Грозовые Земли - Робертс Джон Мэддокс (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Гримасничая от боли, он первым делом перерубил канат, затем со стоном выдернул дротик из бедра. Потом схватил шест, отпустив меч, привязанный к запястью. Бандит с дикими глазами и раскрашенным лицом попытался забраться на плот, но Каирн раскроил ему голову шестом. Потом воткнул шест в речное дно и начал толкать изо всех сил, не обращая внимания на боль в боку и бедре.
Тяжелый плот медленно начал двигаться, все больше и больше бандитов с брызгами плыло к нему. Каирн навалился на шест грудью и продолжал толкать, одновременно снова сжав рукоятку меча и неуклюже нанося удар первому пытавшемуся забраться на плот. Удар получился слабым, меч в цель не попал, только рассек кожу на голове, но разбойник свалился. Каирн ударил следующего, попал чуть ниже скулы, и бандит вскрикнул, когда послышался скрежет острия на зубах.
Оставшиеся бандиты могли бы продолжать атаковать плот, но им хватило. Они стояли по колено в воде, махали кулаками и отчаянно ругались, но ничего более угрожающего не предпринимали. С последним рывком плот сошел с мелководья, и течение понесло его на юг. Каирн дохромал до загона, где в тревоге фыркал и топал ногами кабо. Не обращая на него внимания, Каирн вытащил лук из чехла и прижал нижнюю часть дуги левой ногой. Подавив крик боли, выгнул могучее оружие через раненое бедро, потом зацепил петлю тетивы за верхнюю часть.
Он соступил с натянутого лука и вытащил из колчана стрелу. Цель выбирал тщательно, зная, что у него будет только один выстрел и стрелу обратно не вернуть. Боль пронзила бок, но он продолжал натягивать тетиву, пока оперение стрелы не ткнулось в уголок рта.
— Еще один за Летучую Мышь и его людей, — пробормотал Каирн. Потом отпустил тетиву. Тот, кого он выбрал, выглядел силуэтом на фоне костра, перья на его мягкой шляпе качались, когда он прыгал и выкрикивал ругательства. Стрела пронзила его глотку, вопли резко прекратились, и он упал в костер, испустив фонтан крови, зашипевшей на углях. Остальные тоже внезапно остановились; потом они стали обшаривать берег и ближние кусты, и началась жуткая драка.
Со вздохом Каирн ослабил лук и уселся на соломенную подушку посреди палубы. Ничего не было видно, и он не мог обработать раны, поэтому просто улегся на спину, чтобы переждать ночь, снова ставшую мирной.
Глава третья
Гейл впервые взглянул на Крэг, когда перевалил через холм. Он ехал верхом на кабо, а за ним следом трусил карликовый горбунок, с уродливой спиной, навьюченной тюками. Дорога под ними была особенно красивой. Гейл уже видел замощенные мостовые на юге и далеко на востоке, но там они были вымощены тесаным камнем. Здешняя была покрыта смесью мелких камешков и черноватого раствора. Он хорошо высыхал, и животные не могли поскользнуться на грубой поверхности.
Ему было сорок, но мало кто дал бы ему больше тридцати. У него были длинные волосы цвета отполированной бронзы, кожа более бледного бронзового оттенка, а глаза над выдающимися скулами ошеломляли синевой. Его впечатляющая внешность привлекала внимание везде, потому что люди в этой стране были в основном темными, с волосами и кожей различных оттенков коричневого, некоторые — почти черные. Карие глаза преобладали, хотя то здесь, то там встречались и голубые. Он был одет, как странствующий купец, в мягкие сапоги, мешковатые штаны, тунику с высоким воротом и жилет.
Через спину Гейл перекинул кожаный чехол трех футов длиной, в котором лежало его особое копье, разъятое на три части. Большой лук и стрелы он тоже спрятал среди багажа. Не хотелось показывать, что он воин. Меч на поясе — это то единственное, с чем может путешествовать обычный странник, хотя и украшен богаче, чем обычно, а вытащи он его, местные жители очень удивились бы, увидев, что лезвие сделано полностью из стали.
Он уже довольно долго изучал страну, совершенно не похожую на виденные им раньше. Она была населена так же плотно, как Невва, и с более развитой промышленностью, но города были совсем не так прекрасны. Дым, вьющийся над городами Неввы, был дымом фимиама и костров для приготовления пищи, а в этой стране он поднимался из фабричных труб.
