Пленник дуба - Брэдли Мэрион Зиммер (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Я не с тобой разговариваю, дура лицемерная! — яростно огрызнулась Моргейна. — А этот день придет лишь через мой труп! У христиан есть святые и мученики — неужто ты думаешь, что их нет у Авалона?
Но стоило Моргейне произнести эти слова, как ее пробрала дрожь — и Моргейна осознала, что, сама того не понимая, говорила под воздействием Зрения. Глазам ее предстало тело рыцаря, облаченного в черное и накрытого знаменем с изображением креста… Моргейне отчаянно захотелось броситься в объятия Акколона — но она не могла сделать этого при всех.
— Моргейна, вечно ты преувеличиваешь! — произнес Артур с неловким смешком. И этот смех так разозлил Моргейну, что она позабыла и о страхе, и о Зрении. Она выпрямилась, чувствуя, что впервые за многие годы ее облекает все могущество и власть жрицы Авалона.
— Слушай меня, Артур, король Британии! Сила и могущество Авалона возвели тебя на этот трон — но сила и могущество Авалона могут и низринуть тебя! Задумайся о том, как ты осквернил священный меч! Никогда более не смей употреблять его в угоду богу христиан, ибо каждая вещь Силы носит в себе свое проклятие…
— Довольно! — Артур вскочил с кресла. Гнев его был подобен грозовой туче. — Хоть ты мне и сестра, это еще не дает тебе права приказывать королю всей Британии!
— Я и говорю не со своим братом, а с королем! — парировала Моргейна. — Авалон возвел тебя на трон, Артур, Авалон дал тебе этот меч, который ты теперь употребляешь неподобающим образом, — и теперь я именем Авалона требую, чтобы ты вновь вернул его в число Священных реликвий! Если ты желаешь обращаться с Эскалибуром как с обычным мечом, лучше вели своим кузнецам сковать тебе другой!
В покоях воцарилась ужасающая тишина, и Моргейне на миг почудилось, будто ее слова упали в огромную гулкую пустоту меж мирами, что вдали, на Авалоне, проснулись друиды, и даже Врана вскрикнула перед лицом такого предательства со стороны Артура. Но первым, что услышала Моргейна, был нервный смех.
— Что за чепуху ты несешь, Моргейна! — подала голос Гвенвифар. — Ты же знаешь, что Артур не может этого сделать!
— Не вмешивайся, Гвенвифар, — угрожающе произнесла Моргейна. — Тебя это дело не касается — разве что это ты вынудила Артура нарушить клятву Авалону. Но в таком случае — берегись!
— Уриенс! — возмутилась Гвенвифар. — Неужто ты будешь спокойно стоять и слушать, как твоя непокорная жена подобным образом разговаривает с Верховным королем?
Уриенс кашлянул. Когда он заговорил, голос его звучал столь же нервно, как и у Гвенвифар:
— Моргейна, ты, наверно, не совсем поняла… Артур по государственным соображениям, чтоб поразить воображение толпы, сделал красивый жест. Если он проделал это с мечом Силы — что ж, тем лучше. Дорогая, боги вполне в состоянии самостоятельно позаботиться о своих последователях — неужто ты думаешь, что Богиня не справится с этим без твоей помощи?
Если б в этот момент у Моргейны было оружие, она бы убила Уриенса на месте. Это так-то он ее поддерживает?!
— Моргейна, — произнес Артур, — раз это так волнует тебя, то признаюсь: я не желал ничего осквернять. Если меч Авалона служит также крестом, на котором клянутся, не значит ли это, что силы Авалона объединились ради службы этой земле? Так мне посоветовал Кевин…
— О, да! Я знала, что он сделался предателем — еще с тех самых пор, как он допустил, чтоб Вивиану похоронили за пределами Священного острова… — начала Моргейна.
— Так или иначе, — сказал Артур, — я дал королям саксов то, в чем они нуждались, — позволил поклясться на моем мече!
— Но это не твой меч! — возразила Моргейна, дошедшая уже до белого каления. — Это меч Авалона! И раз ты не пользуешься им так, как поклялся, — пусть он перейдет к тому, кто будет верен своей клятве…
— Он был мечом Авалона поколение тому назад! — отрезал Артур, разозленный не меньше Моргейны. Он так крепко стиснул рукоять Эскалибура, словно кто-то собирался вот прямо сейчас отнять у него меч. — Меч принадлежит тому, кто его использует! И я завоевал право называть его своим, изгнав с этой земли всех врагов! Я шел с ним в сражение и отстоял эту землю в битве при горе Бадон…
— И попытался поставить его на службу богу христиан! — парировала Моргейна. — Именем Богини, я требую, чтобы ты вернул этот меч в священную обитель на Острове!
