Падение Света (ЛП) - Эриксон Стивен (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Нет, — согласилась она, — вызов пришел с иной стороны. Скажите, вы решили отказаться от титула Отца Света?
— Похоже, я не могу.
— Да, — ответила она. — Очень похоже, что не можете.
— Но я не просил о нем.
— И я не посылала его вам в знак поддержки петиции.
— Тогда, Мать Тьма, мы понимаем друг друга?
— Да, Вета, насколько это возможно.
Он кивнул. Ренарр видела, что все тело его напряглось.
Историк шагнул вперед. — Мать?
— Жрицы присоединятся к вам. Займите боковые покои. Втроем вы сумеете должным образом рассказать о нашем судьбоносном и роковом союзе. Придумайте же, как праздновать свадьбу.
— Значит, Мать, сейчас церемонии не будет?
Не отвечая на вопрос, Мать Тьма сосредоточила внимание на Ренарр. — Не знаю вас. Но вы шли на шаг позади Веты Урусандера. Этой детали достаточно. Поклянетесь ли вы никогда не разглашать того, что тут происходит?
— С готовностью жду официальной версии, Мать Тьма, — отозвалась Ренарр. — И больше ничего не расскажу. Ох, уже чувствую, как позолота охватывает все мои воспоминания.
Губы Матери Тьмы чуть изогнулись в быстро подавленной улыбке. — Клянетесь?
— Да, — кивнула Ренарр.
Вета Урусандер сказал: — Мать Тьма, Ренарр — моя приемная дочь.
— А титул? Что с вашим сыном?
— Сын унаследует всё, что пожелает. Ренарр же отвергла любые привилегии, позволив мне лишь безвредную причуду: звать ее дочкой.
— Она снизошла до вас.
— Именно.
Мать Тьма перевела взор на Хунна Раала. — Вы зовете себя Смертным Мечом Света, вижу на вашем поясе скипетр, созданный при помощи Элементного Света. Когда вы намерены вложить скипетр в длань законного владельца?
Ухмылка Раала стала натянутой; небрежно пожав плечами, он вынул скипетр из-за пояса и подошел к Урусандеру. — Милорд, — начал он. — Отец Свет. Сей скипетр выкован вашим именем ради дня нынешнего и всех дней вашего правления.
Лорд Урусандер принял скипетр и взглянул на Мать Тьму.
Снова заулыбавшись, Раал поклонился и отошел.
— Муж, — сказала Мать Тьма. — Не сядешь ли рядом со мной, на престол?
Урусандер замялся. — Жена, я не привычен к делам правления, тем паче делам веры.
— Власть — лишь привкус, запах в воздухе, Урусандер. Тут мало отличий от власти над легионом. Я давно поняла, что легче всего ее поддерживать, дозируя молчание.
— Я и сам это понял, — отозвался Урусандер. — Хотя временами те, что подчиняются мне, слишком многое домысливали. До сих пор я остерегался… подтягивать дисциплину. Подобные действия должны быть недвусмысленными и отлично просчитанными.
— Значит, ты постиг природу власти не хуже меня самой. Согласна, позор, если подданные не видят в нашем поведении высокого примера. Что до веры, не ищи у меня руководства, Урусандер, ибо я сама очевидным образом не прошла проверку. Но ожидаю, что наши служительницы будут проводить дни и ночи в заботах, усердно распределяя обязанности и старательно прославляя святые наши имена.
— Разделяю твою уверенность. Нет сомнений, в конце концов мы узнаем, какого рода поклонения ожидают и даже желают верующие в нас.
— Возможно, — согласилась Мать Тьма, — нам нужно лишь набраться терпения в ожидании правил, времени, когда не придется нам слепо ошибаться, ступая в неведении.
Через миг Урусандер возобновил восхождение по ступеням. Подошел к трону и, видя футляр для скипетра, вложил предмет на место. Повернулся лицом к Матери Тьме.
Когда она подала правую руку, принял ее, коснувшись ладонью. Руки сжались на миг и тут же расцепились.
Отец Свет и Мать Тьма встали лицами к залу, словно позируя для будущих поколений, и одновременно уселись на престолы.
— Вот оно, — пробормотал Хунн Раал рядом с Ренарр. — Готово.
Она повернулась. — Запомни его заявление.
— Его что?
— Он назвал Оссерка наследником, Хунн Раал. Мы свидетели. Как ты сказал, готово.
