Жена на полставки (СИ) - Зимняя Кристина (книги полностью .TXT) 📗

— И что, придумали? — отобрав у Дайла фляжку, из которой он, судя по помутневшему взгляду, пил отнюдь не ромашковый отвар, побуждала рассказывать дальше я.

— Придумали! Птичка притворилась, что без ума от Колейна, и обмолвилась «случайно» при Риаде, что я ее преследую из- за какого- то спора. Думали, она назло Соэре «нежеланного поклонника» брату в красках распишет, как любовника, например. А эта «умница» на следующий же день с визитом заявилась и предложила мне помочь выиграть.

— Вот стерва! — удержаться от негодующего возгласа мне не удалось.

— Я, естественно, согласился, — продолжил Кардайл. — Хотя до последнего не верил, что девушка из приличной семьи на подлость способна окажется. Но Риада действительно хочет с моей помощью репутацию Эри испортить. Несколько раз нам встречи подстраивала, сегодня вот в список гостей внесла. Ожидала, что меня с Соэрой в саду застанут. А я пришел посмотреть, как этот урод с моей птичкой обращается.

— Глупый план! — поразмыслив, констатировала я. — Еще один- два провала и эта «умница» поймет, что ты ее дурачишь.

— Да знаю я, — стукнул кулаком по стеклу купола кузен: — только ничего другого в голову не приходит.

— А если просто сказать «нет»? — предложила я, основываясь на собственном опыте.

— Житья дома не дадут. А на мои деньги существовать Эри не хочет.

— А если я ее к себе позову? — связываться с совершенно незнакомой девицей не хотелось, но стоило только представить, что и я могла оказаться в подобном положении, как слова сами сорвались с языка.

— Не согласится — гордая! — со смесью раздражения и восхищения ответил Кардайл. — И даже о праве заявить не хочет, — возмущенно добавил он: — Говорит, что только хуже станет.

— О каком праве?

— У Эри дар!

— У нас у всех дар, — пожала плечами я, подразумевая принадлежащих к третьему кругу.

— Ты не поняла, Соэра чародейка, а значит, может создавать семью с кем угодно по своему выбору.

— Как чародейка? — я действительно удивилась. Во- первых, маги женского пола были огромной редкостью, а во- вторых, я не слышала ни одной сплетни о том, что эта редкость появилась в нашем городе.

— А вот так! В пятнадцать способности проснулись. Ей сразу запретили рассказывать, книжек дали, Мисталь с ней занимался иногда. Эри не очень сильная, но талантливая! Это вот ее работа, — помахав фляжкой, похвастался кузен. Жидкость из незакрытого сосуда выплеснулась и, описав дугу, «украсила» мой свитер. Я принялась стряхивать капли, пальцы сами по себе скользнули по цепочке и легли на неожиданно нагревшийся кулон, а в голове вдруг возникла занятная идея.

Путь домой показался мне неимоверно долгим. Как не слишком опытный шипер, я не сразу сообразила, что даже несколько глотков граджа были лишними. Я не опьянела, но реакция оставляла желать лучшего, а потому Коша летел над дорогой со скоростью раскормленной райки. После того, как распрощалась с Кардайлом и его рассказами, меня стала одолевать тревога. Один за другим перед глазами всплывали эпизоды суточной давности. Вчера был прорыв в Тонии, сегодня у нас, в Латии… Что если и здесь оказалось так же опасно? Что если Брэмвейл не вернется домой? А ведь нападение калфов уже было совсем недавно, всего несколько дней назад. И Грэг тогда был ранен.

Кроме опасений за жизнь мужа меня мучила еще одна вещь — мое собственно поведение было нетипичным. Эмоции и мысли сменяли друг друга, как часовые — один пришел, другой тут же исчез бесследно. Было бы логично, если бы волноваться я начала сразу же, как только Грэгори, Колейн и Мисталь сорвались с места, но почему- то выяснить подоплеку отношений кузена и чужих мне девиц оказалось важнее.

Более того, я даже не вспоминала о муже все то время, что допрашивала Дайла и договаривалась о встрече с ним и его девушкой. А когда, пролетая мимо дома с зачерненными стеклами [41], увидела выходившего из его стен Алвина, не испытала даже легкой досады. Неужели увлеченность исчезла без следа? Так быстро? Или это подслушанный в Чарди- моле разговор так повлиял на меня?

