Золотая свирель - Кузнецова Ярослава (бесплатные версии книг .txt) 📗

Словно осиное гнездо. Человечий город — осиное гнездо в сером многослойном ворохе улиц, крыш, стен и дворов. Бумажные соты, набитые горящими углями — странно что не вспыхивают. Но угольки просвечивали не через каждую стену, только сквозь мертвое дерево и прочую шелуху. Камень не пропускал живого сияния, и обожженая глина на крышах тоже.

Небо обложено тучами, мутно-зеленое, фосфоресцирующее как болото. К полуночи начнется дождь, а сейчас воздух был липким, стоячим и пах горькой влагой и сладким тленом.

Поднявшись повыше, я сразу углядела скопище огненных ос у большой каменной коробки. Осы толклись на улице у входа и во дворе, и жужжали сердито.

Кажется, драка происходила именно здесь, но уже закончилась. С соседней крыши я рассмотрела алые ауры людей у ворот. По моим соображениям, аура Мораг должна была быть несколько иной, эту инаковость я отчетливо видела глазами Эрайна. Я различала внизу десяток людей, лошадь, которую вели через двор, и пару собак, крутящихся под ногами, но это оказались обыкновенные люди, лошади и собаки. Мораг, если и была тут, куда-то делась.

Она в одиночку пыталась прорваться в дом. Силой. Что на нее нашло? А то и нашло: разыскивая девицу по моему описанию, она узнала, что это и есть леди Корвита Клест. Невеста обожаемого Герта. Вот и взбеленилось наше высочество до полного умопомрачения.

Плохо дело. Мораг или ранена, или попала в лапы сестренки. Или то и другое.

Большой дом, почти все окна светятся — он до отказа набит гостями. Позаглядываем-ка мы в окошки. Надо бы поаккуратней, но люди редко смотрят вверх.

Взмах крыльев — улица с горстью углей на дне поворачивается подо мной, навстречу летит седая непроглядная стена, расчерченная мертвым деревом фахверка. Второй этаж, карниз, рама окна. Сквозь слюду и доски ставен видны три рыжих колобка — два по правую руку, один по левую, в глубине комнаты. Люди как люди.

Второе окно, та же комната. Третье окно — двое. Неподвижно сияют каждый в своем углу. Четвертое. Опять двое, и оба у самого окна, а окно раскрыто. Осторожно перепархиваю за угол, стараясь не показаться им на глаза. Не заметили.

Ряд окон в торце дома. Первое окно. Двое в глубине комнаты. Следующее…

Стоп!

В пламенном коконе одного из людей четко виднеется темное зерно. Сердце мрака. Семя асфодели.

Затаив дыхание, смотрю. Окно не закрыто ставнями, сквозь частый переплет гляжу на окутанные жаром человечьи фигуры. Если смотреть внимательно, можно даже разглядеть черты лиц.

Женщина. Эта, с черным семенем внутри — женщина. Не совсем семя — пятно очень темной тени пульсирующее где-то на уровне ключиц, сгусток маслянистой сагайской туши с размытым, плывущим краем, выбрасывающий дымные щупальца в горло, в живот, в обе руки.

Рядом — мужчина, немолодой, услужливо кланяющийся. Женщина подходит к столу, открывает коробку, похожую на маленький гробик: мертвое дерево и мертвая кожа. Внутри полно разноцветных игрушек. Прислушиваюсь: мяуканье голосов, дыхание вмурованных в стены камней, шепот пленок-приживал, посвист и щелканье крохотных обитателей балок и перекрытий.

— Завтр… а ве…чер… ом… — говорит женщина, голос ее проваливается в паузы, тянется, провисает. — Вин… олу… чше… хесер… пье… тохотно… мыд… олжны… от… ехать…

Женщина передает слуге маленький предмет. Прозрачная штуковинка… стеклянный пузырек с забавной субстанцией внутри: свинцово-серого цвета с блуждающими зелеными и лиловыми пятнами.

Слуга вопросительно мяукает. Женщина поднимает руку — и сгусток тени внутри нее стремительно разрастается, заполняя контуры тела как вода заполняет сосуд. Алый ореол становится пурпурным. Женщина прикасается пальцем ко лбу человека, его сияние мигает как свеча на ветру.

Яд! Эта ведьма дала ему яд для Мораг!

В это же мгновение я понимаю, что темная тварь меня заметила. Моментально возникшая связь, узнавание. Женщина начинает поворачиваться к окну.

Бей ее, Ската!

Взмах крыл, толчок ладонями в раму — в стае обломков влетаю в комнату. Остолбеневший слуга, в поднятой руке — переливы пятен в склянке с ядом; отталкиваюсь ногами от разинутого рта и белых рыбьих глаз. Ведьма — чернильная многолучевая клякса в пламенном ореоле — отшатывается прочь, на ее месте встает дыбом широкая плоскость столешницы и сшибает меня наземь.

Удар, перекат, что-то рушится вокруг, мебель рассыпается и крошится как сухой хворост, мяуканье взлетает до визга и лая, где черная тварь? Вот она, мечется у стены, швыряется в меня какой-то ерундой. Не уйдешь, мясо! Порву!

Ведьма вскидывает руки, полуночный ветер раздувает грязные паруса приживал под потолком. Ты бы еще плюнула, дура.

Прыжок!

С размаху влетаю во что-то липкое, в кисель, в слякоть, лишь кончиками когтей чиркнув по мягкому, живому. Арррссс! Пленки, гадость, целый ворох клейких одеял мне на голову. Тьфу, пропасть, тьфу, тьфу!

Воздух взрывается многоголосым лаем. Алое зарево — еще два огненных клубка — накатываются, выставив железные жала, я взвиваюсь в лохмотьях разорванных приживал, где тварь? Топчется за ними. Бросок: убью! Лезвие целует плечо ледяным ожогом. Кручусь юлой, разбрызгивая собственную черную кровь — когти, крылья и хвост шаркают по железу, по железу, по железу… Ожог! На левом боку расцветает ядовитая рана.

Арррс! Прыгаю вверх, на потолок, как здесь тесно! Хвост мой вспарывает полог кровати, крылья хлопают, сметая гобелены со стен, сестра моя тварь пляшет в недосягаемой близи — черной звездой, провалом в Полночь. Я тебя достану!

Не достала.

Железное жало пригвождает основание крыла, впившись в мертвое дерево, линия прыжка ломается, скорость вырывает из меня кусок плоти. С криком и воем обрушиваюсь на пол, кувыркаюсь под градом ударов, беспорядочно хлеща хвостом, цапая, кусая жгучее железо. Алые вспышки, тьма, лай, визг лезвий, жала жалят, жалят, жалят! Куда-нибудь, спрятаться, куда-нибудь…

— Не рубите ее! Грейн, Фраго, она мне живой нужна!

Щель под кроватью. Скользя по собственной крови, бросаюсь туда. В глазах черно, плоть трещит и распадается, внутри и снаружи жжет, словно меня заживо жрут муравьи. Мама! Мамочка…