Артур глубоко вздохнул, потом произнес с нарочитым спокойствием:
— Я отказываюсь. Если Богиня желает, чтоб этот меч вернулся к ней, она сама заберет его у меня. — Затем его голос смягчился. — Милая моя сестра, прошу, не надо ссориться со мной из-за богов, которых мы почитаем. Ты ведь сама говорила мне, что все боги суть единый Бог.
«Он так никогда и не поймет, что не правильного в его речах, — с отчаяньем подумала Моргейна. — И все же он воззвал к Богине, сказав, что та сама заберет у него меч, если пожелает. Что ж, да будет так. Быть может, Владычица, я стану твоею рукой».
Моргейна на миг склонила голову и произнесла:
— В таком случае, я полагаюсь на волю Богини — пусть она распорядится своим мечом.
«И когда она это исполнит, Артур, ты пожалеешь, что не согласился иметь дело со мной…»
И, отступив, Моргейна села рядом с Гвенвифар. Артур же подозвал к себе Гвидиона.
— Сэр Мордред, — сказал король, — я принял бы тебя в число своих соратников в любой момент — стоило тебе лишь попросить. Я бы сделал это и ради Моргейны, и ради себя самого — тебе вовсе не нужно было добиваться рыцарского звания хитростью.
— Я подумал, что, если ты сделаешь меня рыцарем, не имея подобного повода, — сказал Гвидион, — могут пойти нежелательные разговоры, сэр. Так простишь ли ты мне эту хитрость?
— Если Ланселет простил тебя, то и мне нет причин на тебя сердиться, — сказал Артур. — А раз он богато одарил тебя, то мне кажется, что он не держит на тебя зла. Я очень бы хотел, чтоб это было в моей власти, — объявить тебя своим сыном, Мордред. Я всего лишь несколько лет назад узнал о твоем существовании — Моргейна ничего мне не рассказала. Думаю, ты и сам знаешь, что для священников и епископов само твое существование — знак чего-то нечестивого.
— А ты тоже в это веришь, сэр? Артур взглянул сыну в глаза.
— О, иногда я верю в одно, а иногда в другое — как и все люди. Сейчас не имеет значения, во что я верю. Дела обстоят так: я не могу признать тебя перед всеми, хотя всякий мужчина, не говоря уж о бездетном короле, гордился бы таким сыном, как ты. Но мой трон унаследует Галахад.
— Если будет жив, — заметил Гвидион и, заметив потрясенный взгляд Артура, невозмутимо добавил:
— Нет, сэр, я не грожу ему. Если хочешь, я поклянусь чем угодно — крестом, дубом, Священным источником или змеями, которых ношу, — он протянул руки вперед, — и которых до меня носил ты: да пошлет ко мне Богиня таких же змей, но живых, чтобы они отняли мою жизнь, если я когда-либо подниму руку на своего кузена Галахада. Но я видел это. Он умрет — умрет с честью, ради креста, которому поклоняется.
— Господи, спаси и помилуй нас! — воскликнула Гвенвифар.
— Воистину так, леди. Но если он не проживет достаточно долго, чтобы унаследовать твой трон? Мой отец и король, Галахад — воин и рыцарь, и он — смертный человек. А ты можешь прожить дольше короля Уриенса. И что же будет тогда?
— Если Галахад умрет прежде, чем взойдет на мой трон… да сохранит его Господь от всякого зла… — сказал Артур, — у меня не останется выбора. Королевская кровь есть королевская кровь, и она течет в твоих жилах — ты происходишь от Пендрагонов и властителей Авалона. И если этот злосчастный день настанет, я думаю, даже епископы предпочтут увидеть на троне тебя, чем ввергнуть страну в тот хаос, которого они страшились после смерти Утера.
Артур встал, положил руки сыну на плечи и заглянул ему в глаза.
— Хотелось бы мне, чтобы я мог сказать больше, сын мой. Но судьбы не изменишь. И я скажу лишь одно: я всей душой желал бы, чтоб ты был сыном моей королевы.
— И я, — сказала Гвенвифар и, поднявшись, обняла его.
