Хроники Тамула. Трилогия - Эддингс Дэвид (книга регистрации TXT) 📗
— Ты уверен, что доверяешь ей?
— Ты что, спятил?
— Я просто хотел уточнить. Когда ты думаешь устроить эту беседу, Спархок?
— Не будем торопить события, — решил Спархок. — Мне еще нужно будет попутешествовать с Кааладором, чтобы он мог переговорить со своими друзьями. Вначале подготовим все к Празднику Урожая и дождемся, покуда атаны, вызванные Вэнионом, займут свои места вдоль атанской границы, а уж потом будем разговаривать с Троллями-Богами. Нет смысла беспокоить их прежде, чем они нам понадобятся.
— Думаю, для беседы с ними нам лучше будет выйти из города, — предостерег Улаф. — Когда они узнают, что Киргон украл их почитателей, от их воплей со стен Материона осыплется весь перламутр.
— Его разум затуманен вином, — говорила Ксанетия утром следующего дня, после того, как она и Берит вернулись из дома возле кинезганского посольства, — и чрезвычайно трудно отыскать в нем что-либо осмысленное. — Он что-нибудь подозревает, анара? — обеспокоенно спросил Стрейджен.
— Ему ведомо, милорд Стрейджен, что в прошлом вы посылали следить за ним воров и нищих, — отвечала она, — однако полагает он, что ты — либо юный Телэн — должны во всяком городе уговариваться о сем отдельно и один из вас должен отправиться туда, дабы говорить с предводителем местных воров.
— Так он, стало быть, понятия не имеет о Тайном правительстве? — озабоченно спросил Кааладор.
— Знание его о вашем сообществе весьма расплывчато и смутно, мастер Кааладор. Сотрудничество такого рода непостижимо для Крегера, ибо сам он неспособен к оному, и направляет им во всех его делах одна лишь собственная выгода.
— Что за чудесный пьяница! — воскликнул Стрейджен. — Дай-то Бог, чтобы он никогда не просыхал!
— Аминь! — горячо согласился Кааладор. — Ну, Спархок, потолкуй-ка со своим камушком, и почнем скакать с кочки на кочку по Дарезии. Покалякаем с ребятишками, шоб резали глотки кому надоть.
На лице Ксанетии появилось страдальческое выражение.
Первые прыжки Беллиома через половину континента потрясли Кааладора до глубины души, но постепенно он притерпелся. У него уходило около получаса на то, чтобы передать распоряжения очередному преступному главарю, и Спархок сильно подозревал, что всякий раз краснолицый каммориец подкреплял свои расшатанные нервы выпивкой. Проверить это Спархок, конечно, не мог, потому что ему наотрез было отказано в участии в этих разговорах.
— Тебе совсем незачем знать, кто эти люди, — сказал Кааладор, — а их твое присутствие только встревожит.
Небольшие отряды атанов, собранные Вэнионом, стекались со всех концов Империи к местам временного расположения вдоль атанской границы, а Тикуме пообещал послать еще несколько тысяч восточных пелоев в добавление к трем сотням лучников, которых взял с собой в Атану Кринг. Беллиом перенес Спархока и Вэниона в столицу Атана, дабы они могли заверить Бетуану, что они действительно собирают в помощь ей войска, и объяснить, почему держат большую часть этих войск пока что на границе.
— Тролли не поймут значения этих подкреплений, Бетуана-королева, — сказал Вэнион, — но Киргон хорошо осведомлен в стратегии и тактике. Он тотчас сообразит, что к чему. Не дадим ему догадаться, что мы замышляем, покуда мы не будем готовы нанести удар.
— Ты действительно считаешь, что можешь застать врасплох бога, Вэнион-магистр? — спросила Бетуана. Она была облачена в то, что у атанов считалось доспехами, и ее лицо носило явственные следы постоянного недосыпания.
— Во всяком случае, попытаюсь, Бетуана-королева, — коротко усмехнувшись, ответил Вэнион. — Можно смело сказать, что у Киргона за последние двадцать тысяч лет не появилось ни одной свежей идеи. Военное мышление за это время сильно изменилось, так что вряд ли он сумеет разобраться в том, что мы задумали. — Он скорчил невеселую гримасу и добавил: — По крайней мере, я на это надеюсь.
А затем наступило время, когда они больше уже не могли откладывать разговора с Троллями-Богами. Никому из них это дело не была по душе, однако пришло время испытать, насколько хорош замысел Улафа.
