Лорд-Чародей - Уотт-Эванс Лоуренс (версия книг .TXT) 📗
— Вполне возможно. Я старик и, как мне кажется, больше не гожусь для этой работы. Мой возраст в любом случае позволяет мне уйти на покой, но сомнения, которыми я только что с тобой поделился, заставляли меня спешить. Поэтому прошлым летом я приступил к поискам наследника, и в период уборки урожая я его нашел. — Старик невесело улыбнулся: — Я нашел тебя.
— Ты меня нашел и обучил, — мрачно кивнул Крушила. — Но за все эти месяцы ты не счел нужным сказать мне, зачем это сделал. Напротив, ты изо всех сил уверял, что меня не призовут никого убивать. Я тебе верил, а ты все это время меня обманывал. Я не знаю… Я даже не знаю, с чего начинать.
Старик поднял руку:
— Тебе не надо ни с чего начинать. Неужели ты думаешь, я все эти месяцы не переживал? Ты мне нравишься, парень. Не могу сказать, что мы с тобой лучшие друзья, но у тебя доброе сердце и достаточно здравого смысла — в отличие от твоих приятелей вроде неумного Шутника, юбочника Копателя и сопливого нюни, которого вы величаете Слюнтяем. Несколько раз у меня возникало желание покончить со всем этим, сказав, что лерры посчитали тебя неподходящим кандидатом. Но если одному из нас придется биться на смерть с разъяренным Лордом-Чародеем, то я предпочел бы, чтобы это был ты, не только потому что ценю свою жизнь, но и потому, что у тебя гораздо больше шансов победить. Когда я был молод, я без страха бросился бы в битву и сражался изо всех сил, но теперь я опасаюсь, что стану колебаться в тот момент, когда потребуется решительность, буду защищаться, когда надо нападать, и задавать вопросы, когда надо слепо повиноваться. Ты, надеюсь, не забыл, что среди всех Избранных я самый старый?
— Уже нет, — поправил его Крушила.
— Верно. Я был самым старым. Вожак наполовину моложе меня. И даже Ведун моложе меня на двадцать лет. Если бы нас вдруг призвали выполнять долг, то, боюсь, я не очень хорошо вписался бы в подобную компанию. Возраст и излишняя осторожность — не лучшие качества Избранного Воина.
— И ты соблазнил меня стать Избранным, не поделившись своими сомнениями о Лорде-Чародее?
— Да. И здесь мне гордиться нечем. Но ты очень хотел стать Воином, а у меня нет никаких реальных фактов, подтверждающих мою озабоченность. Кто знает, может быть, я ошибаюсь, и тебя никогда не призовут на борьбу с правителем. Ведь наш Лорд-Чародей может оказаться прекрасным человеком с несколько необычными вкусами. Нельзя исключать и того, что завтра он, споткнувшись о камень, сломает шею, а новый правитель, которого изберет Совет Бессмертных, превратит Барокан в рай. Поэтому я молчал, и мы продолжали обучение.
— А в самый последний момент у тебя проснулась совесть, и ты передумал?
— Совесть здесь не главное, мой мальчик. Я был готов передать тебе свой пост, хотя ты не до конца представлял, что тебя ждет. Дело не в совести, дело — в этом кролике.
— В чем?
— В кролике Лорда-Чародея. Я допускал, что правителю известно, что происходит, но появиться открыто и говорить так, как говорил он… Это усилило мою тревогу, и я еще раз спросил себя, насколько мудро поступаю, передавая тебе свой пост.
— Ты решил, что Избранных могут скоро призвать, и неопытный воин не справится со своим долгом?
— Нет, — фыркнул старик. — Или, вернее, не совсем. Я вдруг понял, что, если Лорд-Чародей знает о моих подозрениях, то сможет разделаться со мной после того, как я перестану быть Избранным. Уничтожить как потенциальную угрозу. Да, без помощи магии мне с ним не совладать. Но у меня остается язык, и поскольку я служил так долго, люди станут меня слушать.
— Но…
— Пойми, если погибает Избранный Воин, Лорд-Чародей теряет одну восьмую своего магического могущества. Если же умирает обыкновенный старик, он не теряет ничего. Правитель всегда может сказать, что это была казнь за то, что я когда-то кого-то беспричинно убил. И кто осмелится задавать ему вопросы?
— Вот, значит, как. — Крушила поднял взгляд на паука. — Ты хотел сохранить свои магические силы, чтобы суметь защитить себя?
