Светлое время ночи - Зорич Александр (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
– А Дрон – он тоже странник? – не удержался от вопроса Эгин.
Карлик демонстративно зевнул во всю глотку и посмотрел на него с выражением тупой рассеянности. Эгин с сожалением осознал, что болтать на общие темы аптекарь действительно не расположен. А может, ему просто не хотелось говорить о Дроне. Как в свое время заметил Эгин, Дрон не принадлежал к числу тех людей, которых неймется пригласить к себе на крюшон.
– Я пришел сюда, чтобы узнать, где мне искать странника по имени Адагар. Одна госпожа, сведущая в магии, говорила мне, что ты должен знать это.
– Гм… Адагар? Скажи, пожалуйста, зачем тебе понадобился этот старый пройдоха? Что за народ тебя интересует – то Дрон, то, скажите на милость, Адагар… Правду говорят – у варанцев на уме одни дурощи!
С минуту Эгин колебался, говорить ли аптекарю правду, но его язык словно бы сам решил, что делать.
– Мне нужен маг, который сможет сделать для меня тело глиняного человека.
От собственных слов ему стало как-то неуютно, и он невольно поежился.
– Ах вот оно что! Тогда и впрямь Адагар – это тот, кто тебе нужен. Правда, путь тебе светит неближний. Ехать за этим балаболкой придется на Фальм. Там он и подвизается при дворе барона Вэль-Виры. Оборотням Гинсавера сказки рассказывает и припарки на ягодицы лепит. Так что хочешь Адагара – готовься путешествовать. Ну да сапоги изнашивать тебе что с горы катиться!
– Значит, Адагар на Фальме? – переспросил Эгин.
– Там, – кивнул аптекарь. – Только тебе надо поторопиться. Не то придет весна – и поминай как звали твоего Адагара!
– Ну… Фальм ведь это не Магдорн. Отсюда до Яга – рукой подать!
Аптекарь состроил уморительную обезьянью мину.
– В самом деле, и чего это я тебя Фальмом стращаю? Человеку, который в Ит из Пиннарина сбегал, на Фальм съездить все равно что иному кружку ртути закипятить!
– Послушай, а откуда тебе известно про Ит? – не удержался Эгин.
– Белый Цветок из твоей сумки торчит словно срамной уд у похабника, что разглядывает книжки императрицы Сеннин! – и аптекарь снова согнулся пополам от собственной шутки.
4
– Милостивый гиазир, очень хорошо, что вы меня вызвали! Я должен сообщить вам печальные новости.
Это был Йор, неразлучный со своим абордажным мечом.
«Интересно, у него там действительно такой большой меч, или что-то совсем другое, а ножны – только прикрытие?» – подумал Лараф, протягивая пар-арценцу Опоры Единства руку для поцелуя.
– Что еще за новости, Йор? Я не желаю никаких новостей. Я вызвал вас, чтобы поговорить по совершенно безотлагательному вопросу.
– О да, я понимаю. Однако полчаса назад моя Опора приняла почтового альбатроса из Урталаргиса. Я прошу вас позволить мне сообщить дурные вести незамедлительно.
– Валяйте, Шилол с вами.
Все время следить за своей речью у Ларафа не выходило. Но кругом творилось такое, что, похоже, никому сейчас до его расхристанного лексикона дела не было. Тем более он – гнорр, а гнорру позволительна эксцентричность.
– В Урталаргисе творится что-то небывалое. Я уже сообщал вам о волнениях среди тамошней черни. Наши люди казнили кое-кого для острастки и на несколько дней все вроде бы улеглось. Однако вчера вечером взбунтовался гарнизон Восточного форта. Они убили троих офицеров из моей Опоры, а остальных разоружили, избили и вышвырнули из форта в город. После этого большая толпа простолюдинов вывалила на улицы, разграбила винные склады и несколько богатых особняков. Многие дерзнули демонстративно совокупиться прямо посреди площади. Пели срамные песни. Называли Свод Равновесия притоном мужеложцев, извините.
– Ничего, мелочи. Это все?
Йор, недовольный тем, что гнорр достаточно спокойно воспринимает известия об этих ужасающих, попирающих устои государства преступлениях, перешел к главному.
