Чисто семейное дело - Федотова Юлия Викторовна (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
— Эх! — нервно рассмеялся Хельги. Под его рукой только что проломилась с виду относительно надежная доска, и он едва не сорвался вниз. — Сюда бы к нам Бандароха Августуса! Вот кто оценил бы развлечение по достоинству!
Ох, зачем он это сказал! Если Царь Народов способен был услышать волю своего повелителя даже сквозь столетия, из далекого прошлого, что для него какая-то магическая тропа?!
Мост душераздирающе взвизгнул и провис еще сильнее. Бандарох Августус тоже взвизгнул, и было от чего. Представьте себе ситуацию: сидите вы дома, в халате и спальном колпаке (решили сегодня не одеваться вовсе, в честь выходного дня), никого не трогаете, читаете трактат по низшей демонологии. Рядом копошатся дети, играют в пьяных гоблинов. На кухне любимая жена, скачет и топает, как дольнский пехотинец — тренируется с мечом (в комнате опасно, можно зашибить деток). В общем, царит вокруг вас блаженная семейная идиллия.
Вдруг раз — и ни жены, ни детей, ни трактата по демонологии. И висите вы над бездонной пропастью, перекинутые через колючий канат, как белье на веревке, и не падаете вниз только потому, что кто-то больно вцепился в вашу ногу (спасибо другу Рагнару!). И не забудьте учесть, что вы с детства больше всего на свете — до рвоты, до обморока — боитесь высоты!
Представили? Прониклись? Вот именно так и чувствовал себя бедный Бандарох.
Самое забавное — мост не оборвался! С виду такое ветхое и ненадежное сооружение выдержало тяжесть восьмерых взрослых существ! И они добрались-таки до другого края ущелья, и Бандароха доставили в целости и сохранности. По крайней мере, физической; о душевной судить было трудно, пока тот не успел очнуться.
— Вот же зараза какая! — молвила Энка, последней ступившая на твердую почву. — Не рухнул! Кто бы мог подумать! Только нервы зря трепали! — В ее голосе слышалось откровенное разочарование.
А потом все дружно напустились на Хельги, и даже любящая сестра по оружию, вопреки своему обыкновению, не стала на его защиту. О чем он, собственно, думал, осел сехальский! Только Бандароха Августуса им на проклятой тропе не хватало для полного счастья! Возись теперь с ним! И когда он наконец научится контролировать свои идиотские желания? И когда он наконец избавится от своего потустороннего почитателя? И зачем только… — а-а!
Все-таки они рухнули! Все сразу. И те, кому повезло меньше, еще жили несколько секунд, насаженные на острые колья, предательски торчавшие со дна ловчей ямы, вырытой поперек тропы и искусно замаскированной грунтом. Вот в чем, оказывается, состояло пятое испытание! Справились с собственным страхом, преодолели чудовищную преграду, расслабились — и тут нате вам! Получайте, чтобы жизнь медом не казалась! Но то, что в другом месте стало бы концом, здесь, на тропе, было только началом очередного круга.
И повторилось все снова: сменялись опостылевшие ландшафты, хихикала мерзкая старуха, выныривала синяя рука, катился огненный шар… Новый окоп вырыли глубже в полтора раза — обошлось без новых ожогов. В положенном месте напали ночные твари, числом восемь — по одному на нос. Перебили. Снова скрипел и рушился мост — и снова выдержал. Благополучно преодолели яму, колья забрали на дрова. Двинулись дальше, в ожидании новых преград. Тоска зеленая!
Впрочем, два отличия от первых кругов все-таки нашлось. Первое — Бандарох Августус. Магистр был в своем репертуаре: страдал, рыдал, роптал на жестокую судьбу. Первую половину пути ему втолковывали, что именно произошло — на нервной почве он туго соображал, ну а вторую — пытались успокоить, кто как умел: Рагнар и Ильза ласково, Орвуд — раздраженно. Меридит взывала к разуму, Эдуард и Энка высмеивали. Августус был неумолим. Прекратил он бесконечное нытье только тогда, когда совершенно разъяренный демон-убийца обещал самолично сбросить его с моста и обречь тем самым на блуждание проклятыми тропами в одиночку.
К слову, на мост Бандароха тащили силой, аки овцу на заклание. Потомок гордых сидов упирался, орал дурным голосом, визжал до хрипоты, пытался вырваться и убежать. Кончилось тем, что главный его недоброжелатель просто треснул ученого демонолога по шее отработанным приемом кансалонского диверсанта и сдал на попечение Рагнара бесчувственную тушку. В таком виде его и переправляли. Два раза чуть не обронили, но обошлось.
