Мама для наследника - Журавлева Юлия (читать книги регистрация .txt) 📗
Первая волна, несмотря на всю моральную подготовку, стала неожиданностью. Корабль поднялся вверх, а потом ухнул вниз. Полет длился мгновение, но моя душа ушла в пятки и возвращаться не желала. Я еще сильнее прижала к себе сына, стиснув зубы, чтобы ненароком не вскрикнуть и не напугать ребенка. Сидеть на полу, держась на ножку кровати, не видеть, что происходит вокруг, но знать, что мы идем через шторм, — просто ужасно. Понимание, что от тебя ничего не зависит и мы сейчас подчиняемся воле бушующей стихии, сдавливало грудь.
За первой волной последовала вторая, третья. Но падение на волнах вниз оказалось не так страшно, как совершенно нереальный в моем представлении крен на бок. Поэтому, когда меня потащило к противоположной стене, я с трудом удержалась одной рукой за ножку кровати, а другой прижала сына к себе, готовясь к тому, что потолок и пол сейчас поменяются местами и жизнь наша на этом оборвется. Но корабль выровнялся, предварительно завалившись на другой бок. Правда, ненадолго. На смену одной волне приходила другая, нас мотало и кидало из стороны в сторону. Малыш проснулся и заплакал, а у меня не было никакой возможности его утешить. Море расходилось все сильнее, я быстро поняла: то, что пугало в начале, еще цветочки. Каждый раз появлялась твердая уверенность, что сейчас мы перевернемся, но каким-то чудом мы все-таки выравнивались, чтобы снова завалиться на бок, а потом уйти носом или кормой вниз.
В какой-то момент я поняла — все, корабль не выдержит ударов шторма. Я отчетливо чувствовала усталость материи, тогда как буря и не думала стихать. В ее планы не входило отпускать нас живыми. И с этой мыслью — или чувством — во мне что-то изменилось.
Я прижалась спиной к стене и закрыла глаза, заглянув вглубь себя. Возникло страстное желание успокоить воду, взвившуюся волнами, льющуюся с неба из грозовых туч. Мы не враги, мы единое целое. Я и вода. Внутри меня разливалось тепло. Чародейство? Сила? Остаточные явления от перехода? Не важно. Я гладила море, как попавшее в капкан животное, пытаясь успокоить, остановить, чтобы я могла помочь ему выбраться из западни. Оно металось и рвалось, но я раз за разом протягивала руку, не боясь, что ее откусят. Мне не причинят вреда. И зверь замер, глядя настороженно и злобно. Он знал, что все беды от людей, которые ставят на него капканы, но позволил человеку прикоснуться к кровоточащей ране. Я, как вживую, ощутила холодное зазубренное железо, которое разжала, напрягая все мышцы. Зверь мгновенно почувствовал свободу, выдернул поврежденную лапу и отбежал в сторону. Оглянулся на меня, его желтые глаза больше не излучали враждебность. Они выражают смутный интерес, любопытство, а еще он запоминает меня, втягивает носом мой запах. Теперь мы знакомы. Припадая на одну лапу, зверь уходит, оставляя меня одну. Я же вздыхаю, все позади. А вокруг темнота и холод.
Реальность пробивается с трудом, вытаскивая меня из темноты какими-то рывками. Я чувствую, как кто-то берет меня на руки, — темнота. Кладет на кровать, накрывая одеялом, — темнота. Обтирает лицо влажной тряпкой, убирая прилипшие пряди, — и снова темнота. Я каждый раз выныриваю, но удержаться на плаву не удается, и опять ухожу в темноту с головой. Все это под аккомпанемент детского крика, на котором я пытаюсь сосредоточиться, так как сейчас ничего реальнее для меня не существует. Я почти не ощущаю своего тела, только тяжесть. И вот мне даже удается открыть глаза, видя, как кто-то вешает на место уже зажженную масляную лампу. Кто именно, понять не могу, вижу только размытый силуэт. Мужчина наклоняется к ребенку, лежащему в корзине. Надеюсь, Вовка не пострадал, пока я валялась в отключке. Эта мысль сильнее всего стимулирует вернуться, и я чувствую, как сжимаю кулаки с зажатой в них простыней.
— Что ты здесь делаешь? — Тихий, на грани моего восприятия, но очень зловещий голос Дэйса.
— Помогаю нуждающимся в этом пассажирам, пока ответственный за них где-то шляется, — спокойно ответил Биран.
