Мастер Путей - Виор Анна (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Еще больше гневался Элий на Кодонака – Мастер Стратег десять лет не видел, что творится под носом! Элий никогда не согласился бы стать на сторону Эбана и Атосааля, если бы не слепота Кодонака. Как мог он – защитник и первый рыцарь Тарии – проморгать ТАКОЕ?! Гнев дает право убить честно, и если Элий встретит Кодонака в бою, то убьет без сожаления, несмотря на то, что тот один раз спас его… Элий произнес свидетельство на суде, он говорил ложь, но его глаза сказали тогда правду, и Кодонак должен был услышать ее: «Ты недостоин, потому что не заметил, как обвели вокруг пальца и тебя, и Золотой Корпус, и всю страну! Ты виновен, потому что несешь ответственность за Тарию! А ты закрыл на все глаза! Ты виновен, потому что глух и слеп! Ты виновен!»
Элий гневался и на сегодняшних своих соратников. На Атосааля, который любой ценой жаждал продлить свое жалкое существование. На Абвэна, который был трусом до мозга костей, боялся и потому примкнул к сильному, к непобедимому. На Маизана, в устах которого слишком часто звучало имя Создателя, тогда как сердце его полностью под властью тьмы. На Айлид, что теперь играет день и ночь для утехи Атаятана-Сионото-Лоса. Хотела вечной жизни, неуязвимого, не знающего старости и усталости тела, яркости Дара и ме?ста среди самых великих? И получила сполна! Элий не завидовал участи той, кто была так близко от существа, противного самой жизни – не человека, несмотря на облик, прекраснее чем у любого из живущих! Гневался он на новых, кто вошел в Первый Круг – на Алкаса Титоя, долговязого белобрысого Мастера Полей, на Ужвина Хайшо – круглолицего флегматичного Целителя Созидателя, который и рядом не стоял с Кахом.
Элий гневался на Атаятана, потому что не понимал его. Чего хочет Древний? Почему он не разрушил Город Семи Огней? Об этом часе Элий мечтал! Когда падет сердце Тарии, обратятся в прах Кружевной мост, Пятилистник с Академией Силы в центре, Здание Совета, Дворец и Башни Огней, Дворец Короля-Наместника… все эти великие строения, радующие глаз Одаренных, возводимые ими для своего удовлетворения, тогда как тысячи простых людей жили в жалких лачугах, а то и вовсе без крыши над головой… Элий хотел видеть смерть разжиревшей Тарии! А что дальше?.. Разве это дело Разрушителя – думать о последствиях?
Элий, как и остальные связанные с Атаятаном, сидели без дела в мрачном захолустном, покинутом давно хозяевами северном замке Айтш. Когда-то здесь кипела жизнь, но прошло время – и люди ушли на юг, где климат был лучше, а поля – плодороднее. Ушел с ними и их лорд, построив себе другой замок, благо что лорд тот был Одаренным Строителем. Было это тысячу, а может, и больше лет назад, когда еще Одаренные могли владеть землей. Сюда, оставив Город Огней, переместился теперь Эбонадо Атосааль и остальные. Атаятан появился двумя днями позже во главе войска уродливых смаргов.
Древний улыбался, когда Атосааль докладывал ему о произошедшем в столице, он улыбался, когда ему сказали о погибших из Первого Круга, хотя… он должен был сам почувствовать, – смерть связанных с тобой чувствуешь… Он улыбался, когда выбрал Хайшо и Титоя для замены Каха и Майстана. Каху каким-то образом удалось разорвать связь и сбежать, но Атаятан его непременно найдет! Несмотря на то, что красивое до безумия лицо Древнего не менялось, и улыбка не сходила с его губ, о чем бы ни шла речь, – когда говорили о Кахе, Элий видел в бесцветных глазах Атаятана отблеск своего старого доброго друга – гнева! Древний гневался на Каха, а значит, найдет Целителя, где бы тот ни прятался!
Элий Итар не боялся пробужденного. Гнев заполнял все естество Элия, и для страха места не нашлось. Он единственный, кто не боялся. И Атаятан-Сионото-Лос знал это. Едва увидев Элия, Древний указал на него со словами:
– Ты человек, в котором нет страха! И твой Дар силен! Ты останешься в Круге!