Теперь о втором различии, совершенно неожиданном.
Было самое начало тропы, еще не успела прийти зима. Путников заставил обернуться топот за спиной — бодрое цоканье копыт по камням. Трое всадников мчались по тропе на лихих вороных скакунах.
Нагнали. Остановились — тропа неширока, разойтись-разъехаться трудно. Горячие кони нетерпеливо пряли ушами, всхрапывали, приплясывали, норовили стать на дыбы. Но всадники, молодые люди в богатых дорожных одеждах, сдерживали их порывы уверенной рукой. Вид у кавалеров был важный и недовольный, их раздражала вынужденная задержка. Рагнару и Эдуарду, вращавшимся в высших кругах общества, был хорошо знаком подобный тип молодых аристократов, этаких хозяев жизни, привыкших, чтобы перед ними все расступались и кланялись в пояс.
Принцы не ошиблись в своей оценке. Один из всадников, тот, что возглавлял короткую процессию — темноволосый красавец в черном плаще с алым подбоем, надменно скривил бледные губы, раздул тонкие ноздри и угрожающе щелкнул хлыстом.
— А ну, посторонись, сброд! Дорогу сыну герцога!
Дурные манеры никого не красят, но в оправдание кавалера можно сказать одно: после долгих дней скитаний по проклятой тропе и тех испытаний, что им пришлось пережить, легендарные Наемники Судьбы выглядели не лучше нищих бродяг и рыночных побирушек. Даже малиновые штаны наследника оттонского престола утратили былое великолепие. Сторонний наблюдатель при всем своем желании не смог бы догадаться об истинном социальном статусе их обладателя и его спутников.
Однако Эдуард в такие тонкости восприятия вникать не желал. Кровь предков, гордых и злобных ольдонских правителей, бросилась ему в голову. Он выхватил меч, заступил дорогу:
— Вот я тебе сейчас покажу сброд! Надолго запомнишь, если жив останешься!
Он хотел броситься в атаку, но его вдруг удержали, и не кто-нибудь, а Энка — вот уж от кого не ждали, не в обычаях сильфиды было отказываться от хорошей драки.
— Оставь! — хихикнула она. — Не будем их убивать! Пусть себе скачут. И без нас найдутся желающие им «показать»!
Всадники с гиканьем унеслись.
— Лошадей жалко, — вздохнул Хельги. — Может, стоило предупредить?
Рагнар хлопнул его по плечу:
— Да ладно, не бери в голову! Лошадям-то не все ли равно, где пастись, в нормальном месте, в проклятом ли? Травы по обочинам много, прокормятся.
— А шар? — горевал демон. — Представляешь, как они перепугаются?
— Ничего! Лошади — твари умные. Раз-другой испугаются, потом привыкнут.
Рыцарь рассуждал вполне толково, но Хельги успокаиваться не желал, измышлял все новые и новые лошадиные беды.
— Вы видели, у этих выскочек не было при себе никакой поклажи. Недели через две они проголодаются и забьют своих коней на мясо! Вот чего я боюсь!
— Не иначе, у тебя от страха мозги отказали! — рассердился Рагнар. — А еще меня тугодумом обзываете! Неужели ты думаешь, что они смогут переправить скотину через мост?! Да и шар не преодолеют — это какой котлован надо рыть, чтобы кони поместились!
— Окоп для стрельбы с лошади стоя! — рассмеялась диса, и Хельги прыснул в ответ.
— Чего это вы развеселились? — подозрительно осведомилась Энка.
— Да так, случай один был, давно. Мы тогда в Сехале воевали, еще рядовыми. Противник оказался не в меру богатым, выдвинул против нас полтора десятка боевых магов. Представляете, что они устроили? Сплошная огненная стена, из окопа носа не высунешь. А наш командующий, из местных, болван редкостный, решил бросить в контратаку конницу!
Ему намекнули, что это идиотизм, только лошадей огнем загубит. Так он нашел выход: велел вырыть окопы и для лошадей, причем такой глубины, чтобы всаднику не пришлось спешиваться. Его кто-то спросил, а как же из такого окопа стрелять? Знаете, что он ответил? Пусть, говорит, на седло ногами встают и стреляют в свое удовольствие!