Нечто мрачное мелькнуло на лице, но улыбка быстро вернулась. — А, малыш. Точно. Ну, он был щенком в моей тени, и если вернется… — Пошевелив плечами, Раал отвернулся.
Верховные жрицы подошли к тронам и беседовали с божествами. Тихо… на данный момент.
Ренарр обнаружила себя перед историком.
— Хотел бы узнать о вас больше, — сказал он. — Для официальной версии.
— Изобретите что хотите.
— Не хотелось бы неправильно истолковать…
— Решили уцепиться за меня, словно утопающий посреди моря лжи?
— Вроде того.
— Может, чуть позже, историк, — бросила она, направившись к выходу, — я дам вам всё, что нужно и даже больше.
* * *
Ренарр постаралась уйти от происходящего как можно дальше. Вете Урусандеру выделили череду роскошных покоев, словно подтверждение брака могло затянуться; там она и нашла временное убежище.
Зрелище битвы выпило все силы. Волшебство оказалось ужасным, потрясающим. Как жаль, что Раал не только выжил, но и победил — по крайней мере, первым встал на ноги.
В обществе торгующих телами мужчин и женщин, одичавших детей Ренарр разглядела все печальные последствия битвы магий. Она пыталась представить свою мать там, в толчее, руководящую уничтожением родичей — Тисте. Это оказалось трудно сделать. Что-то не подходило — не могло подойти — и не сразу поняла она, что мать никогда не согласилась бы участвовать в фарсе.
Воинская честь связана со служением. Добродетель не может встать отдельно от чести, а честь от дела. Служить означает хранить честь, даже если изменило все прочее. Иначе солдат становится разбойником, громилой. Сообразив это, она перестала суетиться, внимание привлекли снующие по гребню долины детишки.
Сироты, забытые и брошенные. Слабые и грубые, мелкие, но закаленные, сломленные, но ощетинившиеся острыми гранями. Они существуют в мире заброшенности. Глядят вокруг — видят лишь женщин, охотно задирающих блузки, и мужиков, выставляющих напоказ расписные гульфики. И других, в лагере — мечи у поясов, грубые шутки и холодный практицизм в любом поступке.
«Уроки прагматической жизни. Что бы ни делали мы, взрослые, дети становятся подобны нам. Будет ли этому конец? Ученые твердят о прогрессе, но боюсь, они ошиблись. Не прогресс мы видим, а усложнение. Старые пути не сдаются, лишь скрываясь под путаницей модерна».
Нет, мать отвергла бы всю шараду. Наверное, заставила бы Урусандера действовать. Во имя чести. Ради солдат.
Ренарр оказалась единственной обитательницей обители Урусандера, тут не было даже слуг. Брела сквозь комнаты, шевеля пепел сожалений. «Остался последний уголек и, конечно, он будет обжигать меня и мое имя во веки. Но не всё мы можем выбирать. Иногда выбирают нас».
Она услышала стук открывшейся и закрытой двери. Вернулась в главную комнату, встретив Вету Урусандера. Он чуть вздрогнул. И улыбнулся. — Рад найти тебя здесь, Ренарр.
— Она уже избавилась от тебя?
— Я и она, мы давно не спали. В головах бушует буря, и буря разделяет нас. Внешняя буря, предвижу я, уляжется. Что до внутренней… — Он пожал плечами и подошел к окну, из которого виден был обширный газон у Цитадели.
— Ты разберешься с Хунном Раалом? — спросила она, подходя ближе.
Спина его была широкой, но старость стала заметна даже в позе. Было грустно это видеть.
— Разберусь? Не велики ли мои дерзания? Он называет себя моим Смертным Мечом. Отсюда ясно, кто кому служит.
— Неужели? — Она мялась в паре шагов, а он склонился над подоконником, выглядывая наружу.
— Отбросы крепости. У стен, под водостоками. Неужели мы строим дома лишь затем, чтобы вываливать мусор? Лучше его закопать.
— Он сам себя хоронит, — сказала Ренарр. — Постепенно.
— Хунн Раал возомнил себя неуязвимым. Может, и правильно. Оставим его Синтаре. Ее проблема, не моя. Мать Тьма была права. Мы делаем шаг назад, мудро молчим. Пусть народ определит свое положение. Я замышлял установить законы, построить фундаменты справедливого общества. Но как скоро мои слова будут искажены? Мои цели извращены? Как быстро мы, смертные по природе, испортим законы ради самолюбивых нужд?