— Да. И тебя, естественно, поскольку ты вообще оставался бы в стороне.
— Но кролик отвлек твое внимание, и я победил.
— Именно. Весь день я размышляю о том, почему кролик так поступил. Лорд-Чародей, несомненно, хотел, чтобы я отдал пост Избранного Воина тебе. Но почему?
— Да потому, что я его ни в чем не подозревал, — не скрывая горечи, ответил Крушила. — Потому что я молод и наивен.
— Да, именно так я и решил.
— Но теперь, поделившись со мной своими подозрениями, ты снова изменил ситуацию.
— Что же, зато теперь мы сможем узнать, мстителен ли он, как я подозревал, или все мои опасения — плод старческой подозрительности. Если он обратится ко злу, то мне недолго ходить по земле.
— Но я… Нет, я этого не допущу! — сказал Крушила и, обратив взгляд на паука, продолжил: — Если ты меня слышишь, Лорд-Чародей, то знай: если этот старик умрет при сколько-нибудь подозрительных обстоятельствах, я исполню свой долг Избранного и уничтожу тебя! — И он воздел руку с талисманом в сторону паутины.
— Если Лорд-Чародей и слушает, то скорее всего не с помощью паука.
— Знаю, — ответил Крушила, — но к кому еще я мог обратить свое предупреждение?
— Верно. Спасибо, друг, за это предупреждение. Мне не хватает слов, чтобы выразить свою благодарность. Даже если это и звучит всего лишь как поза чрезмерно самоуверенного ребенка, сам факт, что слова исходят от Избранного Воина, придает им вес. Однако в любом случае, если Лорд-Чародей свихнется, дело плохо.
— Тогда нам остается лишь надеяться, что твои опасения необоснованны. Ты не хочешь умирать, а я… — Крушила сглотнул слюну и с недовольной миной закончил: — а я никого не хочу убивать.
9
В Безумном Дубе никто, естественно, не узнал о содержании разговора между бывшим Избранным Воином и новым, только что занявшим этот пост. Крушила заявил, что очень утомлен после поединка и магического ритуала, связавшего его с леррами мышц и стали, а Старый Воин сказал, что занят своей раной и подготовкой к уходу из Безумного Дуба. Словом, ни тот ни другой не стали ни с кем разговаривать.
Ближе к вечеру из Безумного Дуба улетели и все чародеи. Юные сестрицы Крушилы, проследив за отлетом, помчались домой. Захлебываясь от восторга, они то и дело спрашивали друг друга на бегу: «А ты это видела?» Непоседа, раскидывая в сторону руки, хлопая себя по бедрам, вращаясь на каблуках и прыгая, попыталась разыграть сцену отлета перед родителями, а Паучок громко аплодировала этой пантомиме.
К вечеру в павильон прибыл знакомый всем проводник Зеленых Вод. В павильоне тут же зажгли светильники и сообщили о появлении проводника бывшему Воину. Крушила, узнав о проводнике первым, сказал о нем старику.
— Путь на Зеленые Воды, по-видимому, открыт, — сообщил он, появляясь из люка. — Путь из Ясеневой Рощи до Безумного Дуба занял примерно полдня, и проводник пробудет здесь всю ночь в обществе Старшей жрицы. Утром он будет ждать тебя в павильоне. Проводник говорит, что дорога за Зелеными Водами может быть все еще непроходимой. Тамошние лерры пока ответа ему не дают.
— Боюсь, что я уже злоупотребляю гостеприимством Безумного Дуба, — ответил со своей кровати старик. — Не сомневаюсь, что обитатели Зеленых Вод смогут несколько дней вытерпеть мое присутствие. Хотя я не испытываю восторга от того, что придется шагать по холоду с дыркой в плече. Кроме того, неизвестно, как примет меня Старшая жрица в это время года. Особенно учитывая мое новое положение. Озеро пока покрыто льдом, и я не знаю, как это отражается на их обычаях и ритуалах. Раньше я посещал Зеленые Воды как один из Избранных, а не в качестве изгоя.
— Ты вовсе не изгой.
— Хм-м… может, и нет. — Он повернулся в постели то ли для того, чтобы удобнее улечься, то ли чтобы скрыть свое смущение.
— Кроме того, проводник отказался бы взять тебя, если б не был уверен, что тебя в Зеленых Водах примут достойно.
