Схаас - Мерцалов Игорь (первая книга .TXT) 📗
Пока он искал подходящий ответ, Изабелла взяла переговоры на себя:
— Да ты еще и невежлив, как я посмотрю, мало того что заврался. А ведь заврался — смеешься над тем, что вчера видел собственными глазами! Когда мы прорубались через толпы чудовищ, сэр Джон крушил их десятками, разил без пощады, и ни одна поганая адская тварь не смогла коснуться его даже кончиком когтя, порождения тьмы пали перед ним, он вымостил ими дорогу к воротам замка, а копыта его благородного коня заровняли эту дорогу, по которой он шел, словно славный король Артур по трупам исинеев, будто светлый герой, пронзивший толщу веков и воссиявший на поле битвы нашей скорбной эры!
Запас воздуха в ее легких исчерпался, но Изабелла мигом его пополнила и, воздав хвалу еще некоторым доблестям сэра Джона, принялась честить усатого за слепоту и недоверие, причем таким высоким слогом, что нельзя было не заинтересоваться. И трудно было понять, действительно ли Изабелла такая восторженная дурочка или перед ними просто талантливая актриса, которой нравится играть и огорошивать игрой самоуверенных мужчин. То есть Джон-то видел, что верно второе: его разгоряченная уроком ученица, чувствуя, что ничего ей не грозит, откровенно развлекалась. Но игра ее была очень убедительной.
«А ведь Длинный Лук должен еще благодарить меня за избавление от суженой, — подумал Джон. — Туго соображающему человеку рядом с такой бойкой зазнобушкой делать нечего…»
Усатый поневоле принужден был обратить внимание на пылкое выступление, что касается Гарри, так тот вообще заслушался. И все-таки усатого оказалось трудно сбить с толку.
— Вчера было другое дело, — отыскав лазейку в частоколе речи, вставил он. — Не отрицаю, наш гость был хорош. Но что, если этому мечу придется выйти из ножен, чтобы встретиться с себе подобными?
— На всей земле и во все эпохи не найти меча, подобного этому! — Изабелла гордо вскинула голову, точно в том была ее заслуга.
— А и правда хорош, — прогудел Гарри. — Никогда такого не видел.
— Хорош, — согласился усатый. — Можно взглянуть поближе?
Джон, который уже ощущал себя более чем неуютно из-за того, что не произнес ни слова (более-менее приличный ответ он уже придумал: мол, для каждого боя существуют разные приемы и стили, — да только успел потерять надежду этот ответ высказать вслух), смиренно кивнул головой, и Изабелла протянула меч офицеру. Лицо усатого осветилось, когда он взялся за рукоять. Однако, как только он попытался сделать пробный взмах, чтобы проверить балансировку клинка, меч непонятным образом выскользнул из его пальцев и вонзился в землю у ног Джона. Усатый в испуге отшатнулся, недоуменно взирая на свою руку.
Гарри уважительно приподнял бровь и сказал:
— Зачарованный. По-моему, это и так все доказывает.
И, поклонившись Джону, Изабелле и мечу, он ушел, зовя товарища:
— Айда, у нас еще дел полно.
Тот тоже склонил голову, но так и не поднял ее — поплелся за Гарри с ошеломленным лицом, избегая взглядов других наблюдавших за маленьким приключением.
Изабелла выглядела не менее удивленной. Вынув меч из земли, она взмахнула им несколько раз, и лицо ее озарилось счастливой улыбкой.
— А меня он принимает! Как странно…
— Может быть, они ошиблись? — засомневался Джон. — Бывает же, вдруг у человека ни с того ни с сего дрогнет рука…
— Рука никогда и ни у кого ни с того ни с сего не дрожит, — наставительно произнесла Изабелла, предвосхищая одну из великолепных фраз любимой матерью Ванюши-Джонни книги, — И вообще, как можно оскорблять такой клинок подозрениями в том, что он обычный? — перешла она на драматический шепот, наклоняясь к Джону, а меч, напротив, держа на вытянутой руке — не иначе чтобы благородное оружие не слышало таких несуразностей. Да он сплошное волшебство, разве не видно? Он сам отказался лежать в руке этого хама.
