Клоуны водного цирка (СИ) - Седов Константин (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Эрик захотел наорать и всех разогнать, но понял, что не получится. Слух пошел и уже никуда не исчезнет. Только обрастет сказочными вымыслами и будет еще хуже. Отсидеться по-тихому не выйдет. Да и Жак тогда начнет вокруг себя недовольных собирать. А этого нельзя допустить.
Нехотя, в двух-трех словах, кивая на Карела, Эрик объяснил ситуацию. Народ загомонил.
Жак вышел в центр камеры и со все той же спокойной уверенностью, гнусаво произнес:
— Короче. Раз знаем, когда дубаки нам вытяжку пришлют, и как они рога пилят, не по масти, а по прописке, разбегаемся на места. Чушки чтоб у входа стояли, буграм и своякам не мешали. Ясно?! Черти у входа, серые между ними, бугры в углу!
— И кто будет решать, кто бугор? — спросил кто-то.
— За тебя курица уже все решено! Не вякай! Дергай к выходу, пока не отгреб! — Сютрель гундосил еще сильнее Жака. Но злобы в голосе не занимать.
— Спокойно, братка. — Жак поднял руку. Терки с сявками не катят. Полоскать впустую не тема. Ща все перетрем.
Он обратился к спрашивавшему.
— Слышишь, ты! Гуф! Пока тебя не месят, стой серый, а то сбичуют. И метлу на привязи держи.
Эрик покачал головой и тихо усмехнулся.
— Переводчика, что ли найти, чтобы понимать их?
— А что непонятного? Гуф, значит недотепа, серый — масть такая. И не бугор и не черт. Посредине. Метлу на привязи держать, значит следить за языком. За тем, что говоришь, в смысле, — хмуро сказал кто-то рядом.
Уже ставший знакомым пацан сидел на краю бассейна и неспешно водил рукой по воде.
Эрик поманил его пальцем. Пацан не сдвинулся с места.
— У тебя с пальцем что-то дядя. Корчит его.
— Я уже говорил, что ты наглый, но я не говорил, что мне нравятся наглые, — веско отметил Эрик.
— Я тебя плохо знаю дядя и знать не хочу. С чего ты решил, что я хочу тебе понравится?
— Вот борзота малолетняя, — покачал головой Эрик, — вы все ворье такие? Каждый раз, когда думаю, почему я вас недолюбливаю, мне достаточно вспомнить разговор с одним из вас.
— Да понял я уже, что ты воров не любишь. Все поняли. И что с того? Я, например пиратов не люблю. Ненавижу. Твари и ублюдки! Но ничего, не треплюсь об этом, — пацан говорил так же угрюмо и очень жестко, не мигая и смотря Эрику прямо в глаза.
— А с чего ты взял, что я пират?
— А с чего ты взял, что я говорю о тебе? Ты сказал, кого ты не любишь, я сказал, кого не люблю я. У нас с тобой разговор просто.
Нахальный малец пожал плечами, плеснул водой себе на лицо и спросил сам:
— А ты-то с чего решил, что я вор?
— Может тебе в морду дать? — задумчиво произнес Эрик.
— Не надо. Промахнешься, суета будет лишняя, да еще и лицо потеряешь с мелким связавшись. Так почему?
— Почему понял, что ты вор? Во-первых, по повадкам, я с вашим братом уже общался и не раз.
— А во-вторых?
— Колода, — пожал плечами Эрик.
— Какая колода? — настороженно спросил парень, вытащив руку из бассейна.
— Та, что ты Джуса увел.
— Не понимаю, о чем ты.
— Понимаешь. Кстати, чего это ты у своего увел? Это крысятничество и этого никто не любит. Ни воры, ни пираты.
— Я так и не понял, о какой колоде ты говоришь, но этот гусь мне в любом случае не свой.
Стол установили в центре зала. Накрытый белой скатертью он казался вытянутым сугробом правильной формы не успевшим растаять в тени навеса посреди черной земли. Как бы не украшали комнату, все равно было видно, что строили его те, кто больше привык строить замки, чем дома. Прямоугольный зал со сдвоенными арочными окнами и высоким потолком, где приглашенный из Сарреи художник соорудил живописный плафон. Стеклянная круглая ярко-синяя мозаика изобиловала белоснежными мускулистыми богами то ли сражающимися, то ли пирующими, то ли сражающимися на пиру.
