Кажется, в этой короткой вспышке выплеснулось скопившееся напряжение — страх первого серьезного боя, близкое знакомство с Держащим-за-Руку. О том, что жрица умерла на глазах кесаря, я тоже уже знал от сегодняшних гостей. С одной стороны, казалось бы, ничего страшного, потому что смерть — это часть жизни. А с другой — это не страшно для человека, встречавшегося с гораздо более грязными ее сторонами, но никак не для девочки, росшей всю жизнь фактически в теплице.
— Спасибо, — хрипловато прошептала Тия, потерлась щекой о мое плечо. — Наверное, просто надо было выплакаться. Ты меня очень, очень напугал сегодня… То есть, конечно, не ты сам, а эти, черные.
Я нервно хмыкнул в ответ, женщина подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.
— Что?
Я неопределенно пожал плечами, но все-таки подвинул дощечку ближе и честно написал: «Да я и сам испугался». Тия, прочитав, отчего-то негромко засмеялась и коротко поцеловала меня в губы. Кажется, не поверила. Потом посерьезнела, погладила меня ладошкой по щеке, кончиками пальцев очертила контур губ, провела по спинке носа ко лбу, по краю пересекавшей его повязки. Странное прикосновение.
— Стьёль, пообещай мне быть аккуратнее, ладно? — хмурясь, попросила она. — Я понимаю, что сейчас от тебя совсем ничего не зависело, и вообще ни от кого не зависело, но… просто пообещай. Мне так будет спокойнее. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, и совсем не по тем причинам, о которых говорил Даор, — женщина чуть поморщилась. — То есть и по ним, конечно, тоже, но… Понимаю, это звучит не очень-то убедительно буквально на второй день знакомства, но ты мне нравишься, по-настоящему. И я не хочу учиться жить с кем-то другим, не хочу выбирать кого-то другого. Я уже к тебе почти привыкла. Хотя… знаешь, ты странно на меня действуешь, — пробормотала Тия, опять устроив голову у меня на плече. Пальцы ее принялись теребить ворот моей рубашки, как будто это помогало женщине собраться с мыслями. — Я даже со своими братьями и сестрами — ну, остальными детьми кесаря — никогда настолько не забывалась и не теряла самообладания. Даже страшно. Когда ты рядом, мне совсем не хочется думать, участвовать в важных разговорах, строить из себя настоящую правительницу. Хочется вот так сесть, закрыть глаза и поверить, что все проблемы рассосутся сами собой. Не просто хочется. Кажется, что это действительно случится. Может, я правда влюбилась? Как ты считаешь, можно влюбиться на второй день знакомства? — полюбопытствовала она и даже отстранилась, чтобы заглянуть мне в лицо, всерьез ожидая ответа.
А я только и сумел неопределенно пожать плечами: эта девочка опять ставила меня в тупик потрясающей смесью детской непосредственности и рассудительности взрослой, умудренной опытом женщины.
Тия на такой ответ не обиделась, очень понимающе усмехнулась — как будто это я пришел к ней, взрослой и мудрой, со странными вопросами — и легко коснулась губами моих губ, ставя в разговоре точку.
— Я придумала, как нам отвлечься, раз уж мы остались вдвоем, а до ночи еще довольно далеко. Давай ты поучишь меня своему языку? Мне кажется, так будет быстрее и лучше, чем по книге. Я вот уже выучила, как правильно строить предложения в смысле порядка слов, но над словарным запасом точно надо поработать. Как, например, будет слово «хочу»? А «поцелуй»? А «целовать» — так же?
На первые два вопроса я честно ответил, а на третий усмехнулся и поднялся на ноги, держа жену на руках. Маленькая, легкая — одно удовольствие таскать.
— Что, так и будет? — захихикала кесарь. Правда, когда поняла, куда я направляюсь, заметно оживилась. — Согласна, это очень хорошая идея. А у нас говорят, что вы почти не моетесь… То есть моетесь, конечно, но гораздо меньше, чем мы. Это мне достался такой аккуратный муж или слухи сильно преувеличены? И не кривись так, я понимаю, что ответить на вопрос «или» тебе трудно. Я вот что взяла! — и она продемонстрировала мою дощечку. Когда только успела прихватить так, что я не заметил?
Путь до ванной был недлинным. Добравшись до места, я все-таки аккуратно поставил жену на пол и принялся раздеваться, усевшись на край ванны и взявшись для начала за сапоги.