Элий гневался на самого себя… Почему? Он не знал. А если и знал, то не станет ворошить утопленное в океане гнева, не станет…
Мастера Третьих и ниже Кругов суетились, как простые слуги: рубили дрова и растапливали камины, чтобы старшие могли согреться в стенах этого покинутого и остывшего замка, варили еду, и ее ароматом наполнялись пустующие коридоры. Древнему и его смаргам такая пища не нужна, они насытились надолго, теперь могут, по утверждению Пророка Атосааля, не есть больше года. Но людям необходимо питаться. Хотя… Людям ли? Остались ли они людьми? Холода сейчас Элий почти не чувствовал, даже без горящих каминов, и голод его совсем не донимал, а когда он ел, то особо не наслаждался вкусом. Все было так, будто он делал то, что уже ему и ни к чему… Тело Элия изменилось после вступления в Первый Круг, а еще больше после того, как Атаятан-Сионото-Лос закончил свое первое насыщение. Элий был теперь неуязвим. Он изменился и снаружи и внутри настолько, что из всего привычного с ним остался лишь его гнев… Гнев Атаятан не смог выдавить своими узами… а может, не хотел… В Элии Итаре – душа Разрушителя, гнев – часть… нет – воплощение его души. Его Дар силен настолько, насколько силен его гнев…
– Пойдем, Итар, Он призывает нас! – позвал его Титой, проходящий через полупустой зал, где собирались обедать Первый и Второй Круги.
Элий заметил подтянувшихся Хайшо с Маизаном; Авбэн и Атосааль были уже у выхода. Любой из них мог бы и переместиться в то помещение, что выбрал себе Атаятан-Сионото-Лос, но никто не спешил на встречу к нему. Каждый, кроме Элия, боится его, испытывает животный ужас в его присутствии, Динорада же неотлучно при Древнем.
Угрюмой шеренгой они пересекли коридор и стали спускаться по лестнице.
Этот зал был больше всех остальных в заброшенном замке, и с самыми высокими потолками, за что Древний и выбрал помещение. Он восседал на настоящем троне. Элий не знал, где удалось добыть подобный Атосаалю, но украшенный золотом, драгоценными камнями и резной костью огромный трон был настолько же великолепен, насколько и неуместен в этом сером мрачном зале, лишенном всякой другой мебели и занавесей на окнах; с паутиной в углах и полом, покрытым слоем грязи.
– Я назову вас! – сказал-пропел Атаятан, как всегда, улыбаясь, когда Первый Круг собрался у его трона, склонив головы и не смея заглядывать в бесцветные глаза. – Я дам вам новые имена! Вы, приняв их, станете служить лучше!
Древний встал с трона и подошел к Ужвину Хайшо, поднял его начинающий заплывать жиром подбородок острым ногтем-кинжалом и заглянул в глаза. Ноги Хайшо подкосились от страха, отчего он неестественно изогнулся, но удержал равновесие – иначе рисковал бы повиснуть на ногте Атаятана, как на крюке.
– Ты – второй. Первый был лучше тебя. – Древний говорит о Кахе. – И хитрее. Но он не знает, что уйти от меня можно лишь умерев. Ты же не уйдешь никогда, для этого тебе не хватит силы духа. Ты хочешь найти защиту, мир и покой под моим крылом. Ты думаешь, что я – самый могущественный под этим солнцем, могу тебе это дать. Ты прав, я могу. Но хочу ли? Нужен ли мне мир? Нужен ли мне покой? Я и так спал шесть тысяч лет. Для меня это не так много, но и не так мало. Люди обхитрили меня, и больше я этого не допущу. Теперь у меня война с ними! Со всеми, кто не желает примкнуть ко мне! Будешь ли ты воевать?
– Да… – поспешно прохрипел Хайшо.
– Да?.. Нет!
В полном, легко краснеющем лице Хайшо сейчас не было ни кровинки, оно выглядело, как восковая маска или… как лицо мертвеца.
– Ты никогда не станешь воином, но ты можешь делать оружие. Твоя Сила поможет мне создавать новых смаргов, что будут воевать вместо тебя. Тебе не сравниться с первым, но за неимением лучшего я принял тебя. Какое ты желаешь получить имя?
По безумно вращающимся глазам Хайшо Элий понял, что сейчас тот произнесет какую-нибудь несусветную глупость, и действительно – произнес:
– Дающий жизнь…
– Жизнь? – усмехнулся Атаятан. – Уверен ли ты, что в моих смаргах есть жизнь? Уверен ли ты, что ты способен теперь дать жизнь? Жизнь для тебя теперь так же недоступна, как и смерть. Ты вырван из их борьбы в мои объятья. Ты – кузнец моих мечей, ты – творящий разящее оружие, но не более. И имя тебе – Потфар: Кузнец войны. Принимаешь это имя?