Примерно за час до рассвета Спархок и Вэнион пришли в комнату Сефрении, чтобы поговорить с ней, Ксанетией и Данаей. Разговор почти немедленно перешел в стычку.
— Я должна ехать с вами, Спархок, — настаивала Даная.
— Это исключено, — ответил он. — Там будут Улаф и Стрейджен. Нельзя, чтобы они узнали, кто ты на самом деле.
— Они ничего и не узнают, отец, — преувеличенно терпеливо пояснила она. — С вами поедет не Даная.
— А-а. Ну, это другое дело.
— Собственно, Спархок, как мы собираемся это проделать? — спросил Вэнион. — Тебе придется освободить Троллей-Богов, чтобы побеседовать с ними?
Спархок покачал головой.
— Беллиом говорит, что это ни к чему. Сами Тролли-Боги во время разговора останутся в Беллиоме. В мире может появляться их бестелесный дух — кроме тех случаев, когда Беллиом окружен золотом или сталью. Как я понимаю, и в этом состоянии они могут проявить часть своей силы, но истинное их могущество заключено вместе с ними в Беллиоме.
— А не будет ли безопаснее предоставить им действовать с этим ограниченным могуществом, чем освобождать их целиком и полностью? — спросил Вэнион.
— Это не сработает, дорогой, — сказала Сефрения. — Тролли-Боги могут сойтись в бою с самим Киргоном, а если это случится, им понадобится все их могущество.
— Более того, — добавила Ксанетия, — полагаю я, что они почувствуют нашу в них потребность и будут торговаться отчаянно.
— Ты будешь вести переговоры, Спархок? — спросил Вэнион.
Спархок покачал головой.
— Улаф знает троллей — и Троллей-Богов — куда лучше, чем я, да и на языке троллей говорит намного лучше. Я выну Беллиом и призову Троллей-Богов, а потом уже наступит черед Улафа. — Он выглянул в окно. — Уже почти светает. Пора отправляться. Улаф и Стрейджен будут ждать нас во внутреннем дворе.
— Отвернитесь, — приказала Даная.
— Что? — переспросил ее отец.
— Отвернись, Спархок. Вы не должны этого видеть.
— Это одна из ее причуд, — пояснила Сефрения. — Она не хочет, чтобы кто-либо знал, как она выглядит на самом деле.
— Я уже знаю, как выглядит Флейта.
— Ей предстоит превращение, Спархок. Она не превращается из Данаи сразу во Флейту. По пути из одной маленькой девочки в другую она проходит через настоящую свою личность.
Спархок вздохнул.
— И сколько же их у нее?
— Полагаю, не одна тысяча.
— Весьма гнетуще. У меня есть дочь, а я не знаю, какая она на самом деле.
— Не говори глупостей, — отозвалась Даная. — Конечно же, ты знаешь меня.
— Но только одну тебя, тысячную часть того, что ты есть на самом деле, — такую махонькую частичку. — Он снова вздохнул и отвернулся.
— Это вовсе не махонькая частичка, отец. — Даная еще говорила, а ее голос уже менялся, становился сильнее и полнозвучнее. Это был голос уже не ребенка, но женщины.
На дальней стене комнаты висело зеркало — плоский прямоугольник из отполированной до блеска бронзы. Глянув туда, Спархок заметил в зеркале смутное отражение той, что стояла у него за спиной. Он быстро отвел глаза.
— Смотри, Спархок, смотри. Зеркало не слишком хорошее, так что много ты не разглядишь.
Он поднял глаза и уставился на ослепительно сверкающий прямоугольник бронзы. Отражение было нечетким, искаженным, и он мог различить лишь очертания ее фигуры. Ростом Афраэль была выше Сефрении. У нее были длинные черные волосы и бледная кожа. Лицо ее в этом нечетком отражении казалось лишь размытым пятном, но отчего-то он очень хорошо разглядел глаза. В этих глазах были бессмертная мудрость, вечная радость и любовь.
— Ни для кого другого я бы этого не сделала, Спархок, — прозвучал голос женщины, — но ты лучший отец из всех, что у меня были, так что я могу и нарушить правила.
— Ты когда-нибудь носишь одежду? — спросил он.
— С какой стати? Ты же знаешь, я никогда не мерзну.
— Я говорю о скромности, Афраэль. В конце концов, я твой отец и должен об этом заботиться.
