Дочь Белого Меча - Бахшиев Юсуп (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
12. Продолжение пути и возвращение памяти
Отсчитав обратно дни, Ягмара сообразила, что только что минул праздник солнцестояния и что теперь неделю у кочевников будут пиры, игры, танцы, песни, состязания — и торговля, торговля всем, что удалось добыть, купить, выменять, да и украсть; покража у осёдлых здесь шла не за зло, а за доблесть; лишь убивать считалось низким ремеслом…
На подобные торжища съезжались, понятно, не только кочевники — было множество купцов из городов, ближних и далёких, разные селяне — да и чужестранцы оказывались гостями нередкими. Сюда везли железо и бронзу — и в слитках, и в поковках, и в готовых изделиях, — ткани, мёд и всяческие сладости, украшения и драгоценности, живых кур и гусей; увозили меха, кожу и кошму, рога, целебные травы и смолы, молодых коней, стада длиннорунных золотистых коз. Любая монета ходила здесь…
Заранее договорились между собой: Ягмара — хозяйка из далёкого кочевья, Ний — её наёмный стражник. Ягмара будет разговаривать, Ний почтительно стоять рядом. Колобка завернули в подобранный обрывок мешковины, Шеру было решительно указано на необходимость жаться к ноге, а не шнырять где попало. Шеру недовольно поморщился, но подумал и согласился.
Торжище образовывало несколько колец, вложенных одно в другое. Самое внешнее кольцо, более парсунга по окружности, образовывали коновязи и верблюжьи ставки; тут же уныло жевали жвачку волы; их было немного. В этом же кольце стояли повозки с овсом и свежескошенной травой, бочки воды, бродили коновалы; кучкой стояли несколько кузниц под навесами или под открытым небом. Дальше шли собственно торговые ряды. В наружных торговали с повозок и просто с земли, с расстеленных шкур и холстин. Внутри стояли длинные столы, навесы и палатки. На высоких шестах вывешены были символы того, чем торгуют в тех или других местах.
Народу было не протолкнуться. Шум стоял чудовищный. Запахи наваливались такие, что хоть топором прорубайся…
Шеру пришлось-таки взять на плечи, когда ему дважды отдавили лапу. Теперь он видел лучше всех и дальше всех.
Торговый ряд железничьих увидели издали — по высоко подвешенным гигантским подковам и таким же ножам (разумеется, деревянным и раскрашенным). Ягмара показала на них Нию, он кивнул, и они стали пробиваться туда. Раза два толпа их растаскивала, однажды у Ягмары попытались выдернуть из-под руки сумку с поковками (Шеру полоснул воришку когтями и издал угрожающий рык), но в общем всё обошлось.
У самого железного ряда народу было поменьше, и был он посолиднее — железо всё-таки, не горшки и не пушнина. Основательные мужчины-кочевники с заплетёнными в косички бородами и бритыми головами, закутанные в синее купцы с юга, мастеровые с покрытыми застарелыми ожогами руками… Ягмара и Ний вначале прошли вдоль всего ряда, разглядывая выложенный товар: слитки железа, заготовки клинков, готовые ножи, топоры, наконечники стрел и копий, костыли и гвозди… Железо, как правило, было скверное, болотное, его скоро съест ржа. Вряд ли тут было что-то, выделанное у Железной горы или в Чёрных песках. Возвращаясь вдоль ряда, Ягмара больше присматривалась к продавцам. Мало кто внушал полное доверие…
Наконец она выбрала одного, пожилого заратуштрийца видом откуда-то с юга, возможно, из Алпании или Армении. У него среди дешёвых ножей и мечей лежало несколько кинжалов витого железа с рукоятями, отделанными бирюзой.
— Почтение тебе, магаш, — поклонилась она. — Слава чистой совести, которая не позволяет совершиться дурному!
— И тебе почтение, царевна моего сердца, — поклонился в ответ железничий. — Что делаешь ты здесь, среди дурных глаз?
— Я разыскиваю своего отца, Акболата, — сказала Ягмара. — Он бился со злым богом Черномором и пропал. Не слыхал ли ты что-нибудь о нём?
— Доносилась до меня эта история, — сказал железничий, — но о судьбе твоего отца я не знаю. Могу ли я помочь тебе чем-то другим?
