Лучший из миров - Колпакова Наталья (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
– Слушай, а правда, что твой отец с горя с собой покончил, как узнал, во что ты превратилась?
– Правда, правда, – отмахнулась она. – Не мешай! А правда, что ты своего… ну, того…
Саора кивнул, мечтательно глядя вдаль, потом продолжил:
– Здорово. Чуткий отец – это очень, очень здорово. Не понимала ты, сука, счастья своего. Моего вот ничего не брало. Непрошибаемый.
Он медленно улыбнулся в лицо любовнице, выпуская мелкие и острые, как у звереныша, очень блестящие зубки. Та равнодушно хмыкнула.
– А во что я, кстати, превратилась?
Император цапнул ее за губу, прокусил насквозь. Потаскуха, ко всему приученная, терпела – и правильно делала. Созерцая, как бежит по подбородку струйка крови, Саора ответил:
– В мясо. В сочное парное мясо.
Она вдруг обмякла, кукольно закатились глаза. Забрало. Оставив девку отдыхать, малость освеженный самодержец выбрался из-под бока подружки и побрел на шум. Где-то празднуют? Ах да. Сегодня торжественный прием в честь нового советника, утвержденного в должность. Прежнего-то Саора то ли казнил, то ли что… Такая возня потом вышла. Судили, рядили, с магами, козлами старыми, советовались. Нет, надо что-то с этим Советом магическим делать! В общем, долго провозились. Теперь вот отмечаем. Как видно, Саора проспал совсем недолго и еще успеет урвать свою толику веселья. Он прибавил шагу. Следом и по бокам скользили тени – невысокие, ладные, обманчиво изящного сложения. Телохранители его величества. Сам выбирал, каждого лично в деле пробовал. Оно, конечно, ему без нужды, но все-таки… Узурпаторствовать, так уж по полной! Шествие замыкал коренастый богатырь, тяжелый, как обломок скалы. Едва ли не единственный, по классификации незабвенного родителя, «настоящий мужчина», которого император Саора сохранил в своем ближнем окружении. В некоторых делах без такого никак. Саоре он был предан по не вполне понятным причинам, но в самой этой собачьей преданности правитель не сомневался, а докапываться до лишней истины как-то не хотелось. Тем более что ему, одному из самых сильных магов мира, ничего не стоило прихлопнуть недалекого атлета как мошку, если бы что-то вдруг пошло не так.
Утро началось идиллически. Дан был спокоен, полагая, что в состоянии просчитать ближайшие действия оппонентов. Да, его угораздило схлестнуться с могущественной силой, но он-то знал ее изнутри, всю сознательную жизнь был – и до сих пор, в какой-то мере, оставался – ее частью. А она его не знала. Он оказался песчинкой, просочившейся в отменно смазанный механизм, занозой под когтем грозного хищника, и сейчас монстр в ослеплении метался, яростно мотая башкой и пытаясь понять, что же ему мешает. Его, Дана, просчитать невозможно, потому что несколько лет назад он (поклон учителю) совершил небывалое – развязался и с Орденом, и с родным миром. И теперь значится в почетных списках «Группы Вечных» – героев-ловчих, погибших на заданиях. Редкое это дело, гибель ловчего на задании, но за века список накопился порядочный. А за последние дни еще подрос.
Итак, позавчера он убил напавшего на него ловчего, на следующее утро забрал Тейю. В Ордене уже известно о смерти бойца, не говоря уже о первой тройке. Очень скоро последует ответ. Они придут снова, придут, чтобы найти, и найдут обязательно. Но сначала попытаются понять. Дан отлично знал историю магии и сознавал, что столетия относительного спокойствия приучили ловчих к безопасности. Они успели отвыкнуть от потерь. Прежде чем подкинуть дровец в костер, магистр крепко подумает. (Интересно, кстати, кто сейчас магистр – по-прежнему мастер Румил?) Переберет внешних врагов – если уж творится такое, вполне могут быть и враги, – и лишь когда никаких иных версий не останется, попробует представить предателя среди своих.
Мастер Румил… В голове не укладывается! Неужели он действительно мог санкционировать отлов и доставку демона из Третьего мира? Это шло вразрез со всем, на чем стоял Орден, с самыми основами его существования. Их работа – не допустить в мир проявления хаоса, а не пополнять их. Но в обход Румила ни группа, ни даже одиночка ни на какое задание отправиться не могли. Бунт? Мастер свергнут? Или кто-то манипулирует его подчиненными? Исключено! Не могли ловчие стать чьей-то послушной марионеткой, Орден всегда держался особняком, на особом положении. Формально подчинялся Совету магов в лице его представителя, куратора. Сотрудничал с корпусом присяжных магов, которые открывали Проходы и выполняли прочие магические манипуляции. Дан усмехнулся, поймав себя на том, что с ходу отметает предположение об измене, подковерной игре или бунте, то есть следует именно той логике, которой ждет от магистра. Орден сидел у него в крови, как неизлечимый вирус. И все-таки он, Дан, смог нарушить правила – сначала когда соскочил, потом снова, убив сослуживцев, пусть бывших. Он преодолел даже доведенную до инстинкта привычку уничтожать добычу на месте, если нет возможности или нужды доставить ее в суд магов. А значит, нет ничего невозможного. Проклятье, позарез нужен пленник! Один хороший допрос многое расставит по местам. Именно поэтому он не суетился. Румил или кто бы то ни было, принимающий сейчас решения и отдающий приказы, потратит на размышления день. Потом ему придется решиться, и за демоницей и ее неведомым болельщиком явится очередная группа. Ловчие неминуемо выйдут на Тейю, вот тогда и побеседуем…
Он обдумывал ситуацию на кухне – по занятной местной привычке, усвоенной до степени рефлекса. Табурет, втиснутый между мойкой, плитой и шатким столом. Никому не нужные пустые банки на подоконнике. Проступающий через густой слой пыли заоконный скромный пейзаж. Да и сам он, утренний мужчина на кухне (треники, чашка невкусного кофе, пора побриться) – все было классично и уместно. Дан даже обиделся, когда шлепающая тапками Тейю, забредя спросонья на кухню, вдруг захохотала.
– Ты чего?
– Первый раз вижу, чтобы местный житель так… так соответствовал. Ты как будто вырос из этого места – вот как эти банки. Только слоя пыли на тебе не хватает! Обычно вы совсем, совсем не вписываетесь.
Тейю одолела дверь древнего монстра-холодильника, нырнула в его полупустое нутро и завозилась там. Голос звучал как из бочки:
