Дикая орда - Робертс Джон Мэддокс (читать книги без регистрации полные txt) 📗
– Послушай, парень, – проговорил Конан. – Ты мой пленник. Я хочу задать тебе несколько вопросов. Говори свободно и честно, и тебе не сделают ничего дурного. Будешь врать или запинаться – мои люди потолкуют с тобой. Они большие мастера развязывать языки.
Пленник тяжело вздохнул:
– Спрашивай, что тебе надо. Знаю я мало, большого толку тебе от меня не будет.
Конан усмехнулся:
– Это уж предоставь решать мне. Знаешь ли ты, какую весть нес?
– Я ехал к командиру кульмского гарнизона. Должен был сообщить ему, что степные кочевники вторглись в согарийские пределы. Только для вас это едва ли новость.
– Точно! А были особые распоряжения для командира?
– Сражаться до конца и лучше умереть, чем уступить пядь согарийской земли.
– Так всегда говорят, – хмыкнул Рустуф. – Покажите-ка мне солдата, который принимает эту блажь всерьез.
Что-то в рассказе гонца смутило Конана.
– Когда князь Согарии узнал, что кочевники идут на его страну?
– Три дня назад город стал готовиться к осаде. Меня послали предупредить о нападении три крепости. Кульм – последняя.
"Похоже, – подумал Конан, – что гирканийцы не так быстры и неуловимы, как о них говорят. А может, предатель – в самом войске кагана? Предатель, знавший, что первый удар будет нанесен именно по Согарии…" Киммериец оставил свои подозрения при себе.
– Велик ли кульмский гарнизон? – вновь обратился он к пленнику.
– Да такой же, как в других княжеских крепостях. Кавалерийский эскадрон, человек двести пятьдесят.
Конан прекрасно знал, что такие вот испуганные пленники всеми силами стараются сохранить свое достоинство. Поскольку этот парень как бы ничего и не выдал, кроме обычных сведений, он, в собственных глазах, вроде и не совершил предательства.
– А командир – опытный воин?
– Он сын придворного сановника. Впрочем, как и многие командиры в нашей армии. – Пленник сообщил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся и незначительном.
– Свяжите его, – приказал Конан. – Я еще поговорю с ним. Во взгляде пленника сквозило явное облегчение. Степняки покрепче скрутили согарийца.
Конан окинул взглядом ландшафт. Там, где ручей огибал левый склон холма, росли невысокие деревца. Киммериец отметил их про себя и обратился к воинам:
– Идите вон на тот склон, нарубите там коротких кольев и насобирайте несколько охапок тростника. Только осторожно, не попадитесь на глаза согарийцам. Теперь – быстрее.
Кочевники, не веря своим ушам, пошли выполнять приказ. И конечно, они опять подумали, что их чужестранец-командир – чокнутый.
В полдень гирканийцы обогнули холм и переправились через ручей. Через несколько минут они были уже возле стен крепости. Их встретили звуки горна и барабанный бой; ворота были заперты. Киммериец бесстрашно подъехал к крепости и остановился в пяти шагах от стены.
– Командир крепости! – прокричал Конан. – Вызываю вас на переговоры!
Вскоре на стене появилось несколько воинов. Один из них, в золоченых доспехах, с пышным плюмажем на шлеме, крикнул:
– Кто вы? И что все это значит?
– Бартатуя, вождь ашкузов и законный государь всего мира, приветствует вас, – как можно громче заорал Конан. – Мой господин пришел занять свое законное место как правитель Согарии и других городов по караванному пути. Я капитан Конан, родом из Киммерии, предлагаю вам сдаться перед лицом превосходящих сил. Примите мои условия – и вам сохранят жизнь.
Наступило молчание. Тем временем стрелок на стене, явно недостаточно дисциплинированный, чтобы дожидаться приказа, натянул тетиву и стал целиться в Конана. Рустуф рявкнул короткую команду – произнес одно слово, и десяток кочевников вскинули луки. Согарийский стрелок свалился со стены и с глухим звуком упал в песок на глазах у защитников крепости. Десяток стрел пронзили бедолагу насквозь, будто его доспехи были сделаны из бумаги.
Конан продолжал невозмутимо восседать в седле, словно ничего не случилось.