— Возможно, — сказала Ягмара. — Посмотри на это железо.
И она подала ему одну из поковок.
Железничий принял поковку двумя руками, поднёс к глазам, долго вертел и рассматривал. Потом покачал головой.
— Давно я не видел железа этой выделки… Его вытапливают индусы в далёкой крепости. Откуда оно у тебя?
— Я хоронила своего погибшего стража-камневера, и камень, который мы поставили над могилой, открыл нам клад. Железо лежало там очень давно и совсем не испортилось.
— Ты хочешь его продать или заказать кинжал?
— Я хочу заказать два кинжала, а ещё семь поковок продать.
— Они у тебя с собой?
— У меня всё с собой. Мы потеряли много людей, лошадей и всю походную утварь.
Железничий подумал.
— Я выкую тебе два кинжала и возьму за это одну поковку. Остальные я могу выставить на продажу здесь и ничего с тебя не возьму за это.
— А вы не хотите купить их сами?
— Я бы, может быть, и хотел бы, но не могу дать честную цену, потому что ещё не расторговался. А давать нечестную цену я тоже не могу.
— Сколько они могут стоить?
— Абаз [14] такого железа стоит три абаза серебра.
Ягмара кивнула, чтобы скрыть удивление.
— Могу я просить вас купить одну поковку по цене серебра, а остальные оставить у вас для продажи?
Железничий задумался.
— Это моя добрая воля, не внушённая злыми силами, — сказала Ягмара. — Пусть ваша выгода порадует душу Овтая, который был добр и праведен, хотя и поклонялся своим богам, не ведомым нам.
— Хорошо, — сказал железничий. — Приходите через час, мой подмастерье принесёт серебро. Какие кинжалы вы хотите? Прямые, арабские, фракийские? С какой рукоятью?
— Я предпочту скифский, а мой стражник — прямой. Рукоять самая простая, с кожаной оплёткой.
— Сделаю к завтрашнему полудню, — сказал железничий.
Ягмара выложила на прилавок девять поковок. Железничий так же внимательно осмотрел их все и улыбнулся.
— Я понял, что меня беспокоило, — сказал он. — Я назвал слишком большую цену за свою работу. Раз вы хотите самые простые рукояти и самую скромную отделку, то я, конечно же, должен вернуть вам разницу. Вы ничего не имеете против киммерийских тавров?..
Они вышли к сытному ряду, который даже не надо было высматривать — запах привёл. В котлах томилось мясо, на досках в печах пеклись пироги, из бочек наливали свежайшее пиво. Место за длинными столами найти было непросто. Они втиснулись между охотниками аж из-за Уфалея, одетых ярко и празднично — и группой непонятно как здесь оказавшихся жёлтых бритоголовых монахов. Ягмара взяла сладкий пирог с творогом и ревенем, Ний — ароматное варево из семи круп с бараниной и грибами; для Шеру попросили кусок сырой бараньей печёнки. Перед ними тут же, не спрашивая, поставили по глиняной кружке пенного. Одолев половину пирога, Ягмара сделала перерыв и постаралась прислушаться к разговорам. Как положено, за столом все говорили вполголоса, поэтому многого она не услышала, но в целом поняла, что нынешнее торжище поругивают за однообразие и скудность. Мало приехало цересских и алпанских торговцев, товары их были однообразны и непомерно дороги. Что-то неспокойное происходило на торговых южных путях…
Ний тоже, ополовинив миску, решил передохнуть.
— А скажи, — спросил он, — вот это так между вами, огнепоклонниками, заведено, что вы настолько друг другу доверяете? Железа абазов пятнадцать, то есть серебра — за сорок… это четыре коня с полной сбруей. И…
— Не всегда, — сказала Ягмара. — Люди разные. Но в нём я увидела хорошего человека.
— Хм… — Ний отпил пива, задумчиво поставил кружку. — Впрочем… да. Ты никогда не спрашивала, о чём я говорил с верховным магом…
— И не спрошу, — сказала Ягмара.
— Ну да, ну да… Да я и не расскажу. Просто я тогда не всё понял, но сейчас — чуточку больше…
— Это хорошо.
Они молча доели, допили и пошли обратно к железничему. Он так и стоял на своём месте, а рядом с ним возвышался здоровенный молодой подмастерье в кожаном фартуке.
