Отступник - Сальваторе Роберт Энтони (электронные книги без регистрации TXT) 📗
– Это и так мне известно, – ответила она. – Возможно, если ты оправдаешь мои надежды, я скажу тебе….
– Нет! – вскричал Альтон. И тут же замолчал, осознав, что прервал верховную мать, а подобное преступление могло повлечь за собой страшное наказание, вплоть до смерти.
Но СиНафай сдержала гнев.
– Видимо, этот вопрос очень волнует тебя, если ты так безрассудно себя ведешь! – сказала она.
– Пожалуйста! – умолял Альтон. – Мне нужно знать. Убей меня, если захочешь, но сначала скажи, кто это сделал!
СиНафай понравилась его смелость, а подобная одержимость заслуживала только одобрения:
– Дом До'Урден, – сказала она.
– До'Урден? – повторил Альтон, не в силах поверить, что Дом, который был настолько ниже в иерархии города, мог победить Дом Де Вир.
– Ты ничего не станешь предпринимать против них, – предупредила Мать СиНафай. – На этот раз я прощаю твою наглость. Теперь ты – сын Дома Ган'етт.
Всегда помни своё место!
На этом разговор был закончен. Она знала, что тот, кому хватило ума в течение двух десятилетий обманывать всех, не нарушит приказа верховной матери своего Дома.
– Пойдём, Мазой, – обратилась СиНафай к сыну. – Оставим его одного, пусть подумает о своей новой личности.
– Должен тебе сказать, Мать СиНафай, – осмелился обратиться к матери Мазой, когда они выходили из Магика, – что Альтон Де Вир просто фигляр. Он может причинить вред Дому Ган'етт.
– Он сумел пережить падение своего дома, – отвечала СиНафай, – и девятнадцать лет притворялся Безликим. Фигляр? Возможно, но, во всяком случае, не без способностей.
Мазой машинально потёр отсутствующие брови, которые так и не выросли после того огня.
– Все эти годы я терпел проделки Альтона Де Вира. Ему и вправду часто везёт. Он умеет выпутываться из затруднений, которые чаще всего сам себе и создает.
– Не бойся, – засмеялась СиНафай. – Альтон принесёт пользу нашему дому.
– Но что мы выиграем?
– Он – преподаватель Академии. Он будет моим шпионом, который мне сейчас необходим. – Остановив сына, она повернула его лицом к себе, словно желая, чтобы он понял важность того, что она говорит:
– Ненависть Альтона к Дому До'Урден может послужить нам во благо. Он был знатным представителем своего семейства, и он имеет право обвинять.
– Ты хочешь использовать Альтона Де Вира, чтобы побудить знатные дома наказать Дом До'Урден?
– Едва ли знатные Дома захотят наказывать за нападение, случившееся почти двадцать лет назад, – ответила СиНафай. – Дом До'Урден стер Дом Де Вир с лица Подземья – это было чистое убийство. Открыто обвинить Дом До'Урден сейчас означало бы навлечь гнев знатных Домов на нас самих.
– Какой тогда толк в Альтоне Де Вире? – спросил Мазой. – Его притязания бесполезны для нас!
Верховная мать ответила:
– Ты всего лишь мужчина, и тебе не понять всех сложностей правящей иерархии. Если обвинения Де Вира дойдут до нужной нам персоны, правящий совет может закрыть глаза на то, что какой-нибудь Дом возьмется отомстить за Альтона.
– И к чему это приведёт? – спросил Мазой, так и не понявший важности обсуждаемого дела. – Ты готова понести потери в битве ради того, чтобы свергнуть меньший по знатности Дом?
– Именно так рассуждали члены Дома Де Вир о Доме До'Урден, – объяснила СиНафай. – В нашем мире столь же необходимо принимать в расчет младшие Дома, как и старшие. Теперь все старшие Дома достаточно умны, чтобы пристально наблюдать за всеми действиями Дармон Н'а'шез6ернона, известного как Дом До'Урден. У него сейчас представлены в Академии двое, мужчина и женщина, а также есть три верховные жрицы, и четвёртая скоро тоже получит назначение.
– Четыре верховные жрицы? – удивился Мазой. – В одном Доме!
Только три из восьми правящих Домов могли похвастаться большим. Как правило, те из сестёр, кому удавалось подняться до таких высот, неизбежно вызывали ревность соперниц, и ряды верховных жриц редели.