Под плафоном, на столе против каждого места стояли широкая тарелка и серебряный кубок. По бокам разложены нож и вилка. Как только гости сели, в зал вошли слуги в бирюзовых камзолах поднося каждому кувшины с водой и полотенца. С последними, как выяснилось, гости были незнакомы и предпочитали, после омовения рук элегантно потрясти ими в воздухе.
Княгиня тут же нервным дерганием дала понять слугам, что полотенца надо унести и принялась как можно небрежнее трясти мокрыми руками. Брызги полетели в князя и он, тяжело вздохнув покосился на жбан с краником посреди стола. Сам князь сидел во главе и дотянутся не мог.
— Вот скажите, Бонифаций, — княгиня обернулась к управляющему, — что вы думаете о магнетических флюидах?
Сенешаль Бонифаций айт Досандо замер, перестав разглядывать вилку, которую вертел в руках.
— А? — с растерянным видом спросил он.
— Последние исследования в этой области говорят нам, что каждый человек обладает магнетизмом. Тепловым магнетизмом. Он есть у всех людей без исключения, но различной силы. Именно этим и объясняется притягательность одних людей и неприязнь к другим. То же можно и сказать и про силу духа и воли тех и слабость других.
— Я ничего об этом не знаю. Звучит интересно, хотя и несколько упрощенно, на мой взгляд. Я больше удивлен, что вы решили меня спросить об этом. Я полный профан в области наук.
— Ну и минус вам. Что физика, что космогония такие вещи, что должны привлекать образованных людей.
— Боюсь я и образован не очень.
— И снова минус. Стремиться к образованию надо. Кстати, магнетизм, тепловой или нет напрямую связан с работой мореходной иглы, чтоб вы знали.
— Вы про компас? — с любопытством спросил Лоренс Нудзансенс.
— Да-да, про него, — энергично переключилась на него Селестина, довольная, что сумела привлечь внимание гостя.
— Я что-то такое слышал, но…
— А вы читали Климента айт Тирри? «Эдгар и Эвет»? — здесь же спросила княгиня.
— Нет, но…
— Автор уже немолод, но решил посвятить себя литературному искусству. Это его первая книга. Роман о любви двух молодых людей. Он рыцарь, а она дочь разорившегося дворянина. Вспыхнула любовь, и они поженились. Но именно из-за этой любви он забыл о своем рыцарском долге и посвятив себя целиком возлюбленной, заслужил презрение товарищей. Замечательная речь его возлюбленной упрекающей мужа, что из-за нее он стал домашним и робким.
— Нет, не читал, но, возможно, читала София? — Лоренс повернулся к жене, — она у меня много читает, — а что, там написано про компас?
— При чем здесь компас? — удивилась Селестина.
— Но вы ведь говорили про магнетизм? Физику?
— Боюсь, не понимаю, как их можно связать с литературой, простите, — княгиня вежливо покачала головой.
— Но… — теперь растерянным выглядел Лоренс.
В зал вновь вошли слуги. На блюдах несли мясное рагу, кровяные колбаски в остром соусе, зажаренных целиком павлина и лебедя, жареная камбала с травами. Слуги суетились, разливая горчичный суп.
— Фру Нудзансенс, прошу, посоветуйте мне что-нибудь для чтения, — обратилась княгиня к Софии. Что-нибудь для души. Чтобы душу и согрело, и защемило одновременно.
— Я уточню. Простите, что вмешиваюсь, — Арман, как можно галантнее улыбнулся, — Ее Светлость спрашивает о романах про любовь.
— Другие романы не стоят ни времени, ни даже внимания, — отмахнулась княгиня.
— Отчего же? — покачал головой Лоренс, — хороший рыцарский роман способен и взволновать, и вдохновить.
— Все три слова — «хороший», «рыцарский», «роман» совершенно неуместны в одном предложении, уж простите. Женщинам это неинтересно, а мужчинам не нужно. Вас слова не вдохновляют и книги вам не нужны. Если и напишет писатель роман, который можно назвать «хорошим рыцарским», это значит, что через каждую страницу драка на мечах. Турнир или битва. Так или иначе, это будет одно и то же, просто написано чуть иначе, меняются герои и место действия.
— Простите, но я могу то же самое сказать про любовные романы, — Лоренс вежливо улыбнулся, — через каждую страницу вздохи, душевные волнения и размышления недалекой девицы о любви и смысле жизни. Объект воздыхания, как правило, однообразен в чертах характера из книги в книгу. Все это наивно и глупо.
