Замок лорда Валентина - Сильверберг Роберт (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Я пришел сразу же, как только получил сообщение,— сказал он, бросая взгляд на понтифекса.— Что случилось? Он умирает, да? Но я не вижу в нем никаких изменений.
— Ему еще очень далеко до смерти,— отозвался Сепултроув.
— Что же тогда происходит?
— Судите сами,— ответил врач.— Вот, опять.
Существо в шаре жизнеобеспечения шевелилось и качалось из стороны в сторону примерно раз в минуту.
Понтифекс издал низкий воющий звук, потом что-то вроде храпа с присвистом — и все это сопровождалось невнятным бормотанием.
Хорнкэст и раньше неоднократно слышал все эти звуки, представлявшие собой особый язык понтифекса, созданный царственным старцем на склоне мучительных лет и доступный пониманию одного лишь главного спикера. В некоторых из них почти угадывались слова или признаки слов: в их размытых очертаниях все же проступал изначальный смысл. Другие же за много лет превратились просто в шумы, но Хорнкэст, многократно наблюдавший такого рода превращения, знал, какое значение приобретают те или иные из них; некоторые, казалось, обладали формой определенной сложности и могли выражать отдельные идеи, постигнутые Тиеверасом в его одиноком и продолжительном безумии.
— Я слышу то же, что и всегда,— сказал Хорнкэст.
— Подождите немного.
Прислушавшись, Хорнкэст уловил цепочку слогов, которые означали «лорд Малибор» — понтифекс забыл двух преемников Малибора и по-прежнему считал его нынешним короналем,— а затем клубок других королевских имен: Престимион, Конфа-люм, Деккерет, опять Малибор. Слово «спать». Имя Оссиера, который был понтифексом до Тиевераса. Имя Кинникена, предшественника Оссиера.
— Как это с ним часто бывает, понтифекс блуждает в отдаленном прошлом. И вы меня позвали сюда, чтобы…
— Подождите.
С растущим раздражением Хонкраст вновь обратил свой слух к невнятному монологу понтифекса и с изумлением различил впервые за много лет отчетливо произнесенное, полностью узнаваемое слово:
— Жизнь.
— Слышали? — спросил Сепултроув.
Хорнкэст кивнул.
— Когда это началось?
— Два часа назад, точнее два с половиной,— пояснил Дилифон.— Мы сделали запись.
— Что еще он сказал? Что вы разобрали?
— Семь или восемь слов,— ответил Сепултроув.— Вероятно, есть и другие, которые сможете понять только вы.
Хорнкэст перевел взгляд на Наррамир.
— Он бодрствует или спит?
— Мне кажется, в отношении понтифекса эти понятия неприменимы,— возразила ведьма.— Он пребывает одновременно в обоих состояниях.
— Поднимайся… Иди…
— Он и раньше несколько раз произносил те же слова,— пробормотал Дилифон.
Наступила тишина. Хорнкэст угрюмо смотрел на понтифекса, а тот, казалось, заснул, хотя глаза его продолжали оставаться открытыми. Впервые Тиеверас заболел еще в самом начале царствования лорда Валентина, и тогда поддерживать жизнь понтифекса как можно дольше представлялось вполне логичным, поэтому Хорнкэст был среди наиболее активных сторонников плана, предложенного Сепултроувом. До этого не случалось, чтобы понтифекс пережил двух короналей и чтобы третий корональ пришел к власти, когда понтифекс находился в весьма преклонном возрасте. Это нарушило динамику государственной системы. Хорнкэст сам в то время заявлял, что лорда Валентина, столь молодого и неопытного, не без труда справлявшегося с обязанностями короналя, еще слишком рано отправлять в Лабиринт. Все согласились с тем, что, если есть возможность, понтифексу следует еще некоторое время оставаться на троне. Сепултроув нашел средство продлить его существование, хотя вскоре стало очевидно, что дряхлый Тиеверас впал в старческий маразм и пребывает между жизнью и смертью.