– А отряды Дома До'Урден насчитывают свыше трёхсот пятидесяти человек, продолжала СиНафай, – причём все они обучены лучшим городским оружейником!
– Это, разумеется, Закнафейн До'Урден! – отозвался Мазой.
– Ты что-нибудь слышал о нем?
– Его имя часто упоминают в Академии, даже в Магике.
– Вот и хорошо, – промурлыкала СиНафай. – Значит, ты поймешь, какую важную миссию я собираюсь возложить на тебя.
В глазах Мазоя загорелся азартный огонек.
– Вскоре в Академии появится ещё один До'Урден, – объяснила СиНафай. – Не преподаватель, а студент. По словам немногих, кто видел этого мальчика, Дзирта, на занятиях, он станет таким же блестящим бойцом, как Закнафейн. Мы не должны допустить этого.
– Хочешь, чтобы я убил мальчишку? – с готовностью спросил Мазой.
– Нет, – ответила СиНафай. – Пока нет. Я хочу, чтобы ты побольше узнал о нём и понял, что движет его поступками. Когда придет время убрать его, ты должен быть готов.
Такая перспектива устраивала Мазоя. Одно только немало тревожило его.
– Нельзя упускать из виду Альтона, – сказал он. – Он нетерпелив и безрассуден. Не повредит ли Дому Ган'етт, если Альтон раньше времени выступит против Дома До'Урден? Сможем ли мы открыто призвать город к войне, если один из членов семьи будет считаться преступником?
– Не беспокойся, сын. Если Альтон сделает такую прискорбную ошибку под личиной Джелруса Ган'етта, мы разоблачим его как убийцу и обманщика, не имеющего отношения к нашему семейству. Он станет просто бездомным негодяем, и на каждом перекрестке его будет ждать палач.
Это вскользь брошенное замечание успокоило Мазоя. Однако Мать СиНафай, чрезвычайно искушенная в отношении нравов общества Дроу, понимала, какому подвергается риску, принимая Альтона Де Вира в лоно своей семьи. Впрочем, план её выглядел вполне реальным, а возможная выгода – устранение набирающего силу Дома До'Урден – представлялась весьма заманчивой.
Однако сопряженная с этим опасность была велика, Хотя и считалось вполне допустимым, чтобы один Дом скрытно старался свергнуть другой Дом, но в случае провала этого плана последствия были непредсказуемы. Как раз в эту ночь один из менее знатных Домов напал на соперника, и, если верить слухам, попытка эта провалилась. Наверняка уже на следующий день правящий совет будет вынужден рассмотреть жалобы пострадавших, чтобы это послужило уроком неудачливым захватчикам. За свою долгую жизнь Мать СиНафай была свидетельницей не одного такого «рассмотрения».
Ни один из членов напавших семейств – она даже не могла припомнить их имен – не остался в живых.
На следующее утро Зак рано разбудил Дзирта.
– Пошли, – сказал он. – Нам разрешили сегодня выйти из дома.
При этом известии сон как рукой сняло.
– Из дома? – повторил Дзирт. За все свои девятнадцать лет он ни разу не выходил за адамантитовую ограду Дома До'Урден.
Внешний мир Мензоберранзана он видел только с балкона.
Зак ждал, пока Дзирт поспешно надевал мягкие сапоги и пивафви.
– Сегодня урока не будет? – спросил Дзирт.
– Посмотрим, – только и ответил Зак, подумав при этом, что сегодня, похоже, юноша получит самый наглядный в жизни урок.
Отражен набег одного Дома на другой, и правящий совет потребовал, чтобы вся городская знать присутствовала на разбирательстве, что придаст правосудию особый вес.
В коридоре за дверью учебного зала появилась Бриза.
– Поторопитесь! – скомандовала она. – Мать Мэлис не хочет, чтобы наш Дом в числе последних пришёл на собрание.
Сама верховная мать, выплывшая на сверкающем синем диске (верховные матери редко ходили по городу пешком), вывела всю процессию из главных ворот Дома До'Урден. Бриза шла рядом с матерью, Майя и Риззен – во втором ряду, а замыкали шествие Дзирт и Зак. Вирна и Дайнин, занятые исполнением своих обязанностей в Академии, явились по вызову правящего совета с другой группой.
В это утро весь город возбужденно обсуждал слухи о провалившемся набеге.
