Джентльмены непрухи (сборник) - Васильев Владимир Николаевич (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Интересовало капитана другое.
— Йохим, — обратился Гижу к экс-бинжу первого класса. — Молодняк я выставил, так что можешь говорить без обиняков. Фрея лечится?
— Нет, — хмуро сказал Ба и добавил: — Официально считается, что корабль подлежит полному восстановлению при проценте повреждений не выше семи. У нас, как ты сам понимаешь, пятьдесят.
— Уже меньше, я ж кое-что оживил, — буркнул Маккензи. — Линзы, там, датчики...
— Ну, пусть будет не пятьдесят, пусть будет сорок девять. Невелика разница.
— А официальным данным можно верить? — поинтересовался капитан.
— Более или менее. Я лично считаю, что если повреждено больше пяти-шести процентов органов — дело швах, нужно спасать ориентировку и ждать помощи. Но в нашем случае...
— Помощи мы не дождемся, — невесело продолжил за коллегу Маккензи. — Нас попросту не заметят. Дьявол, а ведь просто поглядеть глазами точно никто не удосужится, надеяться можно только на подключенного трассера.
Несколько секунд все молчали. Потом капитан встрепенулся:
— Йохим, а когда оторвало петипальпу вашей... э-э-э... как ее звали?
— Самурой ее звали.
— Да. Когда оторвало петипальпу вашей Самуре, во сколько ты оценил процент повреждений?
— Примерно в полтора. Чуть меньще. Реально сначала высчитываются процент по объему, процент по массе и процент по насыщенности органами. Потом выводится среднеквадратичный и учитывается поправка по таблице.
Капитан вопросительно зыркнул на Маккензи; тот еле заметно кивнул.
— И все равно пришлось отнимать трассеру палец?
— Пришлось, — подтвердил Ба.'— Видишь ли, капитан, время от времени случаются аварии, когда не удается вылечить и самую пустячную неисправность. Корабли достаточно сильно унифицированы, но все же имеется риск отторжения вживленных запасных органов и фрагментов.
Собственно, именно поэтому при высоком проценте повреждений лечение и не приводит к гарантированному успеху: отторжения все равно будут. Но заметишь ты это, только когда пролетишь мимо узла или снова влипнешь в незамеченную вовремя вариативность. А подлеченные после аварийных рейсов корабли запихивают в трехгодичный карантин, даже если команда вживляла всего лишь какой-нибудь паршивый термодатчик на камбузе. В том, разумеется, случае запихивают, если корабль возвращается, а возвращаются далеко не все.
— Трехгодичный? — изумился капитан. — Ни фига себе! Я не знал.
— Откуда тебе знать? — Ба пожал плечами. — У тебя только второй класс.
Гижу насупился. Действительно, Фрея являлась джам-пером второго класса и спецам первого на ней делать было нечего. Путешествия на практически безотказных живых кораблях расслабили астронавтов.
Сведений об авариях почти не поступало, только сведения о редких пропажах кораблей с трасс.
— А если не лечение тогда... что? — Капитан смотрел на экс-бинжа и думал: «Какая удача! На борту обнаружился спец первого класса!»
— Я уже сказал, — развел руками Ба. — Если гора не идет к Магомету, значит, нужно повредить трассера в той же степени, в какой поврежден корабль. Осталось только выбрать кого.
— Могу вас обрадовать, — мрачно сообщил капитан. — Времени на то, чтобы выбрать будущего э-э-э... трассера-инвалида у нас предостаточно. Года полтора, не меньше. Правда, существует риск, что мы постепенно сдрейфуем в очередную вариативность — тогда нам точно безотлагательная крышка.
— Скорее мы на мусор какой-нибудь забортный напоремся, — унылее, чем обычно, напророчил Маккензи. — Или на каменюку.
Навигатор Шарятьев немедленно замахал на бинжа руками:
— Кларенс, брось, какой мусор, какие каменюки? Обычная планетная система! А то, что датчики ересь какую-то транслируют, так Фрея же повреждена. Бредит, бедная... Что же до метеоритов — так нас скорее заметят транзитчики на ближайшем узле, чем мы на метеорит напоремся.
— Вообще-то наоборот. Причем я не намекаю на множество метеоритов, — поправил традиционно невозмутимый Ба. — Если, конечно, вас интересует мнение рядового трассера.
