Дракула. Начало (СИ) - Видулин Роман (бесплатные книги полный формат txt) 📗
В дальнейшее время моего пребывания в замке, мне предстоит вдвое больше работы над романом. Вчера, во время разговора с Миреллой и Ван Хельсингом, рыжеволосая бестия предложила хитрый ход. Я должен буду ваять на бумаге сразу две сюжетных линии романа. Часть рукописей я буду отдавать графу. В них будут описаны события по его предпочтению, согласно сюжету задуманному Владом. Параллельно, я буду описывать сюжет с совершенно иным финалом. В другой версии сюжетной линии главный злодей будет повержен…
Рукописи нового романа я буду хранить в укромном месте на чердаке замка. По словам Миреллы, граф Влад никогда не поднимается в помещения под крышей крепости. На чердаке есть сундуки, и в одном из них я буду прятать листы с произведением. Рукописи будут храниться там до тех пор, пока я не закончу свою работу, и если повезет, я уеду из Трансильвании, прихватив с собой свое лучшее творение. По прибытии в Лондон, я не медля отправлюсь в издательскую кантору и дам жизнь своему роману.
Мне потребуется больше чернил, приготовленных на моей крови. Ван Хельсинг пообещал мне помочь в этом вопросе. Он знает рецепт, взятый из «Темной Алхимии». Так же Абрахам позаботится о том, чтобы в замок доставили растение Вербена (Святая трава). Ян встретит экипаж груженый специями и зерном. В нем будет и посылка для меня. Это растение я положу в сундук рядом с рукописями. Вербена не позволит Владу, или любому другому вампиру приблизиться к нему. Так же это растение замаскирует запах чернил на крови.
Скоро меня должен навестить Ян. Он проведет меня на чердак, и укажет место, где находится сундук, в котором будет хранится рукопись…
Стокер сидел за столом в своей спальне и глядел в окно. В пределах видимости, небо заволокло плотной пеленой серых облаков. «Наверное сегодня будет дождь» — подумалось Абрахаму. Писатель поместил дневник под ремень. Одел жилет, и сверху сюртук. Затем взглянул на карманные часы, которые показывали 9. 14. и стал ждать Яна.
Прошло около двадцати минут, и в дверь комнаты Стокера постучались. Абрахам взял ключ от спальни и приготовился к шествию в недра чердачных помещений. Открыв дверь, Абрахам увидел на пороге своей комнаты Гертруду Стоун. Женщина была напугана. Она прижимала ладонь правой руки к своей шее. В левой руке у нее был свернутый лист бумаги.
— Доброе утро миссис Стоун, — произнес Стокер, — я вижу, вам нездоровится. Наверняка работа над романом утомила вас. Вам следует прилечь, — с этими словами Стокер взял из руки женщины свернутый лист, и поднес указательный палец правой руки к своим губам.
Гертруда с мольбой глядела на Абрахама. Он аккуратно развернул послание и не успел прочесть и слова, как послышался звук отпирающегося механизма дверного замка. Массивная дверь, ведущая в соседнее крыло замка, открылась, и в дверном проеме появился мясник Ян. С помощью жестов верзила дал понять Стокеру то, что им пора идти. Абрахам спрятал не прочтенную записку в карман и улыбнувшись, обратился к Гертруде:
— Миссис Стоун, сейчас вы отдохните, а за обедом мы с вами побеседуем о наших успехах в творчестве, — Стокер ободряюще подмигнул писательнице, и шагнул в дверной проем, туда, где его ждал Ян.
Абрахам и мясник поднялись по винтовой лестнице и оказались в небольшом помещении с массивной дверью. Лестница там не заканчивалась, она поднималась выше. По предположениям Стокера, вела в смотровую башню.
Ян открыл дверь (дверь была не заперта, и кроме железной ручки, выполненной в виде головы льва, на ней ничего не было видно. Похоже, в ней отсутствовал запирающий механизм) и шагнул в полумрак чердачного помещения. Там, под самой крышей замка, гулял холодный сквозняк. Прорываясь сквозь щели меж деревянными брусами, он исполнял холодящие кровь арии, и забираясь под одежду, остужал быстро зябшую кожу.
Каждые несколько секунд, из разных углов огромного чердака-мансарды, слышался треск деревянных перегородок. Все под крышей крепости было похоже на трюм старого пиратского судна. Те же звуки кряхтящей древесины, свист ветра и полумрак.