– Нет. К счастью, большая часть команд парусных кораблей, морская пехота и гарнизон Приморского форта сохранили верность Князю и Истине. По приказу военного коменданта Урталаргиса с зимних квартир была вызвана конная гвардия цинорской границы. В полночь к центру города со стороны порта пробилась колонна панцирной пехоты, а из южных предместий – кавалерия. Толпа была рассеяна. Уцелевшие обыватели разбежались по домам.
– И много уцелело обывателей?
– М-м… половина, надо полагать. Однако Восточный форт взять с налету не удалось. На беду там в прошлом году поставили шестнадцать самозарядных стрелометов, так что конная гвардия недосчиталась с полсотни своих. Для гвардии это много, как вы понимаете.
– В самом деле печально.
Ларафу, конечно, было наплевать на далекий Урталаргис, где он никогда не бывал и о котором знал только, что после Пиннарина и Нового Ордоса там самая высокая потребность в метательных машинах. Из Казенного Посада туда частенько отправляли то пару запасных желобов для камнеметов, то комплект упругих блоков для утяжеленного «огневержца».
– Но настоящей катастрофой стал второй штурм, который занял все сегодняшнее утро. Морская пехота вместе с сотней офицеров Свода – правда, среди них было всего лишь семеро дельных аррумов – пошла на приступ и уже заняла стены. Как вдруг среди защитников появились люди с «облачными» клинками. Кто они, откуда взялись – сказать точно нельзя. Единственная правдоподобная версия – аррумы из ближайшего окружения Сонна. Их появление было столь внезапным, что…
– К Шилолу, – при упоминании имени Сонна Лараф почувствовал, что история мятежа плавно переходит из области общепознавательной в сферу его личных интересов. – Чем все закончилось?
– Большими потерями и бунтом галерных гребцов. Основная часть города сейчас находится в руках мятежников. Здание Свода Равновесия блокировано. Мятежники не предъявляют никаких требований, кроме одного: чтобы все офицеры Свода повесились в одночасье на реях.
– Какие меры принимаются?
– Пока никаких. Мы ведь буквально только что об этом узнали.
– А каковы ваши прогнозы?
– Я думаю, нам удастся справиться с мятежом довольно легко. Мятежных солдат никак не больше пяти тысяч. Скоро поступят дополнительные сведения от моих секретных агентов. Думаю, им удастся устранить верхушку мятежников – вольнодумствующих офицеров из дворян – еще до начала решающего сражения.
Лараф припомнил все, что знал о варанской и иноземной истории и, чтобы поддержать реноме великомудрого гнорра, важно осведомился:
– А нет ли опасности распространения мятежа на соседние уезды? Ведь в стране и впрямь много недовольных нашим… как это вы изволили выразиться – «притоном мужеложцев»?
– Это не я. – Йор покраснел. – Это мастеровые в Урталаргисе!
– Не важно. Так что вы скажете насчет расползания этой скверны?
– Совершенно исключено, – с мнимой небрежностью ответил Йор. – Как учит нас история, после первых побед в лагере восставшего сброда всегда начинается головокружение от успехов. Пьянство, дележ награбленного, разврат. Обычно неорганизованное войско мятежников разлагается быстрее, чем успевает преодолеть хотя бы сотню лиг.
«Ой ли. А вот мятежные грюты Эстарты, помнится, когда-то из небольшой горстки сделались могучей армией и сокрушили бессчетную конницу узурпатора Югира», – подумал Лараф, втайне гордясь своей образованностью.
Но препираться с Йором не решился, потому что понимал: ученая сволочь пар-арценц завалит его контрпримерами. Тем более гнорр вообще не должен опускаться до исторической полемики со своими подчиненными.
– Это пустая риторика, – сухо сказал Лараф. – Какие конкретно силы встретят мятежников, если те вдруг двинутся на Пиннарин?
Йор едва заметно улыбнулся. Гнорр задал первый профессиональный вопрос. Он, Йор, ждал этого вопроса!
И пар-арценц запел соловьем.
Сводный отряд Опоры Единства будет выслан в направлении мятежного города из Староордосской крепости. Десять эскадронов «меднокопытных» оседлают тракт Урталаргис – Пиннарин и возьмут под защиту резиденцию Сиятельной, которая находится в пятнадцати лигах от опасного места. Одновременно с этим из Вергрина…
