Не время для нежности (СИ) - Савков Роман (е книги TXT) 📗
Тайник, в котором он держал скопленные не переезд в Аданай средства, искали основательно. Проверяли в самых неожиданных местах. Не гнушаясь ни чем. Даже сортир был перевернут и разобран частично. В выгребную яму, кажется, подкинули дрожжей — такое от нее разносилось по двору «благоухание».
Разорив особняк, ему недвусмысленно намекнули, что с прежней жизнью покончено. Смешно было надеяться на иную реакцию патрона. Одно неясно — почему не убили сразу, а дали шанс искупить вину делом.
Парадный вход был раскрыт настежь, в темени коридора блестело что-то, снаружи не разобрать.
С опаской он заглянул внутрь. Никого не обнаружив, позвал:
— Роксана! Глим!
Ему не ответили, но наверху тихонько звякнуло что-то. Покатилось с нарастающим грохотом и упало на пол, дребезжа сотнями осколков. Видать, не все бьющееся успели разбить.
Он переступил порог, медленно привыкая к полутьме, воцарившейся в прихожей. Прошел вглубь, едва не столкнувшись с единственной уцелевшей в доме вещью. Под тяжелой резной рамой, в зеркале по другую сторону серебреного стекла, он видел кого-то другого — не себя. Там стоял грязный оборванец с распухшим окровавленным лицом.
Хорошо, что в доме не горело ни единой свечи или керосиновой лампы, а то испугался бы увиденного: свет падал со спины, скрывая особенно отвратительные изъяны.
Обведя взглядом последствия нашествия глубинных тварей — по-другому прежних коллег по цеху называть не хотелось, он направился к лестнице на второй этаж, которая широким полукругом она уходила наверх, к спальной комнате. Декорированная цветной тканью стена была безнадежно испорчена. Чем-то острым, скорее всего специально вынутым для этого ножом, распороли ее вдоль всего пролета.
Оружие налетчикам больше ни для чего не пригодилось: Васер нигде не обнаружил и капли крови. Стоившая ему немалых денег охрана сдала позиции сразу, только услышав от кого пришли ночные посланцы. А прислуга и вовсе не пожелала связываться — себе дороже выступать против обученных мордоворотов с ножами, кто бы их не отправил. Тем более, что не по их душу приходили, самим бы невредимыми остаться.
Увидев тень в полоске света под дверью кабинета, снова позвал:
— Роксана, солнце мое!
Уверен, уж она-то не предаст ни за что. Будет биться, как разъяренная кошка в катакомбах. До последнего.
Могла, конечно, сбежать. Но потом бы обязательно вернулась — для нее он больше, чем хозяин дома, присматривать за которым она нанялась; даже больше, чем хороший друг…
Отворил створку — все та же разруха, и ни единой живой души.
А, нет — был кто-то. У стола, рядом с черепками глиняной вазы разлетевшейся по полированному паркету, под сорванными с гардины и истоптанными шторами шевелилось непонятное. Васер присел на корточки, приподнял край тонкой лазурной материи.
Издав угрожающий мяв, из складок выпрыгнул рыжий дородный котяра. Шипя, заскрежетал когтями на скользкой поверхности, вписываясь в поворот. Выбежал прочь из кабинета и скрылся во мгле коридора. Некоторое время было слышно, как он нещадно царапает изуродованные обои на лестнице, но затем и этот звук стих.
«Совсем дикий стал», — подумал бывший смотритель ипподрома. Он недолюбливал все кошачье племя. Работу их поощрял, и даже держал пару котов на дворе — они прекрасно справлялись с обязанностью крысоловов, но испытывал стойкую неприязнь к их нарочитому эгоизму.
Поправил лакированный, в глубоких царапинах стол. Уже не обращая внимания на выпотрошенную обивку, поставил на место стул. Сел, подперев голову руками.
«Куда бежать? — подумал он. — И надо ли? И на какие средства?»
Речи не шло о том, чтобы проверить тайник. Поисковую команду Выворотня не остановило бы и вскрытие полов, чего он не успел заметить. А, значит, нашли, оставив совсем без гроша. Счет в банке и депозит, наверняка, опустошены или заблокированы. Город перекрыт, в отрядах привратников найдутся желающие заработать десяток медяков, а то и серебряный за сдачу беглеца.