Проезжая по стране, он видел только несколько маленьких ферм, и это было еще необычнее. В других сельскохозяйственных странах маленькие фермы, на которых работали крестьяне или слуги, были обычным явлением. Эту страну поделили на огромные плантации, на каждой выращивалась какая-нибудь одна культура, и работали на них рабы или люди, приговоренные к временному рабству. Даже в южных странах он не видел рабства в таких масштабах.
Он наблюдал за этим явлением с неприязнью, но без ужаса. Он был из страны воинов и считал, что всякий, не желающий сражаться за свою свободу и не готовый скорее погибнуть, чем стать рабом, свободы не заслуживает. Если этот народ не собирается бунтовать против своих господ, может, и к лучшему, что они заняты прибыльным делом. Ни один из его соплеменников не стал бы терпеть гнет рабства ни единого мгновения.
Воспоминания о своем народе расстроили его. За последние годы они из воинственных созерцателей превратились в победительную армию. Их отказ быть рабами не мешал им превращать в рабов других. Он прогнал прочь неподходящее настроение. Эта угроза осталась далеко на востоке. Здесь у него имелись более спешные цели.
Город Крэг был таким же отталкивающим, как и его название. Река Тенза делала большую петлю вокруг массивной каменной стены, возвышавшейся как минимум на двести футов от реки до гребня, а на ней было построено укрепление из цельного камня, его зубцы и башенки торчали, как сломанные зубы. Вздымающаяся вверх скала, отвесная со стороны реки, полого спускалась к югу, как бесконечная наклонная дорога, ведущая к лесу далеко внизу.
Это зрелище было способно подавить человеческий дух, но Гейл ему не поддался. Мало что доставляло ему такое же удовольствие, как путешествие в одиночестве, но это было очень редкое удовольствие. Непросто взять и уехать, если ты — король. Его жена часто говорила ему, что он несерьезно относится к своему королевскому сану, и он не сомневался, что она права.
Первые годы правления короля равнин были захватывающими и бодрящими, но теперь у него было чувство, что его народ прекрасно обойдется без него большую часть времени. Войны в ближайшем будущем не предвиделось, и он решил, что самое время попутешествовать по юго-восточным странам. Он воспользовался предлогом, что королю необходимо знать сопредельные страны, а также очень важно узнать все, что можно, об их абсолютно новом вооружении. Одурачить королеву ему не удалось.
— Чепуха! — заявила она. — Тебе просто нужен предлог, чтобы уехать и снова стать свободным воином. Ты видишь, что наши сыновья — молодые воины без мыслей и забот, и это заставляет тебя страстно желать вернуться в те дни, когда у тебя ничего не было, кроме копья и целого мира, по которому можно странствовать. — Он поморщился от точности этого предположения, но все равно уехал. В том, что ты король, есть одно большое преимущество — никто ничего не может тебе запретить.
Его спутники по торговой экспедиции были ошеломлены, когда он велел им возвращаться домой.
— Королева спустит с нас шкуру! — протестовал предводитель каравана.
— Чепуха, — ответил он. — Самое ужасное, что она сможет сделать — это ругать вас несколько часов подряд. Это не убило меня, не повредит и вам. Теперь ступайте и скажите королеве, что я вернусь, когда узнаю все, что мне нужно. — И он ускакал с единственным вьючным животным и несколькими тюками предметов роскоши из Неввы. Он тщательно выбирал их. Ему не было нужды продавать что-либо, но кое-что из этого поможет ему войти в любой аристократический дом.
Утес, на котором располагалась крепость Крэг, был явно неприступен, поэтому он предположил, что к подножью «рампы» должна вести дорога, по которой можно взобраться на большую скалу вдоль гребня.
Гейл спустился с холма и увидел, что дорога вливается в широкий участок равнины возле реки. Он прошел мимо идеально ухоженных полей, на которых тяжело трудились рабы под присмотром сидящих на лошадях надсмотрщиков. Там, где позволяла местность, поля располагались в виде совершенных прямоугольников. Гейл нашел зрелище раздражающим. Он привык к неправильным формам природы и очень подозрительно относился к людям, влюбленным в ровные линии и прямые углы. Казалось, что им не хватало духовности
