Голод. Дилогия - Малицкий Сергей Вацлавович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Все хорошо. Девочка поела и теперь веселится. Качка ей нипочем!
– А ожерелье? Где ожерелье? – вдруг еще сильнее побледнела Ворла. – У нее было ожерелье из обычных камней на шее!
– Здесь оно! – всплеснула руками кормилица. – Сняла вот только, чтобы маслом ее цветочным обтереть. И то, госпожа, какое это ожерелье – обычные камни на обычном шнурке. Цена ему грош…
– Замолчи! – оборвала кормилицу Ворла. – Немедленно верни ожерелье на шею ребенка и никогда ни на мгновение больше не снимай. А если снимешь, я сниму тебе голову. Понятно?
Кормилица судорожно закивала, а Ворла скрипнула зубами и вышла из каюты. Мгновение женщина с досадой рассматривала простенькое, из двадцати неровных зеленоватых камешков, каждый с ноготь мизинца, ожерелье, потом осторожно надела его на малютку. Девочка тут же уцепилась за камни ручками и потянула один из них в рот.
«Это что же за подарок такой от матери ребенка, если девочка эта, как велено всем говорить, от наложницы? – задумалась кормилица. – Хотя, с другой стороны, только наложница и могла подарить собственному отпрыску обычные камни, которых под ногами не счесть. Впрочем, мне-то какое до всего этого дело? Девочка здорова, попусту не плачет, ест хорошо и смотрит так, словно каждое слово понимает. Только и устроила скандал, когда я ожерелье с нее снимала. Может быть, и в самом деле не стоит его трогать?»
Кормилица вспомнила ужас, который охватывал ее в осажденном Скире, и погладила животик девочки. Если кого и нужно благодарить, что смерть или бесчестие обошли ее, дочь простого рыбака, стороной, то никак не танку, а вот эту малютку. Кроха отпустила ожерелье и ухватилась за палец кормилицы, и молодая женщина неожиданно почувствовала нежность к чужому ребенку, как будто он был ее собственный.
Марик и Насьта попали в Скир за неделю до того, как войско хеннов окружило город. Месяц они сражались в окрестностях Скомы, пока степняки не разбили ворота охотничьего замка, установив напротив них один из пороков, и не приставили одновременно к крепостным стенам десяток лестниц. Пять сотен защитников Скомы в течение одного дня превратились в полторы сотни, засыпав двор крепости трупами хеннов, после чего тан дома Олли приказал оставить укрепление. Сайды подожгли хозяйственные постройки и в суматохе ушли из замка через вторые ворота в топь. Узкая тропа выводила к горным долинам, но Марик с поклоном заявил тану, что должен предстать перед конгом, направившим их в Скому, и тан Олли только махнул рукой. Не хотелось ему расставаться с воинами, каждый из которых стоил десятка обычных мечников или лучников, но тан уже успел привыкнуть к упрямству юного баль, тем более что тот действительно был приставлен к его отряду самим конгом. Марик и Насьта поклонились командиру, который не прятался за их спинами в бою, и пошли к северу через топь. Сайды только головами покачали, когда две странные фигуры, поначалу своей непохожестью вызывавшие смех, исчезли среди непроходимой трясины, а Марик всего лишь послушно шел за ремини, который по виду болотной травы определял, куда стоит наступать, а куда ни в коем случае, и думал о светловолосом сотнике Леббе Рейду. Молодой тан, судя по всему, и был мужем Кессаа. Сайд сражался храбро, не отступал перед врагом, но уж больно жестоким оказался. Даже добивая раненого врага, он старался не прикончить его одним ударом, а доставить больше мучений – отрубить руку или ногу. Не понравился Марику Лебб Рейду, оттого и былая досада на самого себя ожила и начала стучать в груди с новой силой. От окраины топи до приготовившегося к осаде Скира путь был недолгим. Стража у ворот города едва не приняла друзей за бродяг, но, на их счастье, бастионом командовал Снат Геба, который не только приказал пропустить воинов, но и вручил им ярлыки стражников и отсыпал каждому изрядное количество серебра.