— Верю, — вполне искренне согласился Джон. — Просто я ничего не понимаю.
— Я тоже. Так что, продолжим урок?
Джон поневоле улыбнулся:
— Да, тебя нельзя выбить из колеи. Хорошо, пока не зовут к обеду, я покажу тебе кое-что. Начнем с простого. Никогда не затрачивай на противника больше усилий, чем он того заслуживает. Если видишь, что он держит меч как палку, просто обезоружь его…
Еще через час донесся звон от расположенных здесь же, во дворе, кухонь. Работа прервалась, люди потянулись на запахи. Слуга пригласил Джона и Изабеллу в их комнаты, где уже поджидали нехитрые, но сытные блюда. Джон был доволен собой — полдня физических упражнений ничуть не утомили его. Изабелла пребывала в задумчивости, но выглядела спокойной. Событие с мечом подействовало на нее куда сильнее, чем на самого владельца оружия. У Джона даже промелькнула мысль, что ему стоит поглубже пропитаться духом средневековья, чтобы адекватно реагировать на происходящее.
Отобедав, они направились в донжон. Хотя замок был еще далек от своего облика в начале двадцать первого века, ибо над ним предстояло еще потрудиться строителям, времени и деятельным потомкам, одержимым жаждой преобразований, в этой части его Джон хорошо ориентировался.
На пороге прежней залы их ждал дворецкий, но повел не в дверь, а через боковую лестницу в комнату на верхнем этаже, откуда открывался вид на все четыре стороны света. Выше этой комнаты располагалась только смотровая площадка, на которой постоянно нес дежурство стражник.
Это был рабочий кабинет графа, и вид его поражал воображение: практически все пространство помещения занимала одна из самых причудливых лабораторий, когда-либо созданных человеческим гением.
Стол у восточного окна был заставлен искусно выполненными астрономическими приборами, которым, даже на беглый взгляд, не было места в этой эпохе, начиная с простых гномона и квадранта и заканчивая двумя мудреными армиллярными сферами. Другой, у западного окна, являл собой «физико-механическое отделение», здесь были кроме узнаваемых приспособлений и какие-то совершенно дикие конструкции, — очевидно, модели машин разной степени сложности и завершенности. Джон припомнил, что на месте строительных работ видел множество простых, но эффективных механизмов, и вдруг сообразил, что далеко не все они характерны для Англии тринадцатого века. Стол у северного окна скрывался под грудой темных фолиантов с обложками, расшитыми и даже опечатанными замками, каких-то рукописей, схем, таблиц, из которых по крайней мере одна была заполнена каббалистическими знаками, — тут, понял гость из будущего, его предок занимался магией. Под южным окном примостился личный уголок графа с книжными полками и узкой оттоманкой, а от центра комнаты расходились ответвления смешанной лаборатории с явным преобладанием алхимии: горелки, колбы, реторты, градуированные стеклянные сосуды, несколько песочных разнокалиберных часов, чашки, плошки и прочая доступная в этом веке утварь доминировали над инструментами иных научных направлений, но Джон приметил и пару заспиртованных лягушек, и белую мышь в проволочном лабиринте, и как бы даже негальваническую батарею.
У Джона захватило дух. Призрак, оказывается, о многом умолчал, хотя, казалось, всегда охотно рассказывал о своей жизни. Не подлежало сомнению, что он относился к той ветви сынов человеческих, которая дарила миру всеохватных гениев. Остаться в веках имени сэра Томаса помешали, должно быть, случайность либо политические соображения, а возможно, приверженность к алхимии и магии, которую точно не стоило рекламировать долгое время, тогда как для последующих поколений ученых-рационалистов таковая склонность служила поводом только для расклейки ярлыков лженауки. А может быть, все это, вместе взятое. Ну и среда, конечно, — кому нужна будет астролябия в годы Столетней войны?
Многие сваленные в системе творческого бардака предметы несли на себе тонкий слой пыли — видно было, что в последнее время владельцу замка не до опытов.
Самого графа Джон уже поневоле ожидал увидеть в усеянном стилизованными изображениями звезд темно-синем халате и островерхом колпаке, но сэр Томас вышел из-за ширмы, наполовину скрывающей личную часть комнаты, во вчерашнем наряде.
