Королева пламени - Райан Энтони (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
— Нет, — сказал он и затряс головой. — Мой друг, мне тоже не нравится идея спускаться туда. Но человек должен следовать своим убеждениям, не правда ли?
Он встал и махнул рабу рукой:
— Ты первый.
Двадцать Седьмой молча глядел на него и не двигался.
— Ох, святая Вера, — пробормотал Алюций и передал ему фонарь. — Знаешь, если я умру там, тебя запорют до смерти. Думаю, ты сам это понимаешь.
Алюций взялся за край люка, опустился внутрь, завис на кончиках пальцев, затем спрыгнул в черноту. Воздух в подвале был затхлым и пах плесенью. Спустя секунду рядом ловко приземлился Двадцать Седьмой. Фонарь в его руке высветил длинный туннель.
— Лучше б в конце его и вправду оказалось кумбраэльское красное, — пожелал Алюций. — Иначе мне придется сказать пару колкостей аспекту Элере. Пару очень неприятных колкостей.
По туннелю они шли несколько минут, хотя из-за эха от шагов и абсолютной темноты за кругом света от фонаря туннель показался очень длинным.
— Мне плевать, что ты настаиваешь! — прошипел Алюций. — Я просто не могу сейчас повернуть.
Наконец туннель вывел их в обширную круглую комнату со стенами из прилично уложенного гладкого кирпича — и это после грубо вытесанного туннеля. Вдоль стен возвышались семь каменных колонн, короткая лестница вела к круглой площадке в центре, где стоял длинный стол. Алюций подошел к нему, посветил и обнаружил, что на столешнице нет пыли.
— При зрелом размышлении, пожалуй, скажу: ты был прав, — заключил Алюций.
Внезапный шорох, и фонарь разлетелся в руках, горящее масло рассыпалось брызгами по полу, и воцарилась кромешная жуткая тьма. Алюций услышал, как вылетел из ножен меч Двадцать Седьмого, но потом — ничего. Ни лязга стали, ни стона. Мрак и тишина.
— Я… — он сглотнул и начал снова: — Похоже, у вас нет вина…
Холодное и твердое прижалось к его горлу в точности напротив артерии. Маленький прокол — и смерть в несколько ударов сердца.
— Аспект Элера! — быстро проговорил Алюций. — Она послала меня!
Холод у горла исчез, вежливый, хорошо поставленный, но равнодушный и резкий женский голос приказал:
— Сестра, зажгите факелы. Брат, пока не убивайте второго.
— Алюций Аль-Гестиан, — глядя на него холодно и зло, произнесла молодая женщина, сидящая за столом. — Я читала ваши поэмы. Мой господин считает их лучшими образцами современной азраэльской поэзии.
— Несомненно, он — человек с развитым вкусом и хорошим образованием, — заметил Алюций и глянул на Двадцать Седьмого.
Тот пригнулся и нелепо водил мечом туда-сюда, словно изображал комедийную драку. По обе стороны от него стояли мужчина и женщина, столь же молодые, как и те, что сидели за столом. Женщина была невысокая и упитанная, на плече у нее расположилась большая крыса; мужчина — гораздо выше, крепко сложенный, в замызганной униформе городской стражи. Толстушка посмотрела на Алюция с легкой улыбкой, стражник же не обращал на поэта внимания, но не отрывал взгляда от неуклюже шевелящегося Двадцать Седьмого.
— Хотя я нахожу их слащавыми, чрезмерно сентиментальными и манерными, — продолжала женщина.
— Наверное, мои ранние опусы, — прокомментировал Алюций.
Она была симпатичной: тонкие черты, узкий орлиный нос, мягко скругленный подбородок, приятные золотисто-медовые волосы — но безжалостно оценивающие ледяные глаза.
— Поэт, ваш отец — предатель, — сказала она.
— Мой отец был принужден делать отвратительное ему из любви ко мне. Если хотите, чтобы он бросил службу, — убейте меня.
— Как благородно. Ваше желание непременно исполнится, если вы будете хоть в малом неискренни со мной.
Она положила ладони на стол, где изогнулся дугой аккуратный ряд стальных дротиков. Толстушка подошла к ней, и крыса сбежала по руке, подскочила к Алюцию, принюхалась к рукаву.
— В его поте нет запаха лжи, — сообщила толстушка. Она говорила на грубом наречии городской бедноты.