– Жду вашего ответа.
– Неужто вы всерьез? – воскликнул командир, – Вы величаете себя капитаном, а на деле у вас под началом, я вижу, всадников пятьдесят или того меньше. Как же вы хотите, чтобы я уступил такому незначительному отряду?
Кован криво усмехнулся: он понял, что победил. Командир отнюдь не отказывался сдаться, он лишь не хотел уступать крепость малочисленному врагу.
– Это лишь моя телохранителя, – крикнул Кован. – Я пришел сюда в их сопровождения, чтобы дать вам возможность сдаться достойным образом, как подобает. Вот моя армия!
Головы всех согарийцев повернулись туда, куда указал киммериец. На холме, откуда Конан наблюдал за крепостью, можно было ясно различить нескольких всадников. Они ехали по пологому левому склону, переводили коней через высокий гребень и, спускаясь по правому отрогу, пропадали из виду в зарослях тростника на берегу ручья.
Конан видел, как шевелятся губы защитников крепости: они считали своих врагов, а тем будто конца не было – чем больше их пропадало в зарослях, тем больше появлялось на левом склоне.
– Сейчас они напоят коней и станут лагерем в условленном месте на берегу. Я это говорю, чтобы у вас было время выйти и встретить нас с боем в чистом поле, прежде чем мы подведем осадные машины. Я вижу, вы горды и все как один готовы умереть за своего князя, хоть он и не удосужился предупредить вас об опасности. А нас короткая битва избавит от скучной работы – штурмовать вашу крохотную крепость завтра поутру.
– Не надо так торопиться, капитан! – откликнулся командир крепости. – В сущности, это ведь и не крепость в полном смысле слова. Так, опорная точка, чтобы выслеживать жалких разбойников, что бродят здесь но степи. Наше настоящее дело – защищать Согарию. Если вы позволите вам вернуться 8 город и участвовать в его обороне вместе с основными силами… что ж, я рассмотрю ваши условия.
– Отлично! – ухмыльнулся Конан. – Вы должны все одновременно сложить оружие. Лошади, припасы, оснастка – вес остается в крепости. Да, и дорогие вещи тоже. Каждый может взять с собой один плащ, пару штанов и пару обуви. Перед уходом всех обыщем, так что надеюсь, никто не попытается унести на себе что-нибудь лишнее. Не забудьте – я бы мог вас и вообще без одежды оставить. И еще кой без чего! Мои ребята, знаете ли, собирают на память человеческие…
– Я принимаю ваши великодушные условия, капитан Конан! – с чувством воскликнул командир. – Мы сдаемся!
Не успели спустить лестницы, а защитники крепости уже слезали со стен, натыкаясь на ходу на собственные мечи и копья. Несколько минут спустя ворота открылись, и безоружные согарийцы стали выходить поодиночке. Конан выделил десять воинов, чтобы обыскивать сдавшихся врагов. Тем временем остальные его люди сидели верхом, держа луки наготове.
– Вы одержали легкую победу, капитан, – заметил командир гарнизона, глядя, как его люди отправляются в дальний, утомительный путь к Согарии. Не думайте, что дальше будет так же просто. Согария сильна, стены ее укреплены на случай нападения степных дикарей. Сегодня мы сочли за лучшее избежать кровопролития. Но Согарии вам не взять никогда!
– Если там будут такие же воины, как вы, – я предчувствую славную битву! Доброй вам дороги. Коли поторопитесь – успеете в город, прежде чем начнется осада.
Когда последняя группа защитников крепости темной точкой пропала на горизонте, Конан кивнул Фауду, и туранец дунул в свой серебряный охотничий рог. Через несколько минут появился Гаюк. Он с довольной улыбкой ехал верхом, держа под уздцы часть запасных коней. Воины бросились ловить остальных. К седлу каждой лошади было прикручено чучело – солдатский плащ, набитый тростником и вздетый на крепкую палку. На поясе такого "бойца" висел меч. Гаюк без устали водил эту процессию кругом – от вершины холма к подножию, превращая полусотню в многотысячное войско.
– Сработало, командир! – радостно воскликнул Гаюк.
– Капитан! – напомнил один из гирканийцев. – Капитан Конан! Он сам так себя назвал!