Ян снял с деревянной стены масляную лампу, зажег фитиль и двинулся вглубь чердака. Стокер следовал за громилой след в след.
Практически все пространство чердака было заполнено старинной мебелью, деревянными ящиками и сундуками. Кое-где стояли картины покрытые пылью и окутанные паутиной. В одном из пролетов, на сложенных рядами длинных деревянных кольях, Абрахам увидел несколько человеческих скелетов. От неожиданности Стокер отпрянул назад, и пошатнувшись, чуть было не упал в кучу железных капканов. Ян вовремя схватил Абрахама за полу сюртука, не дав ему упасть. Мясник сделал лампу поярче и остановился у одного из сундуков. В отличие от своих деревянных собратьев, закрытых на навесные замки, этот сундук был изготовлен из железа и имел встроенный запирающий его механизм. Ян выбрал нужный ключ и вставил его в скважину, едва заметную на железной кованной крышке. После трех оборотов ключа раздался характерный щелчок. Ян поднял крышку сундука и осветил лампой его содержимое. В чреве железного «ларца» покоились высохшие головки и цветки чеснока, свернутый в трубочку лист пожелтевшей бумаги, распятие размером со среднюю человеческую ладонь и книга, небрежно завернутая в грубую ткань. Часть обложки книги была видна. В верхнем левом ее углу просматривалась латинская буква «В».
Ян закрыл крышку сундука и запер его. Ключ он отдал Абрахаму. Затем громила двинулся дальше, вдоль чердака и увлек за собой своего спутника.
Мясник остановился у двери. Она была деревянной с встроенными в нее железными пластинами. Дверь не имела замка и запиралась лишь на железный засов. Ян распахнул дверь, повесил на стену лампу и вышел наружу. Стокер последовал за ним. Оказавшись на крыше замка, Абрахам ощутил то, как его посетило невероятное чувство свободы и ностальгии по прошлому. Что-то поселилось в душе писателя. На мгновение ему показалось, что он когда-то уже бывал на крыше крепости Бран. Стокер глядел в даль. На многие километры простирались земли Трансильванской глуши. Горные хребты Карпат возвышались над сосновыми лесами и полями. Небо над головой, затянутое грозовыми тучами, дышало тревожным ветром. Его порывы, то теплые, то леденящие, пронизывали и тело, и душу насквозь. Первые колючие капли начинающегося дождя, впивались в кожу лица. Где-то неподалеку ударила молния, и тут же раздался грохочущий раскат грома. Ян поднял руки к небу и что-то прокричал на румынском языке. Затем, громила и Стокер вернулись на чердак. Мясник запер дверь на засов, снял со стены лампу и проводил Абрахама до его комнаты.
Перед тем, как уйти, Ян передал Стокеру свернутый лист бумаги и второй ключ от двери, ведущей в соседнее (восточное) крыло замка.
За окном разразилась гроза. Крупные капли дождя барабанили в оконные стекла с такой силой, словно желали разбить их в дребезги.
Абрахам сидел за письменным столом и читал записку Яна. В ней говорилось о том, что отныне Стокер может, когда пожелает посещать восточное крыло замка. В конце текста было предупреждение: не при каких обстоятельствах, не ходить в соседнее крыло в вечернее, и ночное время.
Абрахам положил на стол два ключа и послание от американской писательницы. Развернул записку и начал читать.
Послание Абрахаму Стокеру от Гертруды Стоун.
Уважаемый мистер Стокер. Вы простите меня за то, что обращаюсь к вам, но произошло нечто ужасное. Прошлой ночью ко мне в спальню заявились две женщины. Как они вошли мне не известно. Я как обычно заперла дверь на засов, только окно было открыто, но моя комната находится на третьем ярусе замка и это очень высоко. Я не думаю, что эти чертовки забрались по отвесной стене… Я спала, и вдруг проснулась от прикосновений. Сначала я решила, что это Василий, но потом вспомнила, что проводила его перед сном и заперла дверь. Вы наверное догадались о том, что у меня с писателем из России сложились близкие отношения. Мне очень неловко писать об этом, ведь я замужняя женщина, но суть не в этом. Две женщины, пробравшись в мою комнату, стали делать со мной не пристойные вещи. Я не могу поведать вам всех подробностей, но эти чертовки вытворяли со мной то, что обычно делают мужчины с женщинами. Они кусали меня до крови и стонали при этом. Я не могла пошевелиться…
