Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Ассасин тяжело вздохнул и выпрямился. Каждое движение теперь отзывалось жгучей болью в груди; времени извлечь нож не было — два оставшихся Когтя уже подбегали.
Они бежали слишком близко друг к другу — Калам прыгнул вправо, и левый Коготь оказался неспособным напасть на него. Калам поднырнул под клинок, стремившийся перерезать ему горло, поймал второй кинжал перекрестьем эфеса, а затем ударил острием под нижнюю челюсть врага. Тот начал оседать, а Калам поднял левое плечо так, чтобы Коготь ударился о него грудью — и сильно толкнул всем телом. Ассасин повалился на сообщника; Калам рванулся следом, оказавшись наверху кучи из трех тел. Один из его кинжалов уткнулся в труп верхнего ассасина; Калам выпустил рукоять и что есть силы вдавил пальцы в глаза второго, еще живого. Тот быстро перестал дергаться.
Из аллеи еще были слышны звуки боя. Калам заставил себя встать, вытащил нож из бока и выругался: кровь полилась густым потоком. Он извлек кинжал из трупа и, шатаясь, поспешил в аллею.
Там оставалось трое Когтей; Т'амбер насела на двоих, шаг за шагом оттесняя назад, к Каламу.
Он взмахнул кинжалом раз и другой: два тела извивались у его ног. Т'амбер уже повернула и напала на последнего ассасина, сокрушая ему затылок основанием меча.
Коготь под его ногами перевернулся на бок, поднимая клинок. Калам наступил на шею ассасина пяткой.
Наступила тишина. Слышалось лишь тяжелое дыхание.
Он изумленно смотрел на женщин. Т'амбер — скопление ран. Пенистая кровь рывками вытекает изо рта и носа; он заметил, как неровно, спазматически вздымается грудь. Поморщившись от собственной боли, ассасин повернулся и оглядел окрестности.
Множество лежащих, и никто не кажется способным продолжить бой.
Подошла Адъюнкт. Ее лицо покрывала кровь, смешанная с грязью и потом. — Калам Мекхар, я видела тебя. Это было… — Она потрясла головой. — Ты двигался быстрее, чем они. Несмотря на всю муштровку, навыки, им с тобой не сравниться.
Он утирал жгучий пот со лба. Ладони горели на рукоятях кинжалов, но он не решался выпустить оружие. — Они стали хуже, Адъюнкт, — пророкотал он. — По-моему, они опустились. — Калам заставил себя расслабиться, снять напряжение с мышц шеи и плеч. Кровотечение почти прекратилось, хотя он чувствовал, как горячий ручеек стекает по бедру, образуя липкую прослойку между толстой тканью и кожей. Утомление. Кислый вкус во рту. — Нельзя останавливаться. Их еще много. Мы близки к Адмиральскому мосту. Он вон там.
— Там?
— Это Мышатник.
— Я слышу звуки бунта. Калам, там пожары, дым валит.
Он кивнул: — Смятение. Нам на руку. — Оглянулся на Т'амбер. Она прислонилась к стене, закрыла глаза. Все тело покрыто кровью. Калам понизил голос: — Адъюнкт, ее нужно исцелять, или будет поздно.
Но Т'амбер все равно расслышала. Глаза раскрылись, сверкнули, как у тигрицы. — Я в порядке.
Адъюнкт сделала шаг к возлюбленной… но Т'амбер уже прошла мимо, двинувшись к концу аллеи.
Калам увидел во взоре Таворы такую муку, что отвернулся.
И увидел, как в сорока шагах из ниоткуда возникают тридцать Когтей.
— Дерьмо! Бегите!
Они выскочили с аллеи. Калам замедлил бег, чтобы Адъюнкт оказалась впереди него. Т'амбер указывала направление, как-то ухитряясь сохранять темп. "Там будет другая засада. Поджидающая нас. Она наткнется…"
Ассасины бежали что есть сил, самые быстрые уже почти нависали над плечами. Слышны были лишь стук сапог, мягкие шлепки мокасин, пыхтение и тяжкие вздохи; казалось, что мостовая под ногами, здания по сторонам, даже нависшее над головами небо вступили в сговор, пытаясь спрятать сцену отчаянной погони от всего мира. Даже воздух как будто загустел. Если кто-то и видел их, то отворачивал лицо. Если из переулков выходили люди, то быстро поворачивали назад, исчезая во тьме.
Улица повела на запад, вдоль стены парка "Вороний Холм". Впереди она должна пересечься с другой, огибающей парк с юга и выводящей к мосту. Калам увидел, как Т'амбер неожиданно меняет направление, уводя их налево, в какую-то аллею. Он тут же понял причину отклонения: на перекрестке стояло несколько Рук, и сейчас убийцы всей массой ринулись к ним.