— В моем поте? — переспросил Алюций, чувствуя, как холодная струйка сбегает между лопаток.
— У пота лжецов особая вонь. Мы ее не слышим, а Чернонос различает прекрасно, — ответила толстушка.
Она протянула руки, и крыса прыгнула в объятия, уютно примостилась.
«Тьма. С каким бы удовольствием Лирна увидела это», — подумал Алюций и сразу отогнал мысль. Было больно вспоминать о Лирне. Горе может отвлечь, а сейчас нужно сосредоточиться на выживании.
— Кто вы? — спросил он у сидящей за столом.
Она подняла ладонь, держа ее параллельно столу, моргнула, и дротик поднялся и завис в дюйме от указательного пальца.
— Еще вопрос, и он полетит тебе в глаз.
— Сестра, нельзя ли поскорее? — натужно выговорил стражник. — Этот разум нетрудно затуманить, но я не могу держать его вечно.
Женщина снова моргнула, и дротик медленно опустился на стол. Она сплела пальцы, впилась взглядом в Алюция.
— Тебя послала аспект Элера?
— Да.
— В каком она состоянии?
— Она в Блэкхолде, невредимая, если не считать натертой щиколотки и настоятельной потребности принять ванну.
— Что она сказала о нас?
— Что у вас есть вино, — ответил Алюций и рискнул обвести взглядом комнату. — Кажется, она соврала.
— Да, — подтвердила женщина. — У нас мало еды и воды, а вылазки в город наверху не дают почти ничего.
— Я могу приносить еду и лекарства, если они понадобятся. Наверное, потому она и послала меня… — Он замолчал, собираясь с духом, и договорил: — Послала к Седьмому ордену.
Женщина склонила голову, презрительно усмехнулась:
— Поэт, вы говорите о старых сказках.
— Брось, ну какая теперь разница? — буркнула толстушка. — Ваша светлость, вы угадали. Я — сестра Инела, она — сестра Кресия, а вон там брат Релкин. Все, что осталось от Седьмого ордена в этом славном городе.
— А что это за место? — обведя зал рукой, спросил Алюций.
— Бывший орденский храм, — ответила Кресия. — Его построили до того, как нас официально изгнали из Веры. Наши братья из Шестого ордена отыскали этот храм несколько лет назад. Он стал прибежищем воров. Теперь у него более высокое предназначение.
Алюций повернулся, чтобы лучше видеть Двадцать Седьмого и брата Релкина. Раб продолжал волочить меч, словно через патоку. Лицо стражника выдавало крайнее напряжение.
— Что он с ним делает?
— Заставляет видеть то, что нужно, — ответила Кресия. — Мы обнаружили, что разум — самое слабое место и куритаев, и их менее смертоносных собратьев. Головы настолько пустые легко затуманить. Он думает, что сражается с толпой убийц, покушающихся на вашу жизнь. Мастер Релкин может управлять и скоростью видений, заставить час уложиться в минуту и наоборот.
— Но не вечно, — процедил брат сквозь стиснутые зубы.
— Вам нужны вода и еда. Что еще? — спросил Алюций у Кресии.
— Еще не помешали бы новости о войне.
— Отправленный на Мельденейские острова воларский флот катастрофически разбит. Токрев хочет взять Алльтор, Дарнел выехал с рыцарями на охоту за Красным братом.
— А лорд Аль-Сорна?
— Пока никаких вестей, — ответил Алюций и покачал головой.
Кресия вздохнула и встала:
— Когда вернетесь?
— Если можете подождать, то через два дня. Непросто собрать много еды, не вызывая подозрений.
— Нам следует его убить? — спросила Кресия и кивнула в сторону раба.
— Его единственная задача — защищать меня и убить, если я выйду за город. В остальном он глух и нем.
— Я доверяю вам, потому что аспект Элера не послала бы вас без причины, — сказала Кресия и открыла сумку на поясе.
Дротики встали на хвосты и один за другим в идеальном порядке залетели в сумку — элегантно и невероятно. Алюций улыбнулся.
— В ночь падения города я убила ими много людей и тварей. Я потеряла им счет. При этом я истекала кровью и умерла бы, если бы сестра не отыскала меня и не принесла сюда. Поэт, запомните: я выпущу из себя всю кровь до последней капли, чтобы убить вас.