— Тебя об этом не просили. — Голос чародея совсем близко. Сквозь полуприкрытые веки я вижу, как два силуэта стоят почти вплотную друг к другу.
— Меня не надо просить, я поступаю так, как считаю нужным.
— Держись от них подальше! — Дэйс даже не скрывает враждебности. — Поверь, это очень важно. Прежде всего для тебя.
Я была готова взмолиться, чтобы чародей прекратил и успокоился, но вместо слов с губ сорвалось лишь невнятное восклицание. Мужчины обернулись.
— Дальше я позабочусь о них, — оттесняя первого помощника, подошел ко мне наш похититель.
— Когда мы закончим с основным ремонтом, я пришлю кого-нибудь, кто починит дверь, — на прощанье отвечает Биран и выходит, закрывая лишенную щеколды створку.
Сейчас, будучи беспомощной, я совсем не хотела оставаться с Дэйсом одна, мне отчаянно хотелось крикнуть Бирану, чтобы он остался. Но язык по-прежнему меня не слушался.
Так что я молча наблюдала, как Дэйс садится на кровать, проводит подушечками пальцев по моей щеке, подхватывает выбившийся из хвоста длинный золотистый локон и, медленно поднимая к себе, целует его, а затем накручивает на палец.
— Поспи час, — тихо шепчет он, — тебе нужно восстановить силы. Ты удивительная. Еще удивительнее, чем я думал…
И кладет ладонь мне на лоб, погружая в забвение сна.
Следующее мое возвращение оказалось каким-то болезненным и резким. Я открыла глаза — сын плакал и явно давно, заходясь рыданиями. Подскочив, я было бросилась к нему, но чуть не упала.
— Полегче, не так быстро! — Дэйс подхватил меня на руки, не позволив слететь с кровати. — Садись, я сейчас подам тебе ребенка.
Я неуклюже села, тело все еще плохо слушалось. Чародей тем временем достал из корзины ребенка и передал мне.
— Отвернись, — попросила я, распуская шнуровку на груди. Оголяться на глазах этого мужчины казалось провокацией.
Дэйс с усмешкой поднял бровь, но просьбу выполнил, усевшись на любимую табуретку к нам спиной.
— Ты говорил, у меня нет чар, — тихо сказала я, наблюдая, как малыш успокаивается у груди, наверное, очень голодный.
— И сейчас говорю, — не оборачиваясь, ответил чародей.
— Тогда что это было?
— Твоя родовая способность — взаимодействие с водой. Она тебе подчиняется. И то не всегда, а в определенных случаях. Это не чары. Это как тонкий музыкальный слух или умение художника видеть десятки оттенков красного. У тебя есть связь с водной стихией, когда нужна помощь — она поможет. Но без крайней нужды ты, например, опреснить или подогреть воду не сможешь.
— А почему ты не рассказывал? — устало спросила я. Все наши с Дэйсом отношения строятся на его недомолвках, о каком доверии может идти речь? — Ведь и в купальне проявилась она, неужели ни ты, ни Лем не в курсе этой особенности принцессы?
— Ты не спрашивала, — пожал плечами Дэйс. — Я точно знал о ее способности, Лем, думаю, догадывался. Но зачем тебе об этом знать? Лему не хотелось брать ответственность за твое обучение, а я не видел смысла рассказывать все раньше времени.
— Но ведь это спасло нас сегодня, — заметила я.
— Я знал, что, если опасность станет реальной и неизбежной, ты начнешь взаимодействовать с водой и без моих подсказок и наставлений. Это часть умений твоей предшественницы в этом геле, которые всплывают по мере необходимости, как рефлексы. Об этом свойстве некоторых правителей мало кому известно, только самим наследникам древней крови, которые наличие и вид своих способностей скрывают, и истинным, сильным чародеям.
Я прикрыла глаза; спорить или обсуждать что-либо не хотелось, зато хотелось, чтобы чародей ушел. Жаль, все последнее время идет исключительно вопреки моей воле и желаниям.
— Мне не нравится твое общение с первым помощником капитана, — неожиданно подал голос Дэйс.
— Ты предлагаешь мне месяц прожить в изоляции? — удивилась такому повороту я.
— Почему в изоляции? У тебя есть я. Как видишь, я провожу с вами каждый вечер, так что не вижу проблемы, если ты не станешь общаться с местным сбродом.