"Они гонят нас к мосту, как скот. Что ожидает на той стороне?"
Аллея уже через пару домов перешла в более широкую улицу. Впереди замаячила низкая стена парка. Т'амбер замедлила бег, словно решая, пойти налево или направо… и пошатнулась, вытаскивая меч. Враги накинулись на нее с двух сторон.
Адъюнкт закричала.
Лязгнули клинки, кто-то упал, но остальные Когти окружили Т'амбер. Калам видел: два ножа уже вонзились в тело женщины, но она стоит на ногах, взмахивает мечом. Тавора подбегает, всаживает отатараловое лезвие в висок ассасину и бешено выдергивает его. Клинок цвета ржавчины разрезает воздух, встречая чью-то руку, прорубая плоть до костей… кисть отлетает…
За миг до вступления в схватку Калам заметил, что Т'амбер схватила одного из противников рукой за горло, свободно подняв в воздух и шлепнув о каменную стену. При этом ассасин продолжал наносить ей удар за ударом в грудь, плечи, руки.
"Боги подлые!"
Калам налетел на толпу с силой бешеного бхедрина, поднял кинжалы, одновременно силой инерции сбивая с ног одного, другого ассасина.
В тени ограды парка "Вороний Холм" шла беспорядочная и ожесточенная схватка. Подоспела еще одна Рука. Двадцать ударов сердца — и с ней было покончено.
Но возможности передохнуть не было: по стене уже стучали стрелы арбалетов.
Калам молча махнул рукой, показывая: нужно бежать на запад. Удивительно, но Т'амбер снова оказалась впереди.
Сзади раздались вопли, но времени оглядываться не было. Стена стала закругляться, выводя к югу, на улицу Адмиральского моста; перед мостом оказалось пустое пространство, неосвещенное, полное густых теней — будто дно "каменного мешка". Когда они подбежали, магическая вуаль заколебалась, растворилась, показав… ничто. Никого.
— Т'амбер! — прошипел Калам. — Поберегись!
Кто бы ни напал на Когтей сзади, он полностью завладел их вниманием. Хотя бы на время. — Адъюнкт, слушайте меня. Вы с Т'амбер идете по реке. До самой гавани.
— Ну а ты?
— Мы пока не повстречали и трети Рук города, Адъюнкт. — Он кивнул в сторону Мышатника. — Они там. Я намерен подарить им чудесную охоту. — Он запнулся и сплюнул, освобождая рот от слизи крови. — Я постепенно избавлюсь от них. Мышатник мне хорошо знаком, Тавора. Я залезу на крыши.
— Какой смысл разделяться…
— Есть смысл, Адъюнкт. — Калам помолчал, взирая на нее. "Да, ты уже выдохлась, как ни подбадривай себя". — Т'амбер согласна со мной. Она проведет вас в гавань.
На ближайших улицах воцарилось зловещее безмолвие. "Они подкрадываются". — Иди!
Адъюнкт взглянула ему в глаза. — Калам…
— Иди же, Тавора.
Он проследил, как женщины спускаются к просевшей каменной облицовке речного берега. Т'амбер слезла первой. Река здесь мелкая, мутная и грязная. Они пойдут медленно… но темнота скроет.
"А когда они попадут в гавань… придется им самим импровизировать!"
Калам поудобнее перехватил рукояти кинжалов. Метнул взгляд за спину. По-прежнему никого. Странно. Он перевел взгляд на мост. "Хорошо. Пора переходить".
Лостара Ииль прошла по площади, перешагнув валяющиеся у подножия Крепостного Пути трупы. Звуки мятежа все еще раздавались издалека — со стороны гавани — а ближайшие дома, поместья выглядели пустыми. Тишина, ни огонька. Она словно попала в некрополь. "Подобающий памятник имперской славе".
Тем сильнее испугала ее фигурка, вдруг вылезшая из темноты. Узнавание отнюдь не помогло делу. — Гриб, — сказала она, подойдя ближе, — что ты тут забыл?
— Жду тебя, — ответил мальчик, вытирая сопливый нос.
— И что бы это значило?
— Я поведу тебя туда, где тебе нужно быть. Печальная ночь, но все будет хорошо. Однажды ты поймешь это. — Тут он развернулся и двинулся по улице в южном направлении. — Пока что нам не придется встать на пути. Мы перейдем по ближнему мосту. Лостара Ииль… — он бросил взгляд назад, — ты очень красивая.
