Хищник цвета ночи - Серганова Татьяна (книги .txt) 📗
— Обижать? Ты? Серьезно?!
— Вика…
Но меня уже было не остановить. И так чувствовала себя взвинченной после сна, балансировала на грани, так еще этот играл в рыцаря.
— А не поздно ли ты вспомнил о моих чувствах? Разве это не ты переспал с моей подругой за неделю до свадьбы?
— Я был пьян.
— Мне все равно.
— Ты еще помнишь, — как-то странно воодушевился Андрей. — Ты не забыла. Можешь притворяться равнодушной, но ты не забыла.
Я посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Конечно, не забыла. Я вообще предательства не забываю. И совершенно не понимаю, к чему этот разговор? Думал, стану лить слезы? Умолять вернуться? Так это я тебя бросила.
— Это греет тебе душу?
Какой-то странный у нас разговор. И такое ощущение, что мужчина меня совсем не слышит, летает в своих непонятных фантазиях.
— Андрей, — поставив кружу на стол, я поправила сползающий плед и очень медленно и четко произнесла, — три года назад ради Дашки и семьи я скрыла правду о нашей размолвке, позволила тебе все это время играть брошенного жениха. Но ведь могу и передумать. У меня к тебе только одна просьба: не трогай меня. И задушевных разговоров о прошлом я вести не хочу.
— Угрожаешь мне?
— Ставлю перед фактом, — поднимаясь, сказала я.
Ответить Андрей не успел.
В доме громко прозвенел звонок, сообщая о ранних гостях. Посмотрела на часы — всего половина седьмого утра. И кого это принесло?
— Кто это? — озвучил мои мысли бывший.
— А я откуда знаю.
Снова звонок. На этот раз более длительный и требовательный.
Да, утро понедельника по определению не могло быть хорошим.
Выглянув в коридор, я увидела отца, который, накинув на плечи куртку, вышел во двор встречать гостя. Но гостя ли?
— Что там случилось? — подойдя к окну, у которого уже стояла мама, спросила я.
— Не знаю. Кажется, это Дмитрич приехал, — нахмурившись, ответила она, продолжая тревожно всматриваться в происходящее на улице.
— Дмитрич? — переспросила я, подхватывая соскальзывающее с плеч покрывало. — Охранник? Что-то с магазином?
Пожилой мужчина работал в магазине дворником — открывал и закрывал двери, убирал снег, листья и мусор и был, как говорится, на подхвате.
— Я не знаю.
— Черт, — ахнула, чувствуя, как паника подкатывает к горлу. — Я быстро переоденусь и спущусь. Без меня ни шагу.
И побежала в комнату. Слава богу, здесь оставалась моя старая одежда — потертые светлые джинсы, темная водолазка с растянутыми локтями. Потому как идти в нарядах от кутюр было бы странно.
Подпрыгивая на одной ноге и пытаясь надеть носок, едва не падая, выскочила в коридор.
Уложилась в пять минут и почти успела.
— Где папа? Что случилось? — выкрикнула я, влетая в гостиную, в которой осталась женская половина нашей большой семьи. — Что-то с магазином?
— Вандалы изрисовали все стены и окна, разбили ступеньки, сломали перила, — произнесла тетя, которая ободряюще обнимала маму.
— Хорошо хоть окна целы, — пробормотала она.
Мама нервно сжимала в руках платок и тяжело вздыхала.
— Не разбили, потому что это было предупреждение, — отрезала Дашка. Растрепанная, в халате и пижаме, она нервно ходила из угла в угол. — И сигнализация сработала бы.
— А где все?
— На улице. Тебя ждут, — ответила мамуля. — Вы там осторожнее.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Мы справимся.
Надев свой пуховик, который лежал в шкафу, я выбежала в коридор. Жаль, с ботинками не повезло и пришлось обуваться в шпильки.
— Вик, давай быстрее! — нетерпеливо крикнул Лешка, стоило мне появиться на крыльце.
Он стоял у своей машины. Папа и дядя уже поехали с Андреем. Дмитрич тоже уехал.
— Бегу. — Шпильки заскользили на льду, и я чуть не упала, но с трудом смогла удержать равновесие.
Всю дорогу до города мы молчали. Из магнитолы лился тяжелый рок, а настроение было ниже плинтуса.
— Думаешь, это Морозов? — не выдержала я, когда до магазина оставалось совсем немного.