— Так, — решительно вмешался капитан. — Йохим, сейчас ты не рядовой, сейчас ты бинж первого класса. Пусть и... в отставке. Я беру всю ответственность на себя — разумеется, если нам повезет и мы выкарабкаемся. Поэтому веди себя соответственно, договорились?
— Ай-ай, кэптейн. — Ба довольно неуклюже отсалютовал правой, зачем-то оттопырив мизинец. — Начинаю вести.
— Ага, — немедленно ощетинился Мрничек. — Значит, нас, рядовых, наименее ценных членов экипажа, остается только двое?
— Именно так, рядовой, — жестко подтвердил Гижу. И добавил уже спокойнее:
— А будешь возражать — придушу.
От капитанского спокойствия Мрничека лавиной пробрал озноб. Он втянул голову в плечи и сразу стал похож на замерзшего, нахохлившегося воробьишку.
Глянув на капитана в момент тирады, любой бы утратил малейшие сомнения: придушит.
— Тогда выбор у нас станет еще беднее, — заметил Маккензи. — Кстати, я бы на твоем месте не возникал, кадет. Бинжей у нас тоже два, а капитан с навигатором — сам понимаешь... в любом случае нужны до самого финиша.
Шарятьев, глядя в сторону, невыносимо фальшивым тоном пробормотал:
— Ну, если Фрею кто-то проведет по узлам до самой Солнечной, то и без навигатора финишировать сумеет. Самостоятельно.
Было видно, как трудно дались ему эти слова. Несколько секунд все молчали. Никто не спешил ни подтвердить, ни опровергнуть слова навигатора.
— Я бы хотел напомнить, коллеги, — подал голос Йохим Ба. — Убивать никто никого не собирается. Только частично парализовать.
— Спасибо, успокоил, — позабыв о капитанской угрозе, выкрикнул Мрничек, но почти сразу осекся и снова поник.
— ...а на Земле достаточно развитая медицина, чтобы вынуть из инвалидного кресла практически любого, — продолжил Ба, словно бы и не заметив, что его перебили. — Кстати сказать, палец трассеру с Самуры пришили в лучшем виде.
Маккензи скептически покачал головой:
— Ну ты сравнил! Палец и частичный паралич! К тому же еще нужно нашего... счастливца осчастливить так, чтобы Фрею это устроило. То есть прибить ему правую половину тела, ни больше ни меньше. А у нас даже врача толкового на борту нет... прости капитан.
Капитан, по традиции исполняющий на малых кораблях еще и обязанности врача, поджал губы, но возражать не стал:
— Ты прав, Кларенс, Нейрохирургом я себя назвать не могу.
— Ha самом деле не все так страшно, как кажется, — Йохима Ба, похоже, ничем нельзя было смутить. — Вспомните: при инсультах часто парализуется именно половина тела. Значит, сделать то же самое не так уж и трудно, нужно только порыться в справочниках, найти методы лечения, инверсировать программу железного доктора и положить под лазер одного из нас. По-моему, это гораздо меньший риск, чем пресловутые метеориты.
Железным доктором называли одно из немногих полностью механических устройств на борту квазиживых кораблей, а именно медицинский комплекс-автомат.
— Черт возьми, у тебя на все есть ответ, — нервно сказал капитан.
Ба пожал плечами:
— Я ведь бинж первого класса, ты сам сказал. Пусть и в отставке.
— Ладно. — Капитан встрепенулся. — Это все лирика. Предлагаю для начала решить, что мы делаем: ждем, пока не начнет дохнуть цикл, или прямо сейчас решаем, кого из нас предстоит искалечить. Высказываемся по возрастающей. Вадик?
Подавленно молчавший Хомуха выполз из щели между оболочкой рубки и ребром жесткости, одновременно служащим панелью климат-контроля. Был Хомуха бледнее бледного и довольно жалок с виду, но явно пытался крепиться.
— Я... Я хотел сказать... раз я всех подвел... то и калечить надо меня. Только, пожалуй...
— Рядовой! — рявкнул капитан таким голосом, что Шарятьев, Мрничек и сам Хомуха синхронно вздрогнули. — Мне повторить вопрос? Повторяю: считаешь ли ты, Вадим Хомуха, трассер, должны ли мы ждать до выработки ресурса жизнеобеспечения или принимать решение прямо сейчас? И прекрати мне блеять, слушать тошно.