Можно воспользоваться подземными норами, верхние уровни которых изучил, когда был еще ребенком. Папаша-пьяница не препятствовал отпрыску в познании окружающего мира, предпочитая проводить время в компании с мутноватой, выгнанной из овса, жидкостью. Иногда он отрывался от початой бутыли, и обращал взор на сына. Тогда с ним говорили розги в заскорузлой ладони сапожника.
Так что, Васер предпочитал держаться от отца на почтительном расстоянии, возвращаясь домой далеко за полночь, или под утро, когда даже самые натренированные пропойцы не выдерживали и ложились спать.
Но опять же — наверху будет стража. Рыскающая в темноте свора мальчишек, попадись они служивым на глаза, не вызовет у них опасений. Проходил такое несколько раз: шикнут с угрозой, прогонят куда подальше. Сами в прошлом были малыми, помнят еще неодолимую тягу к приключениям.
Взрослый же, наоборот, притянет ненужное внимание. Дозволенные детям шалости редко сходят им же с рук, стоит немного вытянуться и возмужать. В Сар-городе взрослели быстро…
Подумав, что надо бы умыться и привести, наконец, себя в порядок, Васер Лау прошел в уборную — тамошнее зеркало раззявило на него рот полный стеклянных осколков. Кадка рядом оказалась полна чистейшей воды. Не стали портить, и на том спасибо. Стянул с тела выданную у Вывортня рубаху, омылся быстро, обтерся полотенцем, которое подобрал тут же на полу. Сразу же стало чуть легче: сквозь выбитые окна в дом затягивало жар с улицы. В гардеробной подобрал менее всего пострадавший от набега костюм.
На всякий случай, чтобы увериться в догадке, сдвинул спрятанную за вешалками тайную дверцу. Ни мешочков со скопленным золотом, ни ехидной записки. Вышел прочь.
Дом и двор он покинул полный решимости заняться предложенным делом. Половину лица, дабы не смущать добропорядочных прохожих, повязал чистым платком, на голову надвинул глубокую широкополую шляпу. Иногда, несмотря на увечье, прохожие узнавали его, приветствуя жестом. Он благожелательно кивал в ответ и проходил мимо, чем нередко вызывал недоумение и шепот за спиной.
Они были из тех, кто по какой-то неведомой причине не знал еще о случившемся ночью. Не хотелось видеть, как резко изменятся выражения их холеных лиц, как только поймут, в чем дело.
Лау остановился у выбеленного известкой дома. Понимал, что должен двигаться дальше, однако, прошлое не желало отпускать его. Всего ночь назад Васер имел крышу над головой, прислугу и занимал не последнее место в иерархии города. Звезд с неба не хватал — крепкий середнячок. Держался тени, полагая, что дольше и спокойнее проживет.
Его доход изменился, когда пришло время сесть в кресло Смотрителя ипподрома. Среди разномастной Свиты Хозяина барыш, который он получал с проведения скачек, не считался особенно великим. Зато отличался завидной стабильностью. Несмотря на увядающий мир, готовый рухнуть в пропасть при первой возможности, люди продолжали верить в свою удачу.
Многое из того, о чем мечтал во снах отирающийся на рынках шалопай, стало реальностью. Завел нужные знакомства, отбоя не было от разной сортности и свежести дам…
Тогда-то и появилась в его жизни Роксана. Внаглую потеснив его былых подруг, прочно заняла она место в разбалованном деньгами сердце. Он разменял четвертый десяток, и в скором времени хотел поставить для нее вопрос ребром, собираясь сделать предложение, но ночь расставила все по местам… Вот он, избитый и замученный, стоит перед входом в дом ее родителей.
Сжав руку в кулак, несколько раз ударил по двери. Долго не отвечали, шушукались. Потом внутри послышались шаркающие шаги. Спросили:
— Надо чего?
— Откройте, это Васер Лау. Роксана у вас? Мне нужно ее увидеть.
— Ах, Васер, сынок… Погоди минутку, — сказал старческий голос матери.
Вдалеке, под крышей, о чем-то оживленно переговаривались и, как будто, даже спорили.
Что он скажет девушке, Васер не знал. Одно хорошо — приходили только за ним, а ее не тронули. Цела и невредима.