Я терялась в догадках, что со мной, и когда именно начались все эти странности: после прочтения дурацкого стишка или в тот миг, когда мэйм, назойливо щекотавший запястье, змеей обвил мою руку.

Приземлив Кошу на том же месте, я долго не решалась покинуть салон шипа. Вечером меня вели злость и какой- то азарт, но они растворились без остатка, а тревога, поселившаяся вместо них, была не лучшей спутницей. Фасваровый стержень, зажатый в кулаке, света давал мало: только- только выхватывал у мрака кусочки, позволяя видеть, куда наступать, но не более. Из- за этих островков окружавший меня лес казался еще темнее, еще страшнее. Всюду мерещились какие- то шорохи, скрипы и даже стоны. Единственным, что не давало сорваться на бег, было опасение переломать ноги, а то и вовсе свернуть себе шею.

Я ругала себя за необдуманное решение проследить за Грэгори, за то, что не отправилась ночевать в гостиницу или к тетке, что не осталась в уютном и безопасном салоне каменного коня до утра, а больше всего за то, что начала врать, вместо того чтобы сразу озвучить закравшиеся подозрения.

В Брэм- мол я ворвалась с бешено бьющимся сердцем и, только закрыв за собой дверь, немного успокоилась. Дом спал — тихий, спокойный, надежный… Отдышавшись, я взлетела вверх по винтовой лестнице и осторожно проскользнула в общую спальню. За правой дверью меня ждали горячая ванна, удобная постель и долгожданный отдых, но пальцы машинально погладили согревшуюся от тепла тела подвеску, а ноги сами по себе шагнули влево.

В комнату мужа заглянула с опаской — объяснить, почему я брожу по дому среди ночи в сапогах и куртке, было бы затруднительно. Впрочем, я бы не нашлась, что сказать, даже если бы была в пижаме или халате, но беседовать было не с кем. Кровать была пуста, нигде не валялась сброшенная одежда, и из ванной не доносилось ни звука.

Переступив порог, я аккуратно закрыла за собой дверь и огляделась. В свой первый визит на территорию Грэгори я была слишком напугана и взволнована, но теперь ничто не мешало мне детально изучить обстановку и не только ее.

Наверное, заглядывать в чужой шкаф и перебирать рубашки было неправильно, еще менее правильным было совать свой нос на полочки в ванной, и уж совсем неверным — перебирать содержимое прикроватной тумбочки, но проснувшееся вдруг любопытство не оставляло выбора. Мне было интересно все — от пахнущего смесью пряностей мыла до забытой на подоконнике книги. Я чувствовала себя ребенком, устроившим тайную охоту на спрятанные от него конфеты. Может быть, виной тому был кусок фасвара, которым я подсвечивала заинтересовавшие меня предметы, может — необходимость прислушиваться к каждому шороху, чтобы не быть пойманной за не слишком благовидным занятием. А может — вновь проснувшийся азарт.

Успокаивая себя тем, что формально имею полное право находиться в спальне мужа, хотя ответный визит мне бы совершенно не понравился, я зачем- то заглянула под кровать и, поднимаясь, неловко задела тумбочку. Я бросилась ловить покачнувшуюся вазу, ударилась коленом об пол и локтем угодила в стену. Что- то щелкнуло, и часть стены размером с сервировочный поднос плавно сместилась в сторону.

На нижней полке открывшейся ниши, обитой сафиром, лежали какие- то потрепанные свитки, украшенный камнями старинный кинжал и золотой хронометр с разбитым стеклом. На средней — аккуратные стопки купюр и несколько обтянутых бархатом плоских коробочек. Но мое внимание привлекло содержимое верхнего яруса тайника, и первым в глаза бросился надорванный розовый конверт. В висках застучало, как будто пульс решил поддержать заигравшую в голове мелодию «Пам- пам, пам- пам…». Я мотнула головой, словно стряхивая наваждение, и осторожно, стараясь не задеть письмо, потянулась за резной рамкой, прислоненной в боковой стенке ниши.