В другое время Марик ходил бы по городу с задранной головой, но теперь все его мысли были о дочери конга. Тревога не оставляла баль, и пустынные улицы города, покинутого жителями, только усиливали ее. Редкие прохожие стремились укрыться в узких переулках, принимая друзей за воров или уличных мародеров, а дозоры стражников проверяли ярлыки только что не на прикус. По совету Геба друзья отправились в порт, где разыскали трактир, в котором появление двух оборванных чужеземцев с серебряными монетами никого не удивило, хотя посетителей в заведении почти не было, да и молодой испуганный хозяин его явно упаковывал пожитки. За небольшую плату друзья получили комнату и даже несколько ведер теплой воды, что позволило им вновь стать похожими на приличных людей, а когда Насьта заикнулся об одежде, то хозяин тут же подобрал им несколько добротных пар платья и только посетовал, что его гости не интересуются кастрюлями, горшками и прочей кухонной утварью. Наутро хозяин выпроводил гостей на улицу, запер дверь на тяжелый замок, погрузил на повозку какие-то мешки и поволок их вниз, к пристани, посоветовав друзьям расположиться в любом доме в портовых трущобах, тем более что они почти все брошены и ни один не заперт – если только подперты двери жердиной или камнем. Друзья так и сделали, после чего отправились бродить по городу. Крепость дома Рейду они нашли быстро. Замок примыкал к храмовой площади, а двором выходил к городскому холму, склон которого был застроен террасами и ступенями. Насьта шагнул в распахнутые железные ворота, задрал голову, рассмотрел нависшую над его головой фигуру какого-то божества и с уважением произнес:
– Вот такушки. Похоже, именно здесь был казнен Эмучи. Понимаешь?
Холодом обдало Марика, но ненависть ни на мгновение не поднялась в его сердце. Город сайдов, Скир, вся Оветта замерли на краю пропасти, и смерть на ее дне грозила всем без разбора – и запачкавшим себя в прошлой жизни, и не сделавшим никому зла. В доме-крепости Рейду царила суета. Челядь грузила на повозки сундуки и мешки и гнала неторопливых тягловых бычков к порту. Марик попытался что-то вызнать относительно Кессаа, но даже упоминание ее имени заставляло округляться глаза слуг и наполняло их ужасом, пока они не наткнулись на седого старика, который старательно заметал следы разорения и спешки на ступенях дома.
– Была такая девка, была, – проворчал сайд, оценивая взглядом любопытствующих чужеземцев. – Значит, говорите, прислуживали вы ей? Так нет теперь ее здесь. Была, да вся сплыла. Держали ее, значит, вон в той башне с десяток стражников – и не сходили с лестницы, а потом, говорят, пропала. Или увезли куда. Только охрану сняли да еду наверх носить перестали уж с неделю как.
– Так, может, и она там? – мотнул Насьта головой в сторону порта. – Я так понимаю, что все местное семейство отправляется куда-то за море?
– Отправляется, – зло буркнул старик. – И дочь моя тоже. А я остаюсь, не хочу ей трудности множить. Суждено умереть – и здесь умру, а суждено жить – так поживу хоть без пригляда хозяйского, заодно и за домом присмотрю.
– А не маловато ли тебя одного будет для присмотра? – удивился Насьта.
– Хватит, – отрезал старик. – Дом большой, да дверей всего две, а на две двери и меня хватит. И не бродите здесь, не знаю, где ваша девка, только мне велено отвечать всем, даже если сам Ирунг придет, что нет ее в доме. А на галеру она точно не грузилась: дочь там у меня…
Еще неделю друзья бродили по заснеженному Скиру, изучили его, как собственные ладони, расспрашивали едва не каждого встречного, которых на улицах с каждым днем было все меньше, хотя кто-то еще вспоминал старую историю о какой-то жутко красивой танцовщице из храма Сади с похожим именем, но лет той истории было уже много, да и у храма стояли столь крепкие воины, что даже Марик смотрел на них снизу вверх.
– К Ирунгу не пойдем, – подытожил вечером поиски Насьта, ежась возле плохо разогревающейся печи. – Тем более что он с тем мерзавцем-колдуном заодно был. А к конгу подойти надо. Недаром ты что-то в глазах у него высмотрел, да и ведь дочь она ему! Попросим Сната Геба – он нас к конгу и выведет. Найдем Кессаа и оставим сайдов разбираться с хеннами. Уйдем с ней – как-нибудь, думаю, можно найти лодчонку да…