— Да какая разница. Доказать мы все равно ничего не можем, — не отрывая взгляда от дороги, процедил Лешка.
Самое обидное, что он был прав.
Отцовский магазин занимал первый этаж старенькой пятиэтажки, расположенной прямо на красной линии главного проспекта. Длинный, обклеенный огромными плакатами с изображением инструментов и строительных материалов, сейчас он был полностью изрисован черной краской — свастики, матерные слова и проклятия. Раскуроченные металлические перила, измятая жестянка мусорного бачка, выбитые плитки на ступеньках и очень много народу.
Смотреть на все это было страшно и больно. Ком встал в горле, хотелось закрыть глаза, чтобы ничего этого не видеть: разруху, вандализм, потерянное лицо отца, который уже вышел из машины и, сгорбившись, стоял у своего детища.
— Блин… — процедил Лешка, выбираясь наружу.
Вылезла следом, но подойти не решилась, продолжала неподвижно стоять. Холодный ветер трепал волосы, шапку я надеть забыла. Руки потянулись к капюшону, когда сзади раздался окрик.
— Надо же, столичная штучка явилась!
Морозов-младший стоял у огромного черного джипа, припаркованного чуть в стороне. Высокий, полный, во всем черном, с золотой цепью наперевес. Волосы подстрижены ежиком, что усиливало неприятное впечатление вкупе с массивной челюстью и приплюснутым носом.
Наши его не видели, занимались осмотром и подсчетом нанесенного урона.
Поправив куртку, я нехотя подошла ближе. Здесь, у всех на виду, этот отморозок ничего мне не сделает.
— Морозов, — холодно кивнула, пряча руки в карманы куртки.
— Вика-Вика-Виктория, — насмешливо протянул он, осматривая меня с ног до головы поросячьими глазками. — Все хорошеешь.
— Пришел полюбоваться на дело рук своих?
— Я тут ни при чем, крошка.
— Ну конечно, не в твоих правилах руки марать. Предпочитаешь отдавать приказы и стоять у руля.
— Есть доказательства? — спокойно уточнил он и плотоядно оскалился.
— Что тебе нужно?
— Я не знал, что ты в городе.
— А я должна была сообщить?
— Говорят, что за холодной внешностью скрывается очень горячий темперамент, — продолжил мужчина. — Давно хотел узнать, так ли ты темперамента.
— Пошел к черту, — процедила в ответ и собралась уйти, но, подавшись вперед, он неожиданно схватил меня за руку.
— Куда собралась? Я еще с тобой не закончил.
— Руки убрал.
— Ты же понимаешь, что это лишь предупреждение и дальше будет хуже? Но я могу уговорить отца передумать, если ты будешь хорошей девочкой. Послушной и кроткой.
Сомневаюсь, что его папочка согласится на подобное. Младшенький просто захотел под шумок не только магазин получить, но и поиметь недоступную дочку хозяина.
Ублюдок!
— Руки убери! — вновь процедила я.
На нас уже начали обращать внимание. Еще чуть-чуть, и вмешаются родные, а мне этого не хотелось. Из машины выбрались два амбала, и дело могло закончиться очень плохо.
Господи, если бы я знала, что этот урод запал на меня, никогда бы не подошла. Ведь раньше даже намека на подобное не было.
Ладонь, сжимающая локоть, усилила нажим, и я зашипела от боли. Ведь точно синяки останутся, и куртка не спасет.
— Ты меня услышала? — прогрохотал Морозов-младший.
— Пусти!
Мне все-таки удалось вырваться из захвата, отступить на шаг и презрительно оглядеть мужчину.
— Губу закатай, урод. У вас ничего не получилось и не получится. И на вас найдется управа.
— Стерва. Ничего, — зло усмехнулся мужчина, — ты еще пожалеешь о своих словах. Я заставлю тебя пожалеть.
— Вика? — К нам спешил папа. — Вика, что происходит?
— Ничего, все хорошо, папа, — поворачиваясь к отцу, ответила я и попыталась улыбнуться.
Он не должен был увидеть страх в моих глазах. Даже намек.
— Что ты ей сказал?
— Все хорошо, — повторила я, перехватила папу и увела в сторону. — Пойдем. Не стоит с ним связываться.
Мы все понимали, что это лишь начало, предупреждение о том, что дальше будет только хуже, намного хуже.