Но потом произошел переворот, за которым последовал сложный период реставрации, когда для устранения последствий мятежа потребовалась вся энергия короналя. Все эти годы Тиеверас так и оставался в своей клетке. Хотя продление жизни понтифекса означало более продолжительное пребывание у власти самого Хорнкэста, а вследствие недееспособности монарха главный спикер сосредоточил в своих руках чрезвычайную власть, бесцеремонное затягивание жизни человека, давным-давно заслужившего покой, внушало ему отвращение. А лорд Валентин просил дать ему время, потом еще время, потом еще чуть побольше времени…— чтобы закончить свои дела в качестве короналя. И так прошло уже восемь лет — разве этого недостаточно? С некоторым удивлением Хорнкэст поймал себя на том, что готов чуть ли не молиться за избавление Тиевераса от неволи. Если бы только можно было позволить ему уснуть!
— Ва… Ва…
— Что это значит? — спросил Сепултроув.
— Что-то новое! — прошептал Дилифон.
Хорнкэст жестом призвал всех к тишине.
— Ва… Валентин…
— Воистину новое! — сказала Нарырамир.
— Валентин… понтифекс… Валентин… понтифекс… Маджипура…
Установилась тишина. Эти отчетливо произнесенные, лишенные всякой двусмысленности слова витали в воздухе, подобно взрывающимся солнцам.
— Я думал, он забыл имя Валентина,— сказал Хорнкэст,— а короналем считает лорда Малибора.
— Судя по всему, не считает,— ответил Дилифон.
— Иногда перед кончиной,— тихо заговорил Сепултроув,— разум восстанавливается сам по себе. Думаю, к нему возвращается рассудок.
— Он по-прежнему безумен! — вскричал Дилифон.— Боги не допустят, чтобы он осознал, что мы с ним сделали!
— Я полагаю,— вновь вступил в разговор Хорнкэст,— что он всегда знал, что мы с ним сделали, и сейчас к нему возвращается не рассудок, а способность общаться с помощью слов. Вы слышали: Валентин понтифекс. Он приветствует своего преемника и знает, кто должен быть преемником. Сепултроув, он умирает?
— Приборы не отмечают никаких физических изменений. Я считаю, что он еще протянет некоторое время в таком состоянии.
— Мы не должны этого допустить,— возразил Дилифон.
— Что вы предлагаете? — поинтересовался Хорнкэст.
— Мы слишком затянули с его уходом. Я знаю, что такое старость, Хорнкэст,— вероятно, так же как и вы, хоть по вам и не скажешь. Этот человек в два раза старше любого из нас. Он испытывает такие страдания, что нам и представить невозможно. Я считаю необходимым положить им конец. Сегодня же! Сейчас же!
— Мы не имеем права,— сказал Хорнкэст.— Уверяю вас, я не меньше, чем вы, сочувствую его страданиям. Но решать не нам.
— И все-таки надо заканчивать.
— Ответственность должен взять на себя лорд Валентин.
— Лорд Валентин никогда не пойдет на такое,— пробормотал Дилифон.— При его попустительстве фарс будет продолжаться еще лет пятьдесят.
— Выбор за ним,— твердо сказал Хорнкэст.
— Кому мы служим: ему или понтифексу? — спросил Дилифон.
— У нас единое правительство с двумя монархами, лишь один из которых в настоящий момент дееспособен. Служа короналю, мы служим понтифексу. Кроме того…
Из шара жизнеобеспечения донеслось яростное мычание, леденящий кровь звук втягиваемого сквозь зубы воздуха и резкий тройной рык. Затем — слова, отчетливее, чем перед этим:
— Валентин… понтифекс Маджипура… слава!
— Он слышит наш разговор и сердится. Он умоляет о смерти,— сказал Дилифон.
— А может быть, думает, что уже умер,— предположила Наррамир.
— Нет-нет, Дилифон прав,— ответил Хорнкэст.— Он услышал нас. Он знает, что мы не можем дать ему то, что он хочет.
— Поднимайся… Иди…— Подвывание. Бульканье.— Смерть! Смерть! Смерть!
Никогда за многие десятилетия Хорнкэст не испытывал такого отчаяния. Охваченный этим чувством, главный спикер метнулся к шару жизнеобеспечения, готовый разом оборвать все кабели и трубки и немедленно покончить с мучениями старика. Но нет: поступить так, конечно, было бы безумием. Хорнкэст остановился и заглянул в шар; его глаза встретились со взглядом Тиевераса, и он заставил себя сохранить твердость при виде застывшей во взгляде понтифекса безмерной печали. Понтифекс вновь обрел рассудок. Никакого сомнения. Понтифекс понимал, что ему не дают умереть в интересах государства